Жара - Виктор Степанычев

Человек не иголка в стоге сена. Как бы он ни пытался потеряться в людском море, следы его все равно есть возможность отыскать. Билет на самолет, счет в банке, кредитная карточка, которой пользовались в супермаркете, регистрация в отеле — все эти мелочи всплывают при скрупулезном поиске. Тем более что Малик Мадаев по прозвищу Халиф был заметной фигурой в рядах сепаратистов. Полномочный представитель Масхадова, практически — шеф его контрразведывательной службы, жестокий и кровавый, имевший на своем счету не одну загубленную жизнь, Мадаев стоял в первом десятке в списке разыскиваемых преступников, и фотографии его были в картотеке и ФСБ, и Интерпола.

Стоять-то он стоял в списке, но не более того. Слишком хитер был Халиф и умел просчитывать ситуацию на несколько ходов вперед. Незадолго до гибели Масхадова Мадаев исчез из поля зрения даже приближенных к «полевому президенту» людей. Его следы потерялись на долгие месяцы, но не навсегда. Они всплыли в контролируемом исламистами ливанском лагере «Айн Хелук». Там Халиф активно контактировал с руководителями местной экстремистской организации «Джамма Исламия». Правда, в лагере Халиф задержался на считаные дни и скоро отбыл в неизвестном направлении. Зарубежная резидентура потеряла его из виду более чем на полгода.

Затем Мадаев на короткое время вышел из тени и дважды засветился на переговорах с известными зарубежными спонсорами сепаратистов в северо-западной провинции Пакистана и на юге Афганистана, в районе Кандагара. О целях его встреч с руководителями исламистских центров догадаться было нетрудно. Террористу требовались деньги для осуществления своих замыслов.

Несмотря на то, что Халиф занимал высокую ступень в иерархии сепаратистов, к кормушке, к распределению средств, поступающих из-за рубежа для ведения боевых действий против федеральных сил, его не допускали. Яндарбиев, Хаттаб, Масхадов, Басаев — на этих людей, чьи фамилии были у всех на слуху, делали ставки, и им шли миллионы долларов. Мадаев же редко выходил из тени одиозных фигур главарей чеченского сопротивления, и, хотя многих из них уже не было в живых, получение денег на террористическую деятельность для него продолжало быть проблемой. По крайней мере, метания Халифа по Ближнему и Среднему Востоку ясно давали это понять.

Почти трое суток непрерывной работы понадобилось аналитикам, чтобы установить, что Халиф, потратив на переговоры с «денежными мешками» крайних исламистов более года, все-таки своего добился. В одном из швейцарских банков был обнаружен счет на имя некоего Мехмеда Аль Гаруни, подданного Саудовской Аравии, на который «упало» порядка трех миллионов долларов. Все указывало на то, что это деньги Халифа.

Именно под фамилией Аль Гаруни и с аравийским же паспортом Мадаев пересекал границу Пакистана. И денежные средства были перечислены в Швейцарию из Катара, где за два дня до этого Халиф тайно встречался с полномочным представителем Аль-Каиды. Весточка об этой встрече в свое время пришла из надежного источника, правда, с опозданием на несколько суток и потому осталась лишь информацией «к сведению». Но со временем и она оказалась полезной.

На следующие восемь месяцев Мадаев как в воду канул. Правда, после почти двух недель поисков обнаружилась-таки путаная тропка, по коей прокрался Халиф. И выйти на нее смогли с помощью кредитных карточек, которыми он пользовался. Собственно, почти неделя ушла на то, чтобы установить номера и коды кредиток. Для этого пришлось воспользоваться услугами Интерпола.

Маршрут Мадаева был несколько странным. С Ближнего Востока через Швейцарию он направился в Африку — сначала в Северную, в Ливию, где задержался ненадолго, далее направил стопы на крайний юг континента. Некий турецкоподданный Рафик Бахчели по кредитке, принадлежавшей Аль Гаруни — читай Халифу-Мадаеву, — приобрел билет бизнес-класса на авиарейс Триполи-Йоханнесбург, куда благополучно и прибыл.

С паспортами, похоже, у Мадаева проблем не было, как и со средствами, полученными от зарубежных спонсоров. А вот на что Халиф их тратил, было не очень понятно. В течение двух недель со швейцарского счета Аль Гаруни в один из банков южноафриканской столицы на имя все того же Бахчели двумя переводами было отправлено около полумиллиона долларов. Деньги обналичили, и они исчезли в неизвестном направлении вместе с господином Аль Гаруни-Бахчели-Мадаевым. Причем границу ЮАР гражданин с такими фамилиями не пересекал. Следовательно, в запасе у Халифа были еще паспорта, по которым он путешествовал по миру. Чем он занимался последующие восемь месяцев, определить было невозможно. Лишь со слов Мусы Дагаева стало известно, что последнее время Мадаев скрывался в Грузии. Да еще его швейцарский счет за это время «похудел» более чем на два миллиона долларов.

Проведенные оперативные мероприятия в Панкисском ущелье дали отрицательный результат. Данные о том, что Муса Мадаев последние два месяца проживал в одном из приграничных с Россией сел, к категории полезной информации вряд ли можно было отнести, это и так было понятно. Осведомитель также доложил, что человека, похожего на Халифа, в среде чеченской диаспоры ущелья последние месяцы не наблюдалось. Данное сообщение несколько настораживало, однако оно же могло подтвердить слова Мусы, что у Мадаева «другое лицо». О Нино Арселиани сведения были более чем скупы. Она постоянно не проживала в Панкиси, а появилась там одновременно с Дагаевым и исчезла тогда, когда он сам бежал, преследуемый боевиками, на российскую территорию.

Полученные в результате изнурительной трехнедельной работы сведения особого оптимизма Ветлугину, Веклемишеву и иже с ними не прибавили. Пока в ходу были лишь версии и догадки.

Оперативная группа ни на шаг не сдвинулась в плане определения характера готовящегося террористического акта. Не было ни малейшей зацепки, не являлось ни единого факта, которые могли бы пролить свет на эту страшную загадку. Аналитики, сменяя друг друга каждые шесть часов, работали круглосуточно, однако информация, стекавшаяся к ним со всего мира, несла одни «не». Заряды из хранилищ и ядерных арсеналов не пропадали, пробирки со штаммами смертельных болезней из биологических лабораторий не исчезали, фактов краж контейнеров с боевыми отравляющими веществами не зафиксировано…

По поводу «другого лица» Халифа после недолгих дискуссий пришли к мнению, что, вероятнее всего, Мадаев сделал себе пластическую операцию. И если это было на самом деле, то крайне усложняло задачу идентификации его личности. Вполне возможно, Халиф уже находился в Москве и сейчас безмятежно разгуливал по улицам столицы в обличье другого человека. Определить хотя бы примерно его сегодняшний облик не представлялось возможным. «Крот», работающий в Панкисском ущелье, не был вхож в среду чеченцев, и его информация в основном черпалась из слухов и сплетен. А Мадаев не тот человек, чтобы афишировать себя среди местного населения. После бегства Мусы осторожный Халиф, без сомнения, немедленно покинул Панкиси.

Слова Дагаева «У Нино записано…» и «телефон…» также вызывали огромное количество вопросов. Что записано? Где записано? Когда? Что имел в виду Муса, поминая телефон? Связаны ли между собой «записано» и «телефон»? Это запись на мобильнике? Или Нино Арселиани можно отыскать по номеру телефона? Одни вопросы, и нет ответов.