Амурский вальс - Комбат Найтов

– А где китайские товарищи?

– Не знаю, там только один из тех, которого можно назвать товарищем, остальные – на товарищей не тянут.

– А на что «тянут»?

– Каждый из них желает стать императором Китая, но договориться никак не получается, товарищ Фрунзе. Трое из них помогают Семенову уйти от окончательного разгрома.

– А зачем же мне их хотят представить?

– Видимо, для того, чтобы не выделять товарища Е Тиня среди других. Наш фронт работает только с ним, очень аккуратно. Готовим его людей, обучаем и вооружаем. В районах, которые он контролирует, боевых столкновений с нами нет, семеновцев он разоружает и передает нам.

– Этого человека упоминал товарищ Ленин.

– Мы докладывали ему о нем и о том, что Фын Юйсан – не тот человек, за которого он себя выдает. Он – тоже в составе делегации. Хотят в обмен на признание РСФСР заполучить обратно полосу отчуждения. К тому же в кредит! С оплатой после получения товара. Так дела не делаются! Вначале «признание», а потом мы подумаем об изменении принципа экстерриториальности для наших войск. Но реально ни один из них принять решение о признании права не имеет. На сегодняшний день центральной власти в Китае нет. Это – просто слова, но за ними стоят японцы, которые подталкивают их на обострение отношений с нами, товарищ Фрунзе. Которые хотят прибрать к рукам нашу железную дорогу. Южная ветка уже у них в руках.

– Е Тинь здесь?

– Здесь, единственный не в парадной форме. Он в императорской армии всего майор, но сил у него сейчас побольше, чем у всех этих павлинов.

– Убеждения?

– Он – член компартии Франции. В самом Китае пока такой партии нет.

– Хорошо, не будем заставлять гостей ждать!

Илья подал знак оркестру, который заиграл встречный марш. Китайская делегация двинулась с левого фланга в центр, чтобы представиться. Е Тинь представляться не стал, остался стоять чуточку сзади от остальных, но подмигнул Илье, показывая, что помнит его и приветствует. Большая игра еще впереди, основные человеческие ресурсы пока находятся в руках этих попугаев. Набор в армию Тиня идет через кружки и курсы среди беднейших слоев населения. Сначала марксизм, а потом винтовку в руки. Этим он ничем не отличается от Фрунзе, который больше комиссар, чем командующий. Ну, может быть, в этом эти люди сойдутся.

Переговоры прошли в салоне «пульмана», специально подготовленного для проведения подобных встреч, он же исполнял роль вагона-ресторана для старшего комсостава. Вагон достался Фрунзе еще от Троцкого, и был богато украшен, судя по всему, это остатки «царского» поезда. Перед началом переговоров Фрунзе вручил Илье его орден и переодел в такую же гимнастерку, как и был одет сам, с таким же количеством ромбов на рукаве. Перед этим он выяснил, сколько войск находится под его прямым командованием. С учетом тех воинских частей, которые находились в Амурском и Хабаровском краях и в Якутии, набежало почти две армии. Так что четыре ромба украсили и рукав Ильи. Как выяснилось, это задело некоторых присутствующих командиров и комиссаров из Москвы, что потом отразилось на результатах проверки войск. Несмотря на то, что вся документация и общее состояние частей и соединений, оказались более высокими, чем на всем протяжении Транссибирской магистрали, реввоенсовет не рекомендовал кандидатуру Ильи на должность командующего вновь образованного Дальневосточного военного округа, оставив его исполняющим обязанности, с требованием навести порядок во вверенном ему гарнизоне крепости, где количество КЧЭ[8] просто зашкаливало. Никакие отговорки не помогли.

– Выбирайте из лиц пролетарско-крестьянского происхождения, бывших нижних чинов. Организовывайте курсы, а если опыта не хватает, значит – найдем опытного! Надо же, сильнейшую морскую крепость охраняют царские офицеры! – сказал это не кто-нибудь, а сам Клемент Ефремович Ворошилов, его поддержали и другие комиссары.

И тогда Илья решился на жесткий ответ, подготовленный им заранее.

– Товарищи, я понял ваши предложения и готов показать вам, к чему это приведет.

– Вы отказываетесь исполнять распоряжение ПУР РВС?

– Ну, почему. У вас – пролетарское происхождение? – спросил он первого подвернувшегося под горячую руку комиссара. – Ваша фамилия?

– Комиссар Гусев, да, в общем-то… – малость замялся человек в очках, судя по лицу – вовсе не Гусев.

– Назначаю вас дежурным командиром крепости!

Поднялся шум и гам, но все это перекрыл сигнал боевой тревоги.

– Берите, берите трубочку. Видите, надрывается. Отвечайте: «Слушаю, дежурный командир крепости!»

Несколько растерявшийся комиссар долго не мог достать из крепления трубку, пришлось помочь, заодно щелкнуть кнопкой громкой связи.

– Наблюдательный пост 59! Наблюдаю огни неопознанного корабля, на запросы не отвечает.

Задействованный комиссар оказался начальником ПУР, настоящая фамилия которого была Яков Давидович Драбкин. Глубокая ночь, темнота, так как Илья перевел освещение на «по боевой тревоге».

– Действуйте, действуйте, комиссар! В ваших руках вся крепость!

– Я этого не умею!

– Ну, наконец-таки! Хоть один признался, что ни хрена делать не умеет, только на митингах глотку рвать. А мне требуется прикрыть морской фланг фронта. И сделать это могут только обученные люди. Обладающие опытом, который набирается по мере службы на различных должностях. Пятьдесят девятый! – Илья забрал трубочку у комиссара.

– Слушаю.

– Здесь Басов. Пеленг и дистанцию на цель! Повторить запрос, поднять сигнал: лима, кило, юниформ!

– Есть лима, кило, юниформ! Пеленг 202, истинный, дистанция 156. Курс норд-норд-вест, скорость 18 узлов.

Илья и дежурный штурман уже прикинули и пересчитали направление на цель, развернули на объект дальномер и крепостной прожектор.

– Центральный! Цель погасила огни и производит уклонение! Репетую на вас, цель пока видна. – Илья не хотел признаваться, что цель – учебная. Все точно так же может произойти и наяву, в любую минуту.

– Семафор на рейд! «Бдительному» сниматься с якоря, перехватить неизвестное судно в квадрате В12. Исполнительный.

– Центральный, 59-му, цель поставила завесу, более не наблюдаю!

– Принял! Продолжайте наблюдение!

В дальномер были видны следы дыма, за которым скрылась цель. Спор вспыхнул с новой силой.

– Но вы же этому научились?

– Научился, но, извините, я закончил полный курс гимназии, знаю шесть языков, и тем не менее без дежурного штурмана и дежурного командира расчетной группы вести бой не могу. А вы предлагаете их уволить.

– Мы такого не предлагали!

– Да вы в свою бумажку загляните! Прочтите, что вы там начирикали? Вы предлагаете сделать то, что сделали японцы: лишить крепость возможности сопротивляться. Делает это – гарнизон. Мы с трудом, большим трудом, как-то восстановили боеспособность, а ваши «предписания» сводят ее на нет. Нет других людей, а тех, что есть – учить надо. И не полтора года, а года четыре. Это – морская крепость. Здесь ориентиров нет, здесь огонь ведется по расчётам. Для этого требуются грамотные и обученные люди. Других людей у меня нет. В сентябре начнем обучать первый курс, через четыре-пять лет получим первых командиров на низовые должности. По-другому – не получится. Если это «предписание» будет в силе, то я снимаю с себя всякую ответственность за то, что может произойти. Пушки сами стрелять не могут.