Война и революция в России. Мемуары командующего Западным фронтом. 1914-1917 - Владимир Иосифович Гурко

которая стремилась обеспечить для своей армии некоторое облегчение при защите подступов к Вердену.

Атакующие операции зимы 1915/16 года на юго-востоке, так же как и наше мартовское наступление 1916 года в районе Северного фронта, не принесли решительного успеха. Напротив, эти бои с ясностью продемонстрировали тот факт, что наступление, предпринятое в условиях траншейной войны в периоды морозов или зимней оттепели, в нашем климате ставит атакующие войска в крайне невыгодное, сравнительно с обороняющимся противником, положение. Кроме того, из личных наблюдений за действиями войск и их начальников я сделал вывод, что подготовка наших частей и штабов совершенно недостаточна для ведения наступательных действий в условиях позиционной войны.

При этом тактическая обстановка во всех своих деталях настолько сильно отличается от маневренной войны, что естественно требует применения особых методов подготовки, а также внимательного изучения и исполнения всех практических приемов. Только в марте 1916 года наша Главная квартира приступила к изданию наставлений, касающихся действий воинских частей в позиционной войне. Эти обязательные к исполнению документы, вообще говоря, были составлены на основе французских руководств с частичным использованием германских наставлений, причем все материалы не были в достаточной степени приспособлены к условиям русского театра военных действий. Ожидалось появление их пересмотренного варианта. У меня возникла мысль о необходимости составить, не дожидаясь обещанного, собственные рекомендации по данным вопросам.

Для выполнения этой работы мне нужен был помощник, и я попросил своего начальника штаба генерала Миллера[92] подыскать и откомандировать в мое распоряжение подходящего офицера Генерального штаба.

Я передал этому офицеру общий план работы, а для облегчения задания снабдил его приказами, издававшимися мной в 1915 и 1916 годах по 6-му армейскому корпусу и 5-й армии. Разумеется, эти приказы не могли содержать систематического изложения рекомендаций, поскольку выпускались в особых случаях, когда я обнаруживал невыполнение в частях своих устных распоряжений, или же были инструкциями, даваемыми на случай предстоящих активных боевых действий. В тех же приказах присутствовал разбор наших прошлых активных операций. Когда этот офицер, Генерального штаба подполковник Замжицкий, выработал все разделы этого общего наставления, я рассмотрел его и внес некоторые исправления, после чего материал был запущен в печать. В начале апреля 1916 года вышло первое издание, а год спустя – уже седьмое, причем материал каждый раз пополнялся новыми подробностями и исправлялся в соответствии с требованиями времени. Тираж каждого издания составлял от 10 до 30 тысяч экземпляров. Позднее, в начале 1917 года, я разослал исправленный вариант наставления в несколько армейских штабов и в петроградский Генеральный штаб. Последний тираж предназначался для использования в качестве учебного пособия в военных училищах, готовивших для армии офицеров. Успех этого издания доказал, насколько подобный документ был востребован.

Немедленно по завершении почти бесплодной мартовской операции были разработаны проекты весенней кампании, которая должна была иметь намного большие масштабы. В данном случае подготовка всех вопросов, имевших отношение к инженерным работам, велась значительно тщательней. Впервые были применены так называемые «выступающие плацдармы»; они представляли собой выведенные вперед траншеи, служившие для накопления и защиты готовящихся к наступлению войск. Особенно я беспокоился о подготовке артиллерии. Мне посчастливилось найти весьма наблюдательного, здравомыслящего и энергичного артиллерийского офицера – генерал-майора Шейдемана[93], который при разработке плана артиллерийской подготовки употребил весь свой опыт и реализовал все мои указания.

Несмотря на немецкую фамилию, ничего германского в его характере не было.

Во-первых, при артиллерийской подготовке предполагалось возможно шире использовать воздушное наблюдение. Если мы раньше не прибегали к этому методу, то вовсе не потому, что не понимали, какую большую помощь способна оказать нам авиация, а просто за отсутствием летательных аппаратов.

При начале военных действий, когда наши авиаторы и их воздушные машины были распределены между десятью армиями на фронте длиной в 1300 километров – за вычетом Кавказского фронта, мы повсеместно оказывались слабее своих противников. Со временем, когда количество германских аэропланов постепенно возрастало, наши воздушные силы постоянно то увеличивались, то сокращались, поскольку поступающая техника не всегда могла заменить машины, выбывшие из строя. Соответственно, мы были вынуждены очень заботиться о сбережении своих аэропланов и использовать их почти исключительно для разведывательных целей. Поэтому нет ничего удивительного в том, что о применении воздушных машин для корректировки артиллерийского огня не могло быть и речи. Разумеется, германцы, с учетом протяженности нашего фронта, держали здесь относительно меньшее количество аэропланов, чем имелось у них на западе; тут сказывалась необходимость иметь во Франции авиацию, равную воздушным силам наших союзников. Несмотря на это, германцам всегда удавалось превосходить нас по части авиации.

Как уже было сказано, впервые мы смогли применить аэропланы для корректировки артиллерийского огня весной 1916 года, однако для этого потребовалось обучать как авиаторов, так и артиллеристов. Количество орудий, которое мы рассчитывали сосредоточить для весенних операций, казалось нам огромным; предполагалось оказывать артиллерии всевозможную помощь, включая даже поддержку авиации. Мы намеревались стянуть в район наступления, в круглых цифрах, 150 шестидюймовых орудий и приблизительно 400 легких пушек и полевых гаубиц. Позднее обстоятельства не позволили нам полностью пустить в дело всю эту артиллерию.

Примерно в это время стали в общих чертах известны намерения Ставки в отношении весенних операций.

Главные силы и материальные ресурсы должны были быть сконцентрированы в пределах Западного фронта для нанесения ударов в направлении на Вильно. Два других фронта, Юго-Западный и Северный, рассматривались как второстепенные. При возможности все операции должны были начаться одновременно; во всяком случае, интервал между ними не должен был превышать десяти дней.

Для нанесения ударов предполагалось использовать войска и материальную часть в количествах ранее нами невиданных. Разумеется, во всем, что касается вооружения, не могло быть никакого сравнения с тем, что уже давно применяли наши союзники. Достаточно сказать, что для операции, в которой должны были участвовать семь пехотных корпусов со 150 тяжелыми и 400 легкими орудиями, было поставлено примерно 60 тысяч тяжелых снарядов, около 1 миллиона легких и мортирных и приблизительно 100 тысяч снарядов калибра 4,8 дюйма.

Для выполнения плана, предписанного Ставкой, на каждом из трех фронтов было необходимо выбрать участки, подходящие для прямых наступательных действий. Что касается Северного фронта, то генерал Куропаткин в конце концов остановил свой выбор на нанесении удара в направлении на восток с так называемого Двинского плацдарма, расположенного на левом берегу Двины к западу от Двинска. Поэтому естественно, что все резервы Верховного командования вкупе с частью тяжелой артиллерии других армий и армейских корпусов было приказано сосредоточить именно здесь.

Сразу же к выполнению плана приступили с полной напряженностью. В предполагаемых операциях должны были принять