Пленник - Кэрин Монк

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+
1 ... 41 42 43 44 45 46 47 48 49 ... 69
Перейти на страницу:

Неужели Хейдон смог почувствовать те настроения, с которыми она писала эти картины? А если смог он, то значит ли это, что и другие смогут все понять и пожелают купить ее картины?

Нет-нет, глупости все это. Не следует тешить себя иллюзиями.

– Никто в Инверари не станет устраивать выставку работ женщины, – заявила Женевьева. – И никто не посчитает, что мои картины чего-то стоят. Конечно, люди готовы платить за портреты своих детей, но совсем другое дело эти картины.

– Возможно, вы правы, – согласился Хейдон. – Но дело в том, что я не собирался выставлять ваши работы в Инверари. Здесь слишком ограниченный рынок, и за ваши картины не дадут достойную цену. Я хочу устроить выставку в Глазго.

Женевьеве стало ясно: Хейдон не понимал, что мир искусства принадлежит исключительно мужчинам.

– В Глазго тоже ни один галерейщик не снизойдет до того, чтобы выставить женщину-художницу.

– Это стало бы проблемой, если бы я сказал, что работы принадлежат женщине. – Хейдон задумчиво остановился перед портретом Шарлотты. – Я думаю, успех обеспечит французское имя. Как я заметил, шотландские галерейщики с чрезмерной любовью относятся ко всему, что создано за границей. Такие работы моментально приобретают ореол таинственности.

– И тогда их хорошо покупают, – энергично закивала Юнис. – У лорда Дунбара было очень много картин, и ни одну из них не нарисовал честный, добрый шотландец. Все из Италии, Франции, Англии, как будто там лучше знают, как размазать краску по тряпке. – Она неодобрительно фыркнула.

– Вы предлагаете сказать, что мои картины нарисовал какой-то француз? – Женевьева была не в восторге от такой идеи.

– Я понимаю, что это не самое лучшее решение. Но если мы хотим выставить ваши работы и вызвать к ним интерес, то придется поступить именно так.

– По-моему, очень романтично, – одобрила Аннабелл. – Французские имена звучат на редкость красиво.

– А по-моему, они звучат глупо, – заявил Саймон. – Как будто человек пытается… что-то выплюнуть изо рта, но никак не может.

– Без вашего согласия я этого не сделаю, Женевьева. – Хейдон пристально посмотрел на нее. – Но я уверен, для вас это прекрасный шанс получить деньги для оплаты долгов.

Женевьева переводила взгляд с одной картины на другую. Каждая представляла какую-то глубоко личную сторону ее жизни и жизни ее детей. Ей совсем не нравилось, что незнакомые люди будут на это глазеть, оценивать и, возможно, насмехаться. И было по-настоящему обидно, что ее работы придется приписать вымышленному мужчине.

Джейми, Аннабелл, Грейс, Шарлотта, Саймон и Джек – все смотрели на нее и ждали решения. Их лица были исполнены доверия, они были уверены, что если она откажется продавать свои картины, то тогда наверняка найдет другой способ оплатить долги и сохранить дом. Оливер, Дорин и Юнис выглядели более озабоченными, они сознавали всю ненадежность своего положения.

Женевьева поняла, что у нее нет выбора.

– Хорошо, лорд Редмонд, – сказала она. – Говорите, каким именем я должна их подписать.

* * *

Альфред Литтон снял очки, протер их платком и снова водрузил на нос.

– Замечательно, – пробормотал он, наклоняясь над картиной. – Экстраординарно. – Он резко выпрямился и сдернул с носа очки. – Говорите, этот Булонэ – ваш друг, мистер Блейк?

– Старый друг, – подтвердил Хейдон. – Мы познакомились лет десять назад, когда я путешествовал по югу Франции. В то время он, конечно, был совершенно неизвестен. Я имел честь посетить его в старом фермерском доме, где он тогда жил и работал. И я сразу почувствовал, что со временем он станет выдающимся художником. Однако в то время я понятия не имел, насколько велик его талант.

