Невеста для блудного сына - Энн Стюарт

— Я бы предпочла иметь дело с адвокатами.

— Не лучший выбор, — произнес он. — Ты можешь поручиться, что они не заодно со мной и дядей Уорреном? К тому же не мне тебе объяснять, какими беспринципными порой бывают адвокаты. Для них главное — деньги. И даже если Уоррен Макдауэлл лично не знаком ни с одним наемным убийцей, я удивлюсь, если адвокаты почтенного семейства никогда не убирали с дороги тех, кто им мешал.

— Возможно, она ожидают, что эту работу ты возьмешь на себя.

Алекс покачал головой.

— Я лишь мошенник, а не киллер, — сказал он, — и если наш договор затрещит по швам, я просто исчезну из кадра. Я не намерен ни на кого давить.

— Что-то непохоже, что ты хочешь исчезнуть.

— Потому что я не уверен, что для меня все потеряно. А вот что ты намерена делать, Каролин?

Каролин задумчиво вздохнула. Алексу послышался в этом вздохе легкий всхлип, как будто она все-таки плакала. Впрочем, он точно знал, что это не так.

— Пока не знаю. Все зависит от целого ряда вещей.

— Например?

— Например, от того, что случилось с настоящим Алексом Макдауэллом. Его на самом деле нет в живых?

Он понимал, что в темноте его кривая усмешка ей не видна.

— Я сам хотел бы это знать. Ты ведь единственный свидетель тому, что случилось в ту ночь у маяка.

— Неправда, я не единственная. Тому, кто пытался тебя убить, тоже известно, что произошло.

— Но кто поручится, что он или она еще живы? Вдруг это был какой-нибудь возмущенный родитель, чью дочь трахал Алекс и чье терпение наконец лопнуло?

— Не думаю.

— То есть ты считаешь, что Алекс мертв?

Вместо ответа Каролин спросила:

— Почему ты все еще здесь? Я бы на твоем месте уже давно смоталась бы отсюда.

— Я же тебе сказал, что для меня еще не все потеряно. Или ты действительно хочешь, чтобы Салли проснулась и обнаружила, что ее дражайший сын исчез во второй раз? Вот это точно угробит ее.

— Ей все равно жить осталось недолго, — возразила Каролин бесстрастным тоном, в котором не было и тени эмоций.

— Это точно. Кто знает, может, ты просто ускоришь процесс. В конце концов, тебе ведь тоже причитается приличная сумма, и тогда тебе больше не придется иметь дело с этой семейкой. Думаю, тебе самой до смерти надоело всякий раз вытягиваться по стойке смирно, стоит кому-то из них щелкнуть пальцами.

— Неправда, все совсем не так.

— Ты хочешь сказать, что Уоррен любит тебя как племянницу, — съязвил Алекс.

— Уоррен не любит никого, кроме себя, ты знаешь это не хуже меня. Ведь именно он информировал тебя о наших семейных секретах. Сентиментальность ему чужда, равно как и такие понятия, как честь или преданность близким.

— Это точно.

— Я осталась здесь не из-за Уоррена или других членов семьи.

— По-моему, ты осталась из-за денег, — сказал Алекс.

— Если это единственная понятная тебе причина, что ж, считай так.

Он прекрасно знал, что это неправда. Хотя и хотел, чтобы это было правдой. Если бы Каролин интересовали лишь деньги или будь на ее месте обыкновенная молодая женщина с нормальной самооценкой и аппетитами, она бы сейчас жила припеваючи, вместо того чтобы быть вечной приживалкой у Макдауэллов.

— Ну, хорошо, ты предана Салли, — процедил он сквозь зубы. — Ты осталась при ней из-за любви и благодарности, и тебе до лампочки, сколько там тебе причитается по завещанию. И что ты будешь с этого иметь? Ты намерена превратить ее последние несколько недель в пытку? Или же ты станешь наблюдать, как какой-то пришлый мошенник дурит ей голову?

Каролин ответила не сразу.

— Не думаю, что Уоррен нанял тебя из-за Салли, — произнесла она, помолчав, — чтобы облегчить ей ее последние дни.

— Господи, не поверю, что ты настолько наивна! — игриво воскликнул он. — Не ты ли сама только что сказала мне, что Уоррен напрочь лишен всякой сентиментальности, не говоря уже о такой вещи, как честь? Ему нужно одно: чтобы на наследство не объявилось лишних претендентов.

— И что должен сделать для этого ты?

— Принять все состояние и вновь исчезнуть в неизвестном направлении.

— Тебе не кажется, что это было бы довольно подозрительно?

— А кто может что-то заподозрить?

Каролин откинулась на подушки. Лицо ее по-прежнему ничего не выражало.

— Например, я.

— Но ты этого не сделаешь, — Алекс придвинулся к ней, и на этот раз она не стала отодвигаться. Возможно, знала, что это бесполезно. Он навис над ней в темноте и положил ей на плечи руки. Узкие плечи под сильными мужскими руками.

Она застыла, не шевелясь, глядя на него, и он не смог устоять перед искушением. Он прикоснулся губами к ее губам, прикоснулся легко, чтобы только ее поддразнить.

— Ты ведь знаешь, Каролин, как мы с тобой можем решить эту маленькую проблему, — прошептал он. — Это проще простого, и я не знаю, почему раньше мне это не пришло в голову. Твое наследство не так велико — Уоррен показал мне завещание. По-моему, ты могла бы его увеличить. Я мог бы заставить Уоррена передать какую-то часть наследства Алекса тебе. Скажи, разве ты стала бы возражать?

Он снова поцеловал ее, на этот раз чуть более настойчиво. Ее губы были сладкими и покорными. Сейчас самым мудрым шагом было бы отстраниться, оставить ее одну томиться в одиночестве и в темноте.

Увы, искушение было слишком велико. Издав сдавленный стон, он снова впился ей в губы, а его горячий язык жадно скользнул ей в рот.

Каролин ответила на его поцелуй. Она сама не знала почему, но последние остатки воли оставили ее, и он это тотчас понял. Понял по тому, как ее язык устремился ему навстречу, как ее руки скользнули к его плечам, но вместо того, чтобы оттолкнуть, впились в них. Каролин со всей страстью отвечала на его поцелуй, и он был не в силах вынести эту сладостную пытку.

Но в следующую секунду она оттолкнула его от себя. Он даже не предпринял попытки ее удержать, до глубины души взбудораженный ее губами, ее кожей, ее запахом. Взбудораженный собственным непреодолимым желанием.

— Давай заключим договор, — произнесла Каролин сдавленным голосом. — Ты держишься от меня подальше. Только посмей еще раз прикоснуться ко мне или хотя бы подойти близко. Можешь сказать Уоррену, что я тебя ненавижу с самого детства. Мне все равно. И если ты оставишь меня в покое и не причинишь страданий Салли, так и быть, можешь делать все, что хочешь.

— Не понял, в чем подвох.

— Как только ты вновь дотронешься до меня, я тотчас вызову полицию, и мне все равно, если у Салли из-за этого остановится сердце. Ты меня понял?

— Понял.