Шпион особого назначения - Андрей Троицкий

– Если вас вызовут в полицию, отвезут в судебный морг, предъявят для опознания труп…

Колчин закашлялся, говорить о таких вещах всегда тяжело.

– Так вот, вы не должны опознать тело отца. Полиция сейчас раскручивает убийство в замке «Водичков». Если тело опознают, копнут глубже, заинтересуются личностью вашего отца. Я не переоцениваю возможности здешних полицейских или контрразведки, но ниточка может потянуться в Москву. Этот вариант нельзя исключить. В смерти Пачека слишком много неясностей, загадок. И мы не должны помогать полиции. Если Пачеком станут интересоваться, нужно сказать, что он уехал из города. Нового адреса вы не знаете.

– Но я не хочу, чтобы отца похоронили в братской могиле. Вместе с другими неопознанными трупами.

– Я не могу отдать вам приказ. Это не в моей власти. Ваш отец всю жизнь руководствовался интересами дела. По-моему, и сейчас нужно…

Колчин надолго замолчал. Он представил себе, о чем сейчас думает эта женщина. Перед ней сидит чужак, здоровый, бодрый, полный сил, распространяется о каких-то абстрактных вещах, деловых интересах, наводит тень на плетень. У Колчина нет и царапины, в то время, тело отец промораживается в холодильнике судебного морга. – Если не опознаю я, могут опознать другие люди, – ответила Каролина. – У нас есть родственники, правда, дальние. У отца были знакомые.

– Мала вероятность, что их будут вызывать, – помотал головой Колчин. – Если уж дочь не опознала отца, при чем тут знакомые?

Колчин подумал минуту и сказал то, о чем совсем не хотел говорить: – Только выслушайте меня спокойно. Я скажу неприятные вещи. У Пачека сильно пострадало лицо. Ему несколько раз выстрелили в затылок из карабина. У этого оружия очень мощные заряды. Пули прошли на вылет. Лицо обезображено. Поэтому ваше слово будет решающим. Если не опознаете вы, этого не сделает никто. – Хорошо, – Каролина вытерла слезы платком. – Я подумаю. Дайте мне сутки.

Колчин, сделав паузу, снова заговорил. Он коротко описал приметы Войтеха. Сказал, что этот мужчина завтрашним утром придет к Каролине домой, чтобы произвести большую уборку. – Войтеху понадобятся ключи от гаража и от вашего дачного домика, – сказал Колчин. – У вашего отца оставались некоторые предметы… Передатчик, замаскированный под музыкальный центр, оружие, бланки документов. Часть вещей Войтех вывезет, другую часть уничтожит на месте.

– Пусть приходит. Я говорила отцу: пора заканчивать с этим…

Каролина не нашла определение той деятельности, которой занимался ее отец, она опустила глаза и приложила к носу мятый платочек.

– Отец был уже не молод. Эта работа погубила его.

– Его погубила не работа, – ответил Колчин. – Я сам участвовал в этой операции. Я знаю, о чем говорю. Его погубила не работа, просто мы оказались не готовы к такому развитию событий. Мы не просчитали всех вариантов. Если вам это интересно, я выскажу свое мнение. Разведчиков губят те же вещи, которые губит простых обывателей. Пьянство, тщеславие, деньги.

– Возможно, вы правы.

– Я понимаю, что это плохое утешение. Но все-таки: в течение месяца на ваше имя будет переведена некоторая сумма. Довольно значительная. Вы остались без поддержки, деньги вам пригодятся. И вот еще.

Колчин положил на стол бумажник Пачека.

– Я вытащил это из кармана Пачека. Там, в замке.

– Спасибо, – сказала Каролина. – Вам известно, кто убил отца?

– Известно, – кивнул Колчин. – Мы ищем убийц. И найдем их.

– Что это за люди?

– Ваш отец многое доверял вам, – вздохнул Колчин. – Но сейчас не тот случай. Не заставляйте меня отвечать на вопросы. Через пару минут Колчин надел плащ, попрощался и вышел на лестницу. Стакан с недопитым грогом остался на столе. Колчин решил пройти пешком два квартала до станции метро. Моросил дождь, по пустым улицам гулял ветер. Но Колчин не замечал капризов погоды, после тяжелого разговора на душе стало легче.

Гамбург, квартал Сант-Паули. 12 октября.

С шести до восьми вечера Карл Яночка торчал в недорогой, но очень приличной пивной «Элис». Горячие блюда здесь разносили официанты, а за пивом нужно было ходить к барной стойке, за которой стоял сам владелец заведения Томас Уас. Невысокого роста, бритый наголо субъект, подкручивающий вверх длинные кончики усов.

Яночка проглотил «Лабсткаус», блюдо, состоящее из жареной солонины, картофельного пюре, жареного лука и молотого перца, дополненное острым соусом, трехглазой яичницей, вареной свеклой и парой соленых огурцов. Он вылизал тарелку куском хлеба, отошел к стойке, протянул кружку Томасу и заказал пятую по счету порцию «Кларера», смеси светлого легкого пива с хлебной водкой. На задней стене над полками был закреплен телевизор, транслировали футбольной матч, и Томас отвертел шею, глядя то себе за спину, на экран, то на клиентов.

– Какой счет? – спросил из вежливости Яночка, не интересовавшийся футболом.

– Наши выигрывают один ноль, – ответил Томас, доливая в водку бочковое пиво. – Пока выигрывают.

Получив назад полную кружку, Яночка вернулся за свой столик и стал с мрачным видом потягивать ерш, но напиток уже не лез в глотку. Яночке казалось, что он так сильно переел, что вообще потерял способность двигаться. На самом деле виной апатии была вовсе не обильная пища, а бессонная ночь, которую Яночка провел в гостинице. Вчера Яночка отменил встречу со старым другом и побывал в пригороде Гамбурга, где в частном собственном доме жил его родной дядя Генрих. Старик был вполне бодрым и жизнелюбивым человеком, но плохо видел и боялся делать операцию по удалению катаракты.

Поездка к Генриху не была простым визитом вежливости, к дяде Яночку привело беспокойство. Он боялся за те сто тысяч долларов, что лежали в его портфеле. Даже в спокойной безопасной Европе рискованно держать при себе такие деньги. Выждав, когда старика сморит послеобеденный сон, Яночка переоделся в рабочий комбинезон, спустился в подвал. Забравшись в нишу за отопительным котлом, вытащил из стены несколько кирпичей, сунул в образовавшийся проем герметично заклеенный пакет с деньгами. В этом тайнике уже лежали сто сорок тысяч долларов наличными, теперь будет лежать двести сорок тысяч. Хорошая цифра.

Дом дяди Генриха безопасное место, здесь бывает только престарелая экономка, которая не сует носа дальше кухни. Во время своих прошлых визитов в Гамбург Яночка устроил еще пять тайников в разных местах, безопасных и надежных, вроде дядиного дома. За время работы в Чехии он сумел заработать большие деньги, очень большие. Хорошо, что о гонорарах Яночки не имеет представления жена, три месяца назад подавшая на развод. Эта стерва не получит даже алиментов.

Однако пускать деньги в оборот прямо сейчас нельзя. Доллары должны отлежаться, всему свое время, надо набраться терпения, а сбережения никуда не денутся. Яночка отстирает их, затем пустит в легальный бизнес. Он поужинал у дяди и отправился в гостиницу. Однако ночью душой овладело тупое, сосущее нутро беспокойство, которому не было логичного объяснения, Яночка так и не смог заснуть, хотя принял две таблетки снотворного.