Невеста для блудного сына - Энн Стюарт

— И?

Он криво улыбнулся. Оставалось надеяться, что в темноте она не разглядела этой его кривой усмешки, потому что тем самым он бы выдал себя.

— Я просто пытаюсь решить, что для меня важнее. Деньги, которые обещал мне Уоррен, или возможность как следует трахнуть тебя.

— Последнее ты уже сделал, — в ее голосе ему послышался упрек. — Так что теперь можешь выбрать деньги.

Боже, как просто было бы сказать ей всю правду! Иное дело, что она вряд ли бы захотела его выслушать, но он мог бы ее заставить. Имелось слишком много такого, что было известно только им одним.

Она решила, что он подделал шрам, изобразил аллергию на креветок. Что мешает ей подумать, что и все остальное — это тоже лишь хитроумные уловки?

К тому же он сам не был уверен, что ему хочется, чтобы она поверила. Если ему чего-то и хотелось — то лишь узнать правду, что же случилось той ночью. И как только он получит ответы на свои вопросы, все остальное последует само собой. И тогда вещи обретут, по крайней мере, некоторое подобие смысла.

А пока он был не ближе к этой самой правде, чем тогда, когда сидел на крыше дома в Тоскане. Разница лишь в том, что теперь он снова угодил в сети семьи, от которой бежал восемнадцать лет назад. Угодил как физически, так и эмоционально.

А еще эта женщина-ребенок, которую он бросил много лет назад! Если он рассчитывает обрести хотя бы толику душевного спокойствия, он должен пообещать, что больше никогда не притронется к ней.

Душевное спокойствие и перспектива никогда больше не прикоснуться к Каролин были взаимоисключающими вещами, но в данный момент у него просто не было ни времени, ни настроения об этом задумываться. Потому что ему хотелось лишь одного — стащить стеганое одеяло с ее стройного тела и проверить, по-прежнему ли она все так же хороша на вкус, как и пару ночей назад.

Но он этого не сделает.

— Я обещаю держаться на расстоянии, — произнес он. — Пока.

Нельзя сказать, что она приняла его слова с благодарностью.

— Это твой собственный выбор. Я отдаю себе отчет в том, что я не красотка с журнальной обложки, перед которой невозможно устоять. Поэтому можешь спокойно и дальше втираться в доверие к остальным. Впрочем, этим ты уже занялся, как только избавился от меня.

— Я бы не стал употреблять слова «избавился», — возразил он. — И не говори мне, что тебе самой это не понравилось.

— Убирайся.

Он нарочито медленно поднялся на ноги.

— Мне выйти на улицу или я могу покинуть твою спальню через коридор?

— Как пришел, так и уходи.

— Боишься, что кто-нибудь решит, будто мы любовники?

Он видел, что она готова ответить колкостью, и тем не менее не удержался, чтобы не подразнить ее еще.

— Мы не любовники. И никогда ими не были, — выдавила она.

— Неужели? А как ты назовешь то, что произошло пару дней назад?

— Ошибкой.

— А ты не привыкла делать ошибки, я правильно тебя понял? Наша Каролин — ходячее воплощение безупречной добродетели.

— Я не хочу повторять ошибок.

— Придется.

— Я предупредила тебя.

— А я дал обещание. Не бойся, крошка, я не прикоснусь к тебе даже пальцем. Я не стану даже дышать в твою сторону. Я не отнесу тебя в постель, чтобы оттрахать до потери сознания. Я ничего такого не сделаю, пока ты сама меня об этом не попросишь.

Каролин рассмеялась, правда, немного натянуто.

— Скажи сразу: пока я не приползу к тебе на коленях. Это куда больше похоже на истину.

— Я не требователен, Каролин. Просьбы будет достаточно.

Окажись у нее что-нибудь под рукой, она наверняка швырнула бы в него. Впрочем, ей хватило благоразумия осознать, что подушка в данном случае не самое эффективное оружие. Поэтому она даже не пошевелилась. Тем временем Алекс выскользнул назад в окно.

Еще не было и шести утра, но Каролин заставила себя встать с постели. Занавески на окнах библиотеки были прозрачными и легко пропускали утренний свет, но ей даже тяжелые шторы не помогли бы. Как только Алекс ушел, она поднялась и оттолкнула от двери стул. Впрочем, она так и не сумела убедить себя в том, что ей ничего не грозит. Если тот, кто выдает себя за Алекса Макдауэлла, захочет вторгнуться к ней, ему ничто не помешает это сделать. Это человек без принципов, и пока его удерживает лишь данное скрепя сердце обещание и откровенный корыстный интерес.

Каролин приняла душ и посмотрела на себя в зеркало. Кожа бледная, почти прозрачная, под глазами залегли темные круги, щеки осунулись, глаза мутные, в них застыло отчаяние, губы побелели и поджаты в тонкую линию.

Нет, с таким лицом лучше не появляться Салли на глаза, подумала Каролин и потянулась за косметичкой. Слой румян слегка оживил бледные скулы, а губы приобрели симпатичный розовый оттенок.

Солнце поднималось из-за холмов за полями, что простирались позади дома. Неожиданно ей захотелось бежать, вырваться из этого дома, где воздух пропах неизбежной смертью, пропитался ложью и предательством. Схватив кожаную куртку, которую кто-то забыл в спортивном зале, она сунула ноги в старые резиновые сапоги и направилась в утренний сад.

Ночью были заморозки, однако солнце уже ласково согревало землю своим теплом. Каролин пересекла лужайку и зашагала по дорожке, посыпанной гравием, к прихваченным инеем полям. Дойдя до каменной ограды, она остановилась и обернулась, чтобы взглянуть на дом. В окнах, ослепляя яркими бликами, отражались солнечные лучи. Каролин попыталась убедить себя, что в столь ранний час обитатели дома еще спят. Не все, прошептал внутренний голос. Более того, он следит за ней.

Она перелезла через каменную ограду и, поплотнее запахнув кожаную куртку, зашагала по полю. Сразу за полем протекала речушка, а неподалеку лежало поваленное бревно. Сейчас речка разлилась и превратилась в бурлящий поток. Каролин шла, предвкушая, как сядет на бревно, чтобы вдохнуть полную грудь весеннего воздуха. И кто знает, вдруг мир покажется ей не столь унылым.

До реки она так и не дошла. На поле она обнаружила дохлого кролика. Мертвые глаза смотрели в небо невидящим взглядом, и она присела перед ним на корточки, охваченная внезапным отчаянием. Вокруг водилось немало диких животных. Койоты. Они прятались в лесной чаще и старались не попадаться людям на глаза, но всегда оставляли после себя остатки кровавого пиршества. Рыси. А кое-кто даже настаивал на том, что в леса Вермонта вернулись кугуары, хотя никто не видел их своими глазами.

Кто бы ни убил бедного кролика, он учинил над безобидным зверьком кровавую расправу. Каролин встала. Настроение было безвозвратно испорчено. Затем она услышала жужжание, как будто над головой у нее пролетело насекомое, и она машинально помахала рукой, отгоняя его от себя. Для черных, жирных мух еще рано, однако это явно не птица, потому что слишком малых размеров.