– Да, действительно… – Мистер Литтон окинул взглядом картины, которые Хейдон принес в его галерею.

– Когда я ему написал, что хотел бы устроить его выставку в Шотландии, эта идея поначалу его не воодушевила. – Хейдон хотел внушить галерейщику, что устройство такой выставки будет удачным ходом. – Ведь всем хорошо известно, что он живет отшельником. Никогда не был женат. Редко выезжает из дома. Порицает все, что отвлекает его от работы. Рисует день и ночь, почти не отрываясь на еду и сон. В общем, весьма эксцентричная натура.

– Как многие художники, – с глубокомысленным видом заметил Литтон. – Не зря говорят, что безумие – плата за гениальность. Разумеется, я слышал про Булонэ, – продолжал галерейщик, давая понять, что он в курсе всего, что происходит в мире искусства. – Но должен признаться, что впервые имею удовольствие видеть его работы. Очень выразительно. Да, необыкновенный талант.

Хейдон улыбнулся. Он предвидел, что Литтон ни за что не признается в собственном невежестве.

– Конечно же, вы знаете, что сейчас Георга Булонэ превозносят во всех салонах Парижа. Его работы продаются в тот же день, как поступают на выставку, и многие коллекционеры мечтают приобрести хоть какую-нибудь из его работ. Знаменитый парижский критик месье Лашапель из «Ле Паризьен» предсказывает, что Булонэ вскоре станет одним из самых прославленных художников нашего века.

– Этого только слепой не увидит, – согласился Литтон. – Мистер Блейк, я вам очень благодарен за то, что вы представили моему вниманию работы этого удивительного художника. Не сомневаюсь, что смогу продать все пять картин. Герцог Аргайлл постоянно ищет интересные работы для своей и без того внушительной коллекции, и я с радостью приглашу его для приватного просмотра. Уверен, что мы сможем устроить выставку любых других работ, которые месье Булонэ соблаговолит мне прислать.

– До чего приятно встретить человека, который заинтересован в продвижении искусства в общество, а не в извлечении наибольшей выгоды. Вы делаете честь своей профессии, – сообщил Хейдон.

Галерейщик в смущении улыбнулся.

– Не сомневаюсь, что здесь вы встретите достойный отклик, мистер Литтон. Я очень благодарен вам за то, что вы оставите экспозицию в Инверари, а не отправите ее на значительно более крупный показ в вашем филиале в Глазго. – Хейдон встал, как бы давая понять – разговор окончен. – Когда такого известного художника, как этот, представляют в большом городе, высокая духовность искусства теряется среди безумия наживы и тщеславия. Чтобы это понять, надо было видеть, что случилось на последней выставке месье Булонэ в Париже.

– А что там случилось? – насторожился Литтон.

– Ну, каждая картина продавалась часами, и окончательные цены вдвое и даже втрое превышали начальную цену. Такие зрелища могут принести галерее известность и финансовую выгоду, но, по-моему, не способствуют сохранению духовности искусства. Я уверен, что вы со мной согласны.

– Да, до некоторой степени, – пробормотал мистер Литтон. – Но я также уверен, что великое искусство надо представлять… более многочисленной публике, – добавил он осторожно. – Более того, восторженный отклик поможет обеспечить финансовое будущее художника, а это, в свою очередь, даст ему время и средства на создание новых выдающихся произведений. Могу вас заверить, мистер Блейк, я думаю только о благополучии месье Булонэ. Видите ли, мы, возможно, поторопились ограничиться выставкой в Инверари. Полагаю, что выставка в Глазго больше подойдет. Если вы согласны, я буду счастлив это устроить.

1 ... 41 42 43 44 45 46 47 48 49 ... 69
Перейти на страницу:

Комментарии

Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!

Никто еще не прокомментировал. Хотите быть первым, кто выскажется?