Муза художника - Паула Вин Смит

— Помнишь критика, который назвал творчество Рииса неврастеническим? «Nervesvækkelse». Любопытно. Тот же термин используется и в дневнике. Это одно из немногих слов во всей книге, которые она пишет по-датски. Возможно, Северина не знала перевода этого медицинского термина на французский. Но она описывает, как суеверно Риис опасался заболевания, которое не позволит ему продолжать рисовать. Вот почему он работал в таком бешеном темпе и в конечном счете оказался таким плодовитым. Есть записи о том, что еще много лет после смерти Виктора Северина продавала его картины, по нескольку зараз.

Когда Питер бывал в доме, он из кожи вон лез, чтобы относиться к Фрейе и Софии с крайней предупредительностью. Даже провел одно утро, вытирая пыль с книжных полок вместе с Фрейей, которая неожиданно для себя на мгновение почувствовала, что соскучилась по Скотту, любовнику, которого бросила из-за его сильной привязанности к домашнему очагу. С Питером в роли помощника было не так привычно. Все это больше походило на своеобразное послание от него: мол, он не таит зла на Софию и Фрейю, хотя изначально они скрывали от него дневник. Казалось, Питер даже не имел ничего против того, что Фрейя ходила в галерею без его ведома.

— Ну конечно, — сказал он, когда она передала ему свой разговор с Мартином. — Критики всегда их сравнивают, называя Рииса последователем Вермеера. Это только затрудняет для людей понимание того, насколько Виктор Риис опережал свое время — смотрел в будущее, был нацелен на абстракцию и поразительно современные вещи, не оглядывался на старых мастеров.

— Так ты думаешь, Мартин неправильно поступает?

— Ну, что бы я там ни думал, стоять у него на пути не собираюсь точно. Риис заслуживает того, чтобы быть гораздо более известным. И каким бы образом это ни произошло, мы все останемся только в выигрыше.

София же не могла скрыть облегчение по поводу удостоверения подлинности дневника и вытекающего из этого установления провенанса картин. Переговоры с «Сотбис» достигли финальной стадии, и, судя по всему, дело шло к тому, что коллекция будет включена в их ежегодный скандинавский аукцион.

В третий раз за час Фрейя поднялась со своего кресла и вышла в прихожую. Ей опять показалось, что она слышала звук падающей сквозь щель в двери дневной почты. Последние два дня она подкарауливала почтовую доставку, желая первой обнаружить и распечатать письмо, которого ждала с таким нетерпением.

Сквозь узкие окна рядом с входной дверью она увидела Питера, который стоял на крыльце и разговаривал по телефону.

— Никогда не угадаешь! Я тоже еду в Копенгаген на следующей неделе, — приветствовала она его, когда он вошел в дом. — Я предложила это Софии, и они с Мартином согласились.

Фрейя долго обдумывала, стоит ли ей напрашиваться в эту поездку, — может, она должна оставаться рядом с Софией на случай, если той понадобится помощь, — но другой способ выяснить причину странного сходства между дневником и научной статьей ей в голову не приходил. Однако девушку удивило, с каким воодушевлением откликнулась на эту идею София, которая тут же снабдила ее датскими путеводителями с пометками на полях обо всех лучших художественных музеях Копенгагена, а также обзвонила нескольких друзей семьи Алстед, проживающих в датской столице, чтобы составить для нее список текущих выставок. Хотя было неприятно об этом думать, но Фрейя гадала, уж не означает ли этот энтузиазм, что София была бы не прочь передохнуть от ее заботливого присутствия.

— Вряд ли в этом есть необходимость, — сказал в ответ Питер, закрывая телефон и засовывая его в карман.

— Почему нет? Я имею такое же право поехать туда, как и ты, — воинственно повысила голос Фрейя, пытаясь скрыть свое разочарование его реакцией.

В этот момент сквозь щель в двери полился поток почты. Фрейя быстро шагнула вперед и наклонилась, чтобы собрать с пола охапку журналов, рекламных листков и конвертов. Затем она стала поспешно их перебирать, пока не отыскала долгожданное письмо. Да! Вот оно: в конверте из высококачественной почтовой бумаги кремового цвета, по размеру несколько меньше, чем деловое, адресовано ей. Его прибытие именно в этот момент, когда Питер рядом, не могло быть более удачным по времени, даже если бы она все спланировала.

Фрейя театрально вскрыла конверт при помощи специального ножа, который София держала на тумбочке в прихожей.

— Посмотрим, как ты запоешь, когда увидишь это! — заявила она, жестом показывая Питеру, чтобы он отступил.

Ей хотелось насладиться моментом, к тому же нужно было выиграть некоторое время, чтобы бегло просмотреть содержимое письма. Питер стоял в той позе, которую обычно принимал, когда приходилось терпеливо потакать женским капризам. А настроение Фрейи подскочило, как только она прочитала ответ из Копенгагена.

— Оно не длинное, но по существу, — сообщила она коллеге. — В нем говорится лишь следующее: «Я встречусь с Вами, когда Вы приедете в Копенгаген. Мой офис открыт с трех до пяти по будним дням, кроме понедельника. М. Холден». Так ты все еще считаешь, что мне нет смысла ехать?

Питеру понадобилось какое-то время, чтобы осознать смысл услышанного.

— Холден? Он хочет встретиться?

— На что ты готов, чтобы узнать, как мне это удалось?

Прошествовав мимо Питера назад в кабинет, Фрейя извлекла из ящика половинку тонкого листа бумаги и помахала им прямо у него перед носом. Наконец-то он был у нее на крючке, и она наслаждалась, выжимая максимум из сложившейся ситуации. Посреди смеха Фрейя вдруг почувствовала, как пальцы Питера обхватили и потянули ее запястье вниз, а сам он приблизился к ней вплотную в стремлении разглядеть, что у нее в руке. По телу девушки хлынула волна тепла, заставив ее почувствовать себя неловко. Она быстро отдернула руку.

Выскользнувшая из пальцев бумажка спланировала на пол. Вместо того чтобы следить за ее падением, они уставились друг на друга. Питер первым отвел глаза. С вернувшейся в движения легкостью он наклонился, поднял упавший листок, после чего снова выпрямился и погрузился в текст.

Наблюдая за читающим Питером, Фрейя отметила, что краска все еще не схлынула с его щек после их схватки минуту назад. Но при повторном рассмотрении серьезного выражения его лица поняла: Питер уже забыл об их шуточной борьбе. Да, для нее такие вещи всегда означали больше, чем для него, хоть это и несправедливо. Может быть, нечто подобное имел в виду Логан, когда говорил об извлечении выгоды. Вне сомнения, Питер читал сейчас письмо с такой сосредоточенностью именно благодаря тому способу, каким она привлекла его внимание к этому клочку бумаги.

Фрейя потратила много времени, раздумывая, что конкретно написать Холдену, и ее послание было почти таким же кратким, как его последующий ответ. Сохраненная копия, которую Питер держал теперь в руке, воспроизводила единственное предложение ее письма: «Через неделю я буду с визитом в Копенгагене и надеюсь при личной встрече получить от вас ответ на мое обвинение в том, что в своей статье 1988 года „Искусство Виктора Рииса“ Вы дословно воспроизводили материал из первоисточника, а именно дневника Северины Риис».