Выбор - Элис Райт

сейчас был член, то, клянусь, я бы уже кончил от того, как ты сжимаешь свои мышцы, — прохрипел он. — Но пока его там нет, расслабься. Я буду аккуратным, обещаю. Расслабься, — поцеловал мой клитор, и я немного расслабила мышцы. — Умничка. Не думай ни о чём, — вновь всосал мой клитор и пошевелил пальцем внутри меня.

От этих ласк голова пошла кругом. Он начал водить пальцем, усилив нажим на клитор. Я вновь улетела куда-то, застонав. Тогда он вышел и ввёл медленно и аккуратно уже два пальца, не переставая посасывать клитор. Внизу живота словно пружина сжалась, а пальцы на ногах начало покалывать. Подалась бёдрами навстречу и Трэвис начал быстрее входить в меня, не выпуская клитор из плена своих губ и языка. Пружина сжималась всё сильнее, мне казалось, я парю или летаю. Казалось, что в жилах у меня вместо крови, шампанское с лопающимися пузырьками. Мне было горячо, щекотно, приятно, невозможно хорошо. Я была на грани эйфории. Что-то происходило с моим телом, словно нагнетало тучи перед разрядом молнии. Я потеряла связь с реальностью и металась по кровати, пока он страстно ласкал меня.

— Трэвис, — простонала я, почувствовав мощную вспышку внизу живота и пульсацию в клиторе.

Меня подкинуло и начало трясти. Я не соображала, что творю и где нахожусь.

— Громче, — ворвался в мой мозг его хриплый стон, пока он, не останавливаясь, продолжал ласкать меня пальцами, и я застонала громче. А затем он навис надо мной, не вынимая пальцев и прижав ладонь к клитору.

— Волчонок, я пойму тебя, обещаю, — прошептал он.

Глава 16

Трэвис

Я сейчас находился явно не в комнате общежития. Я был в каком-то собственном мире, под покровом ночи с Волчонком. В этом мире были только мы вдвоём. В этом мире я по-новому видел секс. В этом мире я всё чувствовал иначе. В этом мире я действовал иначе. В этом мире я был другим. С ней я был другим. Я был с невинной девушкой и по-настоящему хотел её. У меня не было сомнений, моя философия трещала по швам.

Джойс кончала вокруг моих пальцев, громко постанывая. Я не мог и не хотел вытаскивать их из неё. Лёжа на ней, продолжал её ласкать, чтобы она слетела с катушек. Я хотел довести её до сумасшествия от ощущений. Ладонью потирал пульсирующий клитор, пальцами изнутри ласкал переднюю стенку. Она дрожала всем телом. Только теперь не от нервозности или холода, а от оргазма. Сокрушительного и мощного оргазма.

До чего же она чувствительная, чувственная и чутко реагирующая на мои ласки.

Член ныл в шортах и слабо пульсировал, в ожидании своего выхода. Я весь вспотел и мечтал оказаться в ней.

С трудом оторвавшись от неё, молниеносно стянул всю одежду с себя и быстро натянул презерватив на готовый к подвигам член.

Лёг на неё и продолжил щекотать своей щетиной её нежную кожу на шее.

— Ты со мной или ещё паришь где-то? — тихо спросил, растирая пальцем уже слабо пульсирующий клитор.

Я не хотел давать ей возможность вернуться на эту грешную землю раньше времени. Планировал не выпускать её из плена забытья минимум час-другой.

— Где-то парю, — прошептала она. Её руки вцепились в покрывало, ноги были широко расставлены на кровати.

Аккуратно вставил два пальца и продолжил её ласкать, большим пальцем надавливая на клитор.

— Волчонок, если что-то будет не так, сразу скажи мне, — произнёс, когда вытащил пальцы и устроился между её ног.

Все мои мышцы напряглись до предела. Я до потери сознания хотел её. Она удивительная девушка. Но я отдавал себе отчет, что должен быть максимально аккуратным.

Приставил головку члена к её влагалищу и начал водить вверх-вниз. Джойс слегка напряглась, продолжая тяжело дышать. Надавил на клитор, и она застонала. Тогда я приблизился к её входу и качнул бёдрами в неё. Почувствовал небольшое сопротивление, входя в тугое лоно, а затем она взвизгнула и сжала мышцы, задрожав всем телом. Я замер на полпути.

— Расслабься, Волчонок, — отчаяние сквозило в моём голосе.

Но она только сильнее сжалась вокруг моего члена и судорожно всхлипывала.

— Сильно больно?

— Да, — еле слышно отозвалась она.

Перенёс вес на левое предплечье, большим пальцем правой руки провёл по её скуле. Опустившись ближе, пощекотал своей щетиной её щёку. Ей нравились такие прикосновения. Но она не расслаблялась.

— Джойс, я не продолжу, пока боль не стихнет. Не бойся, — прошептал, водя щетиной по её щеке и подбородку.

Её дыхание было обжигающим. Провёл большим пальцем по её полным губам. Член дёрнулся в её стальных тисках. Она взвизгнула.

— Тише. Ему просто твои губы нравятся, — улыбнулся я, продолжая поглаживать их.

По какому-то необъяснимому порыву, в следующий миг я сделал то, чего не делал ни с кем. Я прильнул к её губам. Перед глазами словно бомбу взорвали, ослепив и оглушив меня. У неё такие плотные, но мягкие губы. Совершенно космические ощущения от простого и невинного касания. Я никого не целовал в губы, это для меня слишком интимная вещь. И я не считал нужным переводить секс в разряд подобных вещей. Но сейчас, с ней, ночью, я понял, что нет ничего более сокровенного, чем то, что происходило между нами.

И я начал её целовать. Захватил губами её верхнюю губу, немного оттянув. Затем перешёл на нижнюю и повторил. Джойс судорожно выдохнула, приоткрыв рот. Снова переместился на верхнюю, потом опустился к нижней. Мягко их оттягивал и целовал. Дрожь промчалась по моему телу. Мне в секунду стало невообразимо хорошо. Провёл языком по её губам и застонал от ощущений. Джойс замерла, но в следующее мгновение открыла рот шире, впуская меня. И я не мешкал. Захватив губами её, проник языком в её влажный рот. Пощекотал нёбо, потом провёл по зубам и отстранился.

— Обними меня, Волчонок, — почти отчаянно прошептал, желая слиться с ней воедино.

Джойс аккуратно положила руки мне на плечи, и я снова прильнул к её губам. Наконец её язык пришёл в движение, настороженно коснувшись моего. Со стоном блаженства углубил поцелуй, и она начала неуверенно ласкать меня. Член дёрнулся в ней, сердце нещадно разрывало мою грудную клетку, капля пота скатилась по спине к пояснице. Почувствовал, как она стала расслабляться.

Целовал её глубоко и медленно, не торопясь. Я смаковал, наслаждался, изучал, сходил с ума. Её мышцы расслабились, но члену всё равно было неимоверно тесно в ней. От осознания, что я первый во всём для неё, я превращался в дикого зверя. Но сдерживал свои