Комната смеха - Анна Данилова

– Аронов?

– Ну да, Аронов, который играл в «Сломанной рулетке», в «Принце и нищем», «Аферисте», такой красивый мальчик… На огромной скорости вписался в столб… Сейчас как раз идет репортаж…

Говоря это, она успела лишь впустить ее и запереть дверь, после чего сразу же скрылась в комнате, откуда доносился звук работающего телевизора и мужской голос действительно несколько раз успел произнести фамилию Аронов.

– Все, опоздала, но его еще будут повторять… – проговорила Валентина с видимым сожалением, возвращаясь в переднюю и принимая из рук своей гостьи сумку и небольшой пакет. – Да вы проходите, не стесняйтесь. Я сварила грибной суп, будете? Надо же, Аронов погиб… Как жалко…

– Если честно, не откажусь.

– Вот и отлично. Пообедаете со мной.

– Вадим не звонил? – осторожно спросила Анна, в душе моля бога о том, чтобы никаких звонков не было и чтобы Валентина подольше находилась в полном неведении по поводу того, в каких теперь отношениях находятся следователь прокуратуры Вадим Гарманов с сестрой Эммы Майер.

– Нет, не звонил.

Ее снова бросило в жар, а к горлу подкатила волна тошноты. Что будет, если Вадим позвонит и Валентина скажет, что к ней пришла Анна Майер для того, чтобы что-то спрятать. Как он воспримет такую новость, что подумает? Может, ничего особенного и не произойдет, а вдруг он что-то заподозрит? Вдруг поймет, что она колеблется, что мечется между двумя мужчинами, не зная, кого же ей предпочесть, чтобы наконец устроить свою жизнь?

– Понимаете, Валя, у меня некоторые проблемы с зятем, с мужем моей покойной сестры. Даже больше скажу: он преследует меня. У него не все в порядке с головой. Во мне он видит Эмму, ведь мы с ней похожи… Поэтому-то я и решила на время исчезнуть из своей квартиры и подождать, пока все закончится…

– Но разве еще не закончилось? Разве вашу сестру не похоронили? Что еще может произойти? Вы извините, что я разговариваю с вами так прямо, но если вы хотите знать мое мнение, то вам необходимо сообщить о состоянии вашего зятя в соответствующие органы, чтобы они побеспокоились о вашей безопасности… Если он сошел с ума на почве горя и преследует вас, видя в вас свою жену, значит, он нуждается в психиатрической помощи. Безусловно, если Вадим сказал, чтобы вы пожили здесь какое-то время, пожалуйста… Это не проблема. Но ведь это же временная мера. Не можете же вы постоянно скитаться по знакомым… Вы ведь не замужем, кажется?

– Нет, не замужем… – И тут вдруг Анна решила покончить с неопределенностью и объявить всему миру, а точнее, смазливой племяннице Вадима о том, что она в скором времени собирается стать госпожой Гармановой. Анной Гармановой. А что в этом особенного, если Вадим сам ей сегодня сделал предложение?! Если окажется, что он обманул ее, преследуя какие-то свои цели, то тем более нечего церемониться с ними со всеми – ни с ним, ни с его племянницей. Если же у него действительно серьезные намерения, то что плохого в том, что она объявит об этом его же родственнице? В этом случае ее визит тем более будет оправдан, да и сама Валентина отнесется к ней с большим сочувствием и пониманием. – Я пока не замужем… Разве Вадим вам ничего не говорил о нас?

– В каком смысле? – Лицо Валентины сделалось почему-то красным. – Что вы хотите сказать?..

– Дело в том, что я выхожу замуж за Вадима. Вы его племянница, поэтому я рассказала вам об этом. Мне страшно неловко, что я прошу пристанища именно у вас, в вашей квартире, но, видит бог, я когда-нибудь отблагодарю вас за все, что вы сделали и для вашего дяди, и для меня… Если бы не смерть Эммочки, Вадим давно бы переехал ко мне. Но мой зять не в себе, у него есть ключи от моей квартиры, и он приходит туда, когда ему заблагорассудится… Конечно, я могла бы поменять замки, но что бы это изменило? Он точно так же продолжал бы преследовать меня, звонить и по телефону, и в дверь… Что взять с больного человека?

Анна говорила и чувствовала, что еще немного, и потеряет сознание. Она не готова была к такому количеству лжи, которая исторгалась из нее словно помимо воли. Она все же не имела права так говорить об Алексее, к которому на самом деле испытывала самые противоречивые чувства. Ведь открой он сейчас дверь и помани за собой, она готова пойти и за ним. Анна буквально разрывалась между двумя мужчинами и не знала, как ей поступить. Она чувствовала, что, принимая сторону Вадима и предавая Алексея, все равно не избавится от него. Он же свободен, здоров на самом деле и волен перемещаться в пространстве как хочет и когда хочет. И он рано или поздно непременно настигнет ее и привлечет к ответу. Он расскажет Гарманову о том, как они вместе принимали решение перед тем, как отправиться на опознание… А Эмма? Она же все видит сверху, она тоже не простит…

Валентина, никак внешне не прореагировав на известие о скорой женитьбе своего «дяди», помешала ложкой суп в кастрюльке, после чего достала половник и принялась разливать суп по тарелкам. И в эту минуту в передней раздался звонок. Половник выскользнул из пальцев Валентины и упал в кастрюлю. Замерла и Анна. Промелькнула мысль о том, что если это Вадим, то надо бы опередить Валентину и успеть прямо на пороге в двух словах объяснить ему свое появление здесь.

– Я открою. Это, наверное, Вадим, – сказала Анна и бросилась к двери.

С трудом, на ощупь, она нашла замок, повернула его, и дверь открылась. Перед ней возник силуэт человека, и в это же мгновение произошло что-то такое, чего она так и не успела осмыслить до конца: нечто темное промелькнуло перед глазами, блеснув металлом, после чего грудь отчего-то потеплела, как если бы на нее пролилось теплое молоко, рот наполнился пенящейся солоноватостью, уши заложило, и Анны Майер не стало.

Я слышала, что в передней что-то произошло, но все звуки, которые донеслись до моего слуха, я отнесла к встрече любовников. Я не слышала голосов, никто там не сказал ни слова. Просто какой-то шорох, тяжелый хрипловатый вздох…

Я стояла возле плиты и думала о том, что действительно одним словом можно легко убить человека. Насмерть. Вот и меня убила Анна Майер, когда сказала, что Вадим женится на ней. Сказала между прочим, так, словно это было не самым главным событием в ее жизни. Больше того, заявилась ко мне без приглашения, чтобы оставить в моем доме какие-то свои вещи. Стала рассказывать мне о своем свихнувшемся зяте, как будто мне есть до этого дело. Конечно, я догадалась, что она пришла ко мне не столько для того, чтобы оставить свои пакеты и сумки, а, скорее всего, из любопытства. Ей хотелось узнать, на каких правах и в каких условиях, рядом с какой именно женщиной живет ее любовник. И это при том, что она уже имела возможность видеть меня. Судя по всему, Вадим представил меня в качестве своей племянницы. Что ж, ему виднее, как он ко мне относится. Особенно родственные чувства, вероятно, он испытывал ко мне этой ночью…

Не знаю, сколько времени я простояла вот так, без чувств, оглушенная своим горем, пока не поняла, что в квартире что-то уж слишком тихо. Ни Вадим, ни его новоиспеченная невеста и не думали показываться мне на глаза. Но не могли же они уйти, даже не попрощавшись?! Это было бы слишком. И тогда бы моя жизнь превратилась в сплошную, безостановочную месть. Все темные силы, дремавшие во мне, проснулись бы и захлестнули меня, быть может, даже подтолкнули к самым безрассудным поступкам…