Мяч, пробитый им, и теперь летит над землей. Древо памяти Валентина Бубукина - Гагик Карапетян

– Может, вам хочется нечто важное подчеркнуть?

– Футбол я любила и чувствовала, потому что папа после войны водил меня по билету на «Динамо». В дни матчей туда невозможно было попасть. Например, «мой» Юра, живший у СЮПа, лазил на стадион через металлический забор.

А мы с Валей спустя годы вели один и тот же спор. В конце концов, так его и не разрешили: я считала Григория Федотова лучшим игроком советского футбола, а Валя не соглашался: «Некорректно так утверждать – в те годы наши не участвовали в международных встречах». Но однажды Никита Симонян заметил: «Федотов – футболист великий, а Бобров – хороший». Вале, предполагаю, не удалось видеть Григория Ивановича в деле. Наверняка, хотел попасть на матчи с его участием, но не мог.

А. ПЛУТНИК (из переписки с соавтором/ редактором/составителем):

– По-моему, и в «Локомотиве», и в ЦСКА Бубукин запомнился как конструктор командной игры, ее идеолог и практик, душа и мозг. В этом смысле он, кажется, стоит в одном ряду с такими отечественными мастерами разных лет, как Владимир Федотов, Федор Черенков, Юрий Гаврилов, а еще раньше – Сергей Сальников, но тот был более разнообразным и техничным. Бубукин отличался почти математической точностью действий. Он вел игру, чуждый суете и спешке. Умел сохранять хладнокровие, не торопиться, но играть быстро, не форсируя, но и не задерживая атаки, мастерски чередуя темп. (Теперь в нашей сборной очень не хватает такого тонко чувствующего игру и дирижирующего ею футболиста). Его игра была полна веры в себя, чувства собственного достоинства. Даже с трибуны ощущалось большое уважение к нему, как со стороны партнеров, так и соперников. Можно сказать: он любил и уважал игру, которой посвятил жизнь, а игра (ее приверженцы, да и ее поклонники) уважала и любила его…

СЫН ЗА ОТЦА ОТВЕЧАЕТ

А. БУБУКИН:

– В каком возрасте и при каких обстоятельствах поняли, что отец – именитый футболист?

– Я с 6 лет занимался футболом в ЦСКА. С тех пор знал, кто папа. Потом с мамой ездил на базу «Локомотива» в Баковке. То есть, его зрелую футбольную жизнь помню четко. В том числе, игроков, с ним выходивших на поле. Многие появлялись у нас дома… Я стал видеть в обычной жизни Яшина, Царева, других живых легенд нашего футбола, за которыми наблюдал с трибун стадионов, куда постоянно ходил. Будучи маленьким, считался талисманом «Локомотива». Поэтому во время матчей сидел на скамейке запасных.

– Какой отцовский чудо-прием остался в памяти?

– Помните бубукинский «паровозик»? Теперь его взяли на вооружение уличные жонглеры. Он ловил мяч на шею, пробегал несколько метров, нагибал спину назад, мяч откатывался вниз, после чего папа пяткой перебивал его вперед, делал ускорение и, наконец, бил или отдавал пас. Такой финт он однажды сделал в Китае и чуть сотрясение мозга не получил: нагнулся – и схлопотал ногой в лоб…

– Александр! Отец рано ушел из большого футбола?

– В конце карьеры получил шикарное предложение с просьбой поиграть еще лет пять…

…А досрочно папа перестал играть из-за конфликта с Бесковым. Тот приложил все усилия, чтобы отец ушел из футбола. Он, конечно, тогда пережил страшнейшую депрессию…

– Из-за чего между ними случился клинч?

– Бесков не любил футболистов с ярко выраженным талантом, чтобы те раскрывались, вызывая восхищение публики. Всё и все должны были подчиняться тому, что и как сказал Константин Иванович.

Мало кто помнит фильм «Секундомер», вышедший на экраны в начале 1970-х. Олялин сыграл главную роль, но на нее изначально приглашали… отца. Об этом мне рассказал его друг Роман Наумович Веселер (1932–2012), известный кинооператор. Он говорил, что мама запретила отцу сниматься из-за любовных сцен.

– ???

– Да, она очень ревнива… В начале киноленты за кадром некий наставник говорил, мол, можно быть хорошим футболистом, но не плохим тренером, как Бесков. Узнав об этом фрагменте, Валерия Александровна и Константин Иванович «постарались», чтобы эпизод вырезали.

Бесков, будучи в «Локомотиве», надавил, когда отец с командой занял 4-е место, чтобы тот закончил с футболом. Он и там его добивал. Не любил он отца, не любил…

– Как он вел себя как болельщик?

– Мы последний раз ездили вместе в 2005-м, когда ЦСКА выиграл Суперкубок УЕФА в Монако. Праздник, переполненный стадион, красотище. 1-й тайм он спокойно пережил, но когда на поле у кого-то получалось что-то вкусное – острый момент, кто-то чуть не забил/сделал шикарный пас, как мальчишка, выражал эмоции: «Эх-эх-хх…!» Они длились секунды. И к нему возвращалось предельное спокойствие.

– Кого из наставников, под чьим началом Валентин Борисович выступал, он уважал?