Начало - Алексей Калугин

Орсон немного замешкался, но секунду спустя тоже направил ствол автомата в воду и нажал на спусковой крючок. Выстрела не последовало – биолог забыл снять оружие с предохранителя. Чертыхнувшись по-английски, сквозь зубы, Орсон толкнул пальцем планку предохранителя, надавил на спусковой крючок и держал его в таком положении до тех пор, пока не опустел магазин.

– Спокойнее, Док, – искоса бросил на него взгляд Камохин. – Эдак ты нас за десять минут без боеприпасов оставишь.

– Sorry, – прикусив губу, тихо буркнул Орсон.

И полез в подсумок за полным магазином.

Брейгель с Камохиным стреляли по плывущим к острову тварями коротким, расчетливыми очередями. В каждой – не более трех выстрелов. Стараясь при этом брать на прицел тех, кто находился ближе. Глядя на них, Осипов тоже начал стараться стрелять прицельно. Хотя плывущих по воде тварей было так много, что трудно было промахнуться. Каждый раз, когда пуля попадала в одну из них, она судорожно дергала сильным задним хвостом, розовое тельце взлетало в воздух сантиметров на тридцать и, не издав ни звука, плюхалось в воду.

Осипову наконец-то удалось как следует рассмотреть тех, от кого они столь ожесточенно отстреливались.

– Они похожи на лобстеров! – удивленно воскликнул он.

– На вареных лобстеров, – уточнил Брейгель. – Только двигаются очень уж проворно, даже для живых.

В самом деле, псевдолобстеры не просто плыли по прямой, а будто шныряли из стороны в сторону, постоянно меняя направление. Так что попасть в какую-то конкретную особь было не так-то просто. И, что еще странно, несмотря на то, что среди палой листвы уже плавало немало мертвых тварей, плывущих, вроде как, не становилось меньше.

– Гранатой надо бы…

– Гранатой раньше надо было. Когда они еще в пузырях сидели.

– Я понял, что это такое! – радостно воскликнул Орсон. Он был столь счастлив, что даже стрелять перестал. – Пузыри – это большие икорные мешки! После того, как самка оставляет их, пузыри плывут в разные стороны, чтобы новорожденные мальки не конкурировали друг с другом…

– Наши мешки почему-то плыли в одну сторону, очень конкретно!

Орсон будто и не услышал замечание Брейгеля.

– …За место под солнцем, так сказать. Когда приходит время, и мальки выводятся из икринок, они начинают прыгать и тем самым сначала заставляют пузырь двигаться, а затем и лопнуть. Оказавшись в воде, они торопятся выбраться на сушу, чтобы не стать жертвами водоплавающих хищников.

– Док, а тебе не кажется, что мы сами можем стать жертвами этих мальков?

– Не думаю. Скорее всего они питаются мелкой живностью. Может, даже и падалью.

– Мелкой живностью? Док! Ты только представь себе, каких размеров была мамаша, что снесла два таких яйца!

– Это не яйца, а икорные мешки.

– Да какая, на фиг, разница!

– Очень большая. Я могу объяснить…

– Бамалама, Док! Сначала ты вообще говорил, что это растения!

Если бы не синие чернила, лицо Орсона сделалось бы таким же розовым, как плещущиеся в воде псевдолобстеры.

– Я все могу объяснить…

– Светлана! – не оборачиваