Тень якудзы - Дмитрий Силлов

Поначалу солидный народ несколько сторонился «Места», из окон которого открывался вид на решетчатые окна первого этажа отделения. Но потом сообразил, что в эдакой ресторации никто шумно разбираться, а уж тем более хвататься за стволы не будет — и пошел у Артавазда его желудочный бизнес. А негласный расчет с «крышей» был таков, что сотрудники дома напротив обедали у Артавазда по ценам бывших советских столовых.

Эту тему свежезаступивший на службу капитан разнюхал сразу и вот уже несколько дней вовсю пользовался неожиданными привилегиями, лично познакомившись с хозяином и отчего-то завоевав его безмерное уважение. Макаренко подозревал, что хитрый ресторатор каким-то образом разузнал о его московском происхождении и, сделав какие-то свои выводы, каждый раз оказывал гостю достойный даже по столичным меркам прием.

— Заходи, дорогой, — лицом, голосом и жестами приветствовал Андрея вроде как случайно оказавшийся в зале хозяин, спеша навстречу посетителю. — Чего сегодня желаешь?

В речи Артавазда практически отсутствовал акцент, лишь легкие гортанные переливы голоса придавали каждому произнесенному слову глубину и значимость.

— Отдельный столик, крайний справа шатер, две порции шашлыка, грибной салат и апельсиновый фрэш.

Макаренко никогда не загружал голову армянскими названиями блюд, предпочитая называть вещи своими именами.

— Располагайся, дорогой, — расплылся в улыбке хозяин заведения, самолично отодвигая полог.

Несколько отдельных столиков для жаждущих уединения посетителей ресторана располагались за длинным — во всю стену от потолка до пола — ковром-занавесом, скрывающим комнатки, стены которых также были ковровыми. Внутри эти комнатки напоминали восточные шатры, свойственные скорее «Белому солнцу пустыни», нежели «Месту встречи…». Капитан предпочитал шатер справа у стены за то, что в щель между пологами был прекрасно виден вход в ресторан.

Макаренко нырнул в полумрак, освещаемый квартетом крашенных под бронзу алладиновых ламп с витыми миньонами внутри.

— Оставь одну, — попросил Макаренко ужом вползшего в шатер официанта. Официант разгрузил поднос, выключил лишние лампы и, пробормотав: «Шашлык будет готов через пять минут», пятясь, удалился.

«Восточный колорит, — хмыкнул про себя Макаренко. — Где еще милицейский капитан может почувствовать себя падишахом? Только гурий не хватает. Хотя, небось, и насчет этого можно заказ сделать. Только потом хрен расплатишься несмотря на статус столичной вип-персоны. Так что грызи, капитан, грибочки и думай о земном».

Хотя, надо признать, салат был приготовлен на совесть — все свежее и самое лучшее. Умудренный жизнью Артавазд берег желудки своей «крыши».

В соседнем шатре задвигали стульями. Макаренко поморщился.

«Покой нам только снится…»

Мелькнув лакированными пятками, к соседям нырнул официант, дабы принять заказ, сделанный на редкость приятным женским голосом.

— Салат из авелука, ишхан из форели с ореховой подливкой, гозинах с миндалем на десерт…

«Неужели одна? — подумал Макаренко. — Не может быть. Явно вошли двое. Две девчонки?»

— Что ты будешь? — спросил приятный женский голос.

— Все равно, — равнодушно отозвался бесцветный мужской.

«Х-хе, размечтался, одноглазый, — хмыкнул про себя Макаренко. — Девчонки, ходящие в наше время вдвоем в рестораны, могут быть только лесбиянками или феминистками. Что, впрочем, одно и то же. А такие девчонки нам без надобности. Впрочем, не про милицейский карман и те девчонки, что ходят в рестораны не с девчонками. Вишь, ишхан какой-то ей подавай… Хотя, милиционер милиционеру рознь…»

— По-моему, я тебе тоже «все равно».

В приятном женском голосе послышались нотки приближающегося скандала.

— Насть, мы сюда жрать пришли или гавкаться?

Мужской голос по-прежнему лишь озвучивал слова, напоминая голос магнитофона в вагоне московского метро: «Осторожно, двери закрываются. Следующая станция…»

— Это ты жрешь. И гавкаешь. И лазаешь по ночам неизвестно где, пока я сплю…

«Богатые тоже плачут, — философски отметил Макаренко, поневоле слушая аудиоспектакль, разыгрывающийся в соседнем шатре. Он представил лицо официанта, смиренно склонившегося в восточном полупоклоне над полем семейной битвы в ожидании заказа и усмехнулся: — Ну и работенка у вас, ребята. За день наслушаешься всякого такого и от трезвых, и, тем более, от пьяных — людей же ненавидеть начнешь хуже любого маньяка…»

— Настенька, заткнись, а?

— Простите, а вы что заказывать будете? — встрял в диалог невидимый официант, видимо, обращаясь к обладателю мужского голоса. «Небось, спина затекла», — мысленно прокомментировал Макаренко.

— На ваше усмотрение! — взвизгнула девчонка.

Официант с обиженным профилем протопал мимо шатра Макаренко на кухню, находящуюся прямо за шатрами, откуда из-за тонкой перегородки аппетитно пахло готовящимися шашлыками.

«Хоть бы звукоизоляцию какую Артавазд сделал. Шкурами йети свои шатры обложил, что ли. А то сиди, слушай гнилые базары зарождающихся ячеек общества — не обед, а радиоспектакль на тему "не ходите девки замуж". Двадцать раз подумаешь, прежде чем самому…»

— Вить, что с тобой? — вновь раздался девчачий голос, прерывая антисоциальные размышления Макаренко. В голосе слышались слезы, пятьдесят на пятьдесят замешанные на ярости — еще неизвестно, что прорвется раньше. — Ты же совсем недавно другой был. Я помню…

Мужской голос за стенкой глухо хмыкнул.

— Ты хочешь знать, что со мной? А это я, Насть, начал крутиться в другую сторону. Как ты советовала.

— Но я…

— Ты хочешь знать? Хорошо, ты узнаешь.

Магнитофонный голос парня из соседнего шатра вдруг показался капитану знакомым. «Она назвала его Витей, — щелкнуло профессиональное. — Не тот ли это киллер-самоучка, которого сверху отпустить на волю было приказано без суда и следствия?»

— Представь себе обыкновенного парня, который жил-работал себе в палатке как обыкновенный русский человек, каких у нас в союзе миллионы, разгружал пиво с воблой и никому особо жить не мешал — разве только мухам и тараканам. Пока однажды нашему с тобой благодетелю не вздумалось развлечься. Он через десятые руки науськал на палатку шайку отморозков, сам же их отметелил, а концы перевел на парня. Палатку сожгли, парня отлупили и заклеймили каленым железом как какого-нибудь коня, а вдобавок выкрали и изнасиловали его родную сестру. После чего…

Парень замолчал.

— Вить, может, не надо, — робко пискнул девчачий голос. — Пойдем отсюда, а?

— Да нет уж, погоди, я еще не закончил.

Голос за стенкой невесело рассмеялся.

— А потом парень завалил тех уродов. Как и чем — сам не понял, но завалил. Но этого благодетелю показалось мало. Он решил подтянуть парня в свою банду и для начала определил его в тюрьму. А через своих знакомых ментов подсадил к нему в камеру своего дружка, чтобы тот прокачал еще какие-то тесты на благонадежность. Потом, когда тесты, как я думаю, удались, он вытащил его оттуда. Чтобы тут же подставить его с внедорожником, на котором я вожу сейчас твою задницу. И я грохнул еще одного урода. Палец ему в глаз воткнул. Да, впрочем, какая разница — уродом больше, уродом меньше. Правда, Насть? Ведь главное — это крутиться в нужную сторону.