Двое. После - Алайна Салах

— Тая. 

Я вздрагиваю и резко оборачиваюсь. На пороге кухни стоит Булат. С нечитаемым выражением смотрит на мое заплаканное лицо и твердо произносит:

— Тебе нечего делать в этом зоопарке. Поехали домой. 

Сглотнув соленый вкус, я киваю и шагаю к нему. Да, да, уехать. Мне нужно отсюда уехать.

 К счастью, у мамы хватает здравого смысла, чтобы промолчать.

В прихожей нас провожает одна тетя Галя. 

— До свидания, — говорю ей перед выходом и на мгновение замираю, чтобы дать себе проститься с квартирой, которую не планирую больше видеть. Булат прав. Здесь мне действительно нечего делать.

******************

— Ты голодный, — виновато смотрю на Булата, когда мы оказываемся в такси.

— Времени у нас уйма, — хрипло отвечает он, изучая меня глазами. Его зрачки все еще расширены и гневно мерцают, но сам он выглядит странно-спокойным. — Найдем какой-нибудь ресторан по пути в аэропорт.

— Ты назвал меня Таей. Не надо… Я уже привыкла, что ты называешь меня Таисией. В смысле, мне уже нравится.

Говорю и замираю, потому что Булат проталкивает ладонь мне за спину и притягивает к себе. Щека утыкается в мягкий ворс его пальто, я затаиваю дыхание и жмурюсь. Еще один идеальный момент. Когда мир, проносящийся за окном, теряет значение, и остаемся лишь я и он, который меня обнимает.

— Хорошо, что ты тогда ко мне подошла.

Свыкнуться с мыслью о разрыве с семьей оказалось сложнее, чем мне казалось после отлета из Череповца. Я как-то читала про фантомные боли: когда в месте ампутированного органа по инерции что-то болит. Вот и у меня также. Общение с мамой мучило меня подобно воспаленному аппендиксу, который рано или поздно пришлось бы удалить. Проблема заключается в моей привычке считать этот отросток частью тела, и потому мне не просто распрощаться с идеей, что веди я себя в прошлом иначе, возможно, оставался шанс его сохранить. Глупости, конечно. Сохранить ничего бы не удалось, ведь я с детства ощущала, что мама по какой-то причине зла на меня. Во мне говорит потребность найти объяснение тому, почему она меня не любила, хотя ответ я давно знаю: просто так бывает.

При звуке входящего сообщения я ныряю в карман за телефоном и тут же начинаю улыбаться. Новая фотография испанских каникул Марины: она, две девушки и темнокожий парень широко улыбаются в объектив камеры. 

«В баре познакомилась с французами. Их здесь очень много. Классные ребята».

Я вдруг понимаю, что невероятно по ней соскучилась. По ней и по Даше. Когда Марина вернется из Барселоны, нужно обязательно организовать девичник с вином и разговорами обо всем на свете. Ведь помимо любви семейной, существует и другая: любовь к друзьям, любовь женщины к мужчине, любовь к своим питомцам. 

«Вы все такие красивые! Значит, у тебя появилась компания?»

«Собираемся вместе на экскурсию по готическому кварталу Барселоны, а потом завалиться в бар и выпить». Подмигивающий смайлик. 

Даже через эти короткие интернет-сообщения понятно, что Марина прекрасно проводит отпуск. Но по-другому и быть не могло: она открытая, искренняя и притягивает хороших людей. Свое веселье она заслужила.

«Жду фотоотчет твоих танцев на барной стойке».

Дзинь.

«Выпить, а не напиться, Тая! Как дела у тебя?»

Ответить я не успеваю, потому что экран темнеет и на нем появляются заветные пять букв, вызывающие неизменный трепет в животе и улыбку на губах. Звонит Булат.

— Я внизу. Спускаешься?

Я на ходу заматываю шарф и выхожу в прихожую, где натыкаюсь на понурый взгляд Банди: дескать, опять оставляешь меня одного.

— Я знаю, что ты на меня обижаешься, но сегодня для этого нет причин. Я приду ночевать домой, как и обещала. 

Банди склоняет голову набок и с подозрением щурит глаза. Мол, попробуй только обмани.

Я выскакиваю в подъезд и, сбегая по ступенькам, быстро набиваю Марине честный ответ:

«У меня все просто замечательно».

***********

— Снова итальянский ресторан? — смотрю на Булата с лукавой улыбкой.

— Ты разлюбила итальянскую еду? — отвечает он мне в тон и протягивает руку, помогая выйти из машины.

Я издаю кокетливый смешок:

— Боюсь, тебе придется ждать этого очень долго.

Булат ничего не отвечает, лишь усмехается уголками губ и берет меня под руку — мол, я так и думал. 

Говорят, что если в чем-то жизнь дала трещину, то обязательно наладится в другом. Вот так и у нас с Булатом после поездки в Череповец. Не то чтобы наши отношения сильно изменились. Дело, скорее в другом: это я стала чувствовать себя увереннее в них. Например, могу пошутить как сейчас и не заглядывать при этом Булату в глаза: а не перегнула ли палку? Та поездка сблизила нас, сделала роднеее, хотя я не до конца понимаю, чем именно. Вечер-то получился ужасным. 

— Я немного изменила прическу. Нравится? — я легкими движениями взбиваю постриженные пряди и кручу головой из стороны в сторону, давая ему разглядеть. Снова кокетничаю. Чем внимательнее и ласковее ведет себя Булат, тем сильнее становится моя потребность привлекать его внимание. Это ни с чем несравнимое удовольствие: получать от него комплименты, пусть даже скупые как сейчас:

— Да, тебе очень идет. С утра постриглась?

Я киваю. Конечно, время стрижки ему вовсе не интересно, и Булат это спрашивает, чтобы сделать мне приятно. Наверное, в этом и кроется причина моей растущей уверенности: в нашем «До» я сбивала пятки, пытаясь его догнать. В нашем «Сейчас» мои ступни целы, потому что мы оба идем друг другу навстречу. Он интересуется моей стрижкой а я прошу его называть меня как и раньше: Таисия. Мое полное имя больше не имеет ничего общего с ругательством из моего детства — из уст Булата оно звучит эксклюзивно, став частью нашего общего прошлого, которого у меня не получается стыдиться, хотя бы потому что оно наше.

— Как Акбаш? Мазь помогает? — спрашиваю я, памятуя о том, что два дня назад пес стал хромать, а осмотревший его ветеринар выявил воспаление между когтями. 

— Да, ему лучше. Сегодня сможешь сама убедиться.

Я взволнованно сжимаю вилку. Булат рассчитывал, что после ужина мы поедем к нему, а я не предупредила, что не смогу. Отказывать людям мне по-прежнему сложно, а тем более ему, с кем я готова проводить все свое свободное время.

— Не получится… — виновато смотрю ему в глаза: — Извини… Просто Банди и так часто остается один из-за того, что я ночую у тебя, и я пообещала ему приехать домой сегодня.

Булат делает знак официанту повторить кофе и сосредотачивает взгляд на мне. Разочарован? Раздражен? 

— В этой квартире много твоих вещей?