Я промазал, опер - нет - Владимир Колычев

Взвесь мелкого дождя под порывом ветра мягко хлюпнулась на подоконник, барабанным боем отстучала по некрашеной жестянке. Только что за окном светило солнце, но вот набежали тучи, набросив на город покрывало теплой, но вовсе не уютной измороси. Но к утру небо просветлеет, и только на мною охраняемом горизонте останутся грозовые облака.

Вечереет, хмарь за окном, окно зашторено, на кухне сумрак, притуманенный табачным дымом. Я смотрел на улицу в узкий зазор между занавесками, напряженно вглядываясь в вереницу стоящих у обочины автомобилей.

Квартирка у меня небольшая, и дом далеко не самый новый, зато впечатляла набережная, вдоль которой он растянулся. Сразу под окном – газон, дальше асфальтовая тропка, снова трава, затем широкая дорога с черно-белыми бордюрами и бетонными тумбами, на которых высились чугунные фонари с узорными абажурами. Клумба с цветами, зеленые барашки паркового кустарника, за декоративной кованой оградкой тянулся широкий, мощенный брусчаткой тротуар, высокий бетонный парапет набережной, за которым стремила свои воды красавица-Обь.

Лирика летнего пейзажа интересовала меня меньше всего. Меня волновали припаркованные к обочине автомобили, в одном из которым мог находиться сейчас и наблюдать за мной враг. Не нравился мне и кустарник, из-за которого мог высунуться гранатометчик, благо, что расстояние позволяло накрыть мое окно метким выстрелом. И за парапетом набережной мог притаиться снайпер, хотя такой вариант я практически исключал: пулей с улицы Олесю не взять, ведь оба окна занавешены, да и угол наклона не тот, чтобы прострелить всю комнату. А гранатомет, что ни говори, вещь серьезная: до сих пор в ушах звенит после утреннего взрыва.

Но ничего, нам бы ночь простоять, а утром появится спецназ, прочешет, что называется, прилегающую местность, возьмет под пригляд опасные точки.

Из сумрака прихожей ко мне на кухню вышла Дарья. Так же, как и Олеся, она уже избавилась от милицейской формы. По пути ко мне мы заехали к ней домой, откуда она прихватила сумку с вещами. И у Олеси было во что переодеться: догадалась захватить гардероб из разгромленной квартиры. Поняла девушка, что придется ей поскитаться...

Женщинам я предоставил свой диван и кресло-кровать, сам же обосновался на кухне. Раскладушка еще на балконе: рано ее доставать.

– Не спишь? – спросила она, остановившись рядом, чуть позади меня.

Казалось, она вот-вот обнимет меня. Я невольно затаил дух в приятном ожидании. Она только что приняла душ, от нее пахло травами, розовым маслом и алкоголем. Сдружились они с Олесей или нет, но развлечение себе нашли – упражнялись в искусстве макияжа, между делом снимая стресс коньячком из запасов, что прихватила с собой Дарья. Время от времени выходили на кухню покурить. Сейчас еще и Олеся нагрянет.

– Шутишь? Еще даже не стемнело.

– Ты же всю ночь не спал, – заботливо напомнила Дарья.

Казалось, она вот-вот прижмется ко мне.

– Спал.

– Олеся боится, что с нами с обеими.

– Боится? Неужели это так страшно?

– Ну, а ты как сам думаешь?

Она продолжала наводить чувственную рябь на мою спину, так и не прикоснувшись ко мне.

– Думаю, что страшно. Я спал, ты спала, а кто Алехину охранял?

– Накладка вышла.

Увы, но я не верил, что смогу продержаться без сна всю ночь. Меня уже сейчас убаюкивала мысль, что киллер еще не знает, куда подевалась Олеся. Пока забросит сети, пока выудит информацию... Но терять бдительность все же не хотелось.

– Вот я и говорю, ты на диван ляжешь, я – на раскладушку, и выйдет накладка.

– Я кресло выбрала.

– Надо будет его перенести.

– Куда, сюда?

– Можно и сюда.

– Кухня у тебя маленькая, так вдвоем не поместимся, но если без кресла...

– С креслом. А раскладушку мы в прихожей поставим, я там буду спать. Если киллер и попадет к вам, то через мой труп, тьфу-тьфу три раза.

Олеся зашла в кухню тихонько, но спросила громко:

– Чем вы тут занимаетесь?

Я даже вздрогнул от неожиданности. Как будто действительно мы с Дарьей занимались здесь чем-то непотребным.

– Целуемся, а что? – взяв себя в руки, ответил я.

– Да нет, ничего, – равнодушно пожала плечами девушка.

– Врет он все, – ликующе возмутилась Дарья. – Не целовались мы... А если бы целовались, то что?

– Вот я и говорю, что ничего... Тоскливо что-то.

– Может, в ночной клуб сходим? – пошутил я.

– Ну, я бы не отказалась...

– Можешь сама сходить.

– Я не поняла, вы что, гоните меня? – Олеся капризно надула губки.

– Чур тебя! Никуда ты не пойдешь, и не мечтай...

– Много ты знаешь, о чем я мечтаю, – с чувством облегчения, как мне показалось, махнула в мою сторону девушка. – Мне бы родителям позвонить.

– Даже не думай.

Я уже забрал у Олеси мобильник, отключил его, а сим-карту оставил в кабинете у Дарьи. И с домашнего телефона снял шнур, чтобы она не поддалась соблазну позвонить родителям.

– А подруге? Про нее-то никто не знает...

– Не факт. Вашей группе дали почти два месяца форы, но, возможно, за это время убийцы собрали про вас массу информации...

Я не знал, как происходила смена киллерских караулов. Возможно, после гибели первого наемника в Черногайск из Москвы пожаловал второй. А может быть, их изначально было двое. Один собирал информацию, другой убивал, после чего вспомогательное звено заменило основное. Информация на жертв имелась, поэтому дело быстро пошло на лад. Более того, второй киллер даже успел познакомиться с Моносеевой, первой своей здесь жертвой. В дом к ней с ее разрешения проник, похоже, что бутылочку с ней распил. Ну а дальше пошел по трупам быстро, без страха и сомнений... Ему совсем чуть-чуть осталось, чтобы точку поставить... Как бы подкрепление из Москвы не подтянулось... Или уже?

В любом случае положение очень серьезное, и никто из нас не должен был расслабляться.

– Мне страшно, – поежилась Олеся. – Мне нужно успокоиться... Всем нужно...

Я и опомниться не успел, как на столе появилась початая бутылка коньяка. Протестовать я не стал и молча полез в холодильник. Сыр там у меня, колбаска... В конце концов я не трезвенник и не язвенник.

Но коньяк очень скоро закончился, да и женщины разомлели. Не до веселья им: Дарья как бы на службе, а Олесю страх изнутри гложет. И устали они очень за день. Мало того что под артобстрел попали, так еще и успокаивались то водкой, то коньяком...

Я установил на кухне раскладушку, застелил ее, затем взялся за кресло, с помощью Дарьи заполнил им всю прихожую.