Мяч, пробитый им, и теперь летит над землей. Древо памяти Валентина Бубукина - Гагик Карапетян

В. ЕМЫШЕВ:

– Почему Бубукину не удалось полноценно доработать в родном клубе?

– Его очень уважал министр Бещев. По завершении сезона–1968 нас ожидала поездка в Болгарию. Бещев договорился с местным коллегой, чтобы «Локомотив» достойно приняли. Мы там провели 2–3 товарищеские встречи. Особых целей никто не ставил: съездить, поиграть, отдохнуть.

В те же дни у нас, двух тезок, возник разговор: «Что делать, Валюша? Кто станет начальником вместо Горянского? (перешел в сборную СССР)» – «Не знаю». А руководителем делегации оказался человек из МЖД, постоянно приглашавший меня погулять у моря. Из его разговоров я понял, что подыскивается новый главный тренер. О чем, разумеется, сообщил Бубукину: «Значит, нас все же уберут». А он рассмеялся: «Да пускай! Я не держусь за это место, хотя думаю, Бещев и меня, и тебя поддержит».

Когда вернулись в Москву, услышали разговоры: «Марьенко будет старшим тренером». Вдруг Бубукин позвонил: «Знаешь, он согласился». – «И что мне делать?» – «Не знаю». – «А сам, чем думаешь заняться? Мы ведь пришли вдвоем». – «Есть предложение из «Таврии». Тем более, с Марьенко работать не буду».

Вскоре меня госпитализировали в ЦИТО на вытяжку шейных позвонков. Когда Бубукин навестил, он сообщил: «Я рассчитался в «Локомотиве. Собираюсь уехать в Симферополь, чтобы принять «Таврию». – «Тогда и я с Марьенко не останусь». Однако Виктор приехал ко мне в палату: «Ты с Бубукиным в хороших отношениях – поговори с ним. Я вас оставляю, уже начальству сказал, что готов трудиться с вами». Наш разговор пересказал по телефону Вале. Он отреагировал так: «Я у него в подчинении 2-м тренером не стану работать!» – «Ну, это твое личное дело». Он уехал в Крым, а я остался с Марьенко. Год поработал, потом приняли положение о том, что начальник команды и старший тренер могут быть одним лицом…

ОТ СОАВТОРА/РЕДАКТОРА/СОСТАВИТЕЛЯ. «ТЕ, С КЕМ Я…»:

См. турнирную таблицу: Бубукин поднял команду с 17-го на 10-е место. Однако министр Бещев, фанатично любивший футбол, посчитал, что его команда должна быть в «тройке» сильнейших, и отказался от услуг главного тренера. Так Валентин Борисович «освободился» от обязательств перед родным клубом.

30-й чемпионат СССР, 1968 г. 1-я группа А

В. ИВАКИН:

– Валя перешел в ФШМ, где мы вместе работали. Он опекал очень приличную команду во главе с талантливым Кожемякиным, которого совсем юным пригласили в сборную страны. На моем попечении оказались детишки 1957–1958 годов. Мы и на сборы вместе выезжали, и тренировались по соседству. На моих глазах у Бубукина появились хорошие воспитанники, с которыми он щедро делился знаниями и богатейшим опытом.

О. ЛАПШИН:

– После отставки в «Локомотиве» Борисыч работал в ФШМ. И я там трудился, но долго, а он – очень коротко – май-июнь 1969-го. Тем не менее, внес весомый вклад в подготовку юных талантов… Чтобы уточнить, достану с полки мою книгу «ФШМ – кузница мастеров», вышедшую в свет в 2004-м к 50-летию школы. Я написал о каждом наставнике, том числе, о Бубукине. Ему посвятил отдельный раздел.

– Его решение стать тренером вы поддержали?

– Да. Но сначала он оказался в школе «Локомотива», а потом перешел к нам. Ему доверили хороших игроков 1953 года рождения, и он вывел их на высший уровень: Кожемякин сразу попал в «Динамо», Андреев – в «Спартак»… У нас тренировались ребята и чуть постарше. Среди них – Баженов… Бубукин и им уделял большое внимание.

Он, скорее всего, имел дар преподавателя, то есть, не только наставника, но и тренера. Вроде бы знаешь, как исполнить тот или иной прием, а Валентин демонстрировал нюансы, определяющие ключевые моменты… А еще Бубукин высокотехнично показывал финты, доведя их до совершенства. В частности, трюк, который позже стали называть «финтом Зидана».

– Какие еще эпизоды совместной работы теперь вспоминаете?

– В тот год я опекал ребят 1955 года рождения. Заметив их на поле, Валентин спрашивал меня: «Ты чего-то новое показываешь! Давай-ка расскажи об этом». – «Борисыч, кончай «травить»! Мы разучиваем технические элементы – у твоих это пройденный этап». – «Да, ладно! Нет, мы не проходили». Подобные «дискуссии» возникали постоянно. Особенно на тренерских советах с участием такого известного теоретика, как Борис Яковлевич Цирик. К нему присоединялись опытные наставники Валентин Гаврилович Ивакин, Иван Иванович Мозер, Владимир Михайлович Мещеряков… Мы бурно обсуждали нюансы не только игр, но и каждого способного футболиста. Потому что хорошо знали учеников школы всех возрастов.

А еще во время моих занятий Борисыч спрашивал: «Ответь, пожалуйста: все, что говоришь ребятам, они исполняют на поле?» – «Да, все выполняют». – «Молодцы! Пусть слушают только тебя». Тут же, пользуясь случаем, я просил Бубукина что-то юнцам показать. И он, никогда не отказывая, демонстрировал упражнения. И для меня, и для детей это была великолепная школа, высший класс обучения. Тогда как другие коллеги наблюдали за нами, чтобы потом переманить наиболее талантливых в родные клубы.

Мы, коллектив единомышленников, дружили, но могли друг друга и поругать, и подсказать. Например, Цирик считал, что надо учить всему «на одной ноге», а я говорил – «двумя» и показывал на Бубукина, который все приемы подопечным показывал на обеих ногах. Причем, «врезал» левой так, что окружающим страшно становилось, потом хихикал да новый анекдот рассказывал.

Иногда наши славные наставники во главе с Ивакиным и Бубукиным, входившие в сборную Москвы среди ветеранов, уезжали на халтуру. А я, молодой, оставался за них. В отсутствие Борисыча его подопечные – Кожемякин, Андреев и остальные слушались беспрекословно. Даже теперь, когда встречаемся, они уважительно говорят о Бубукине: «наш тренер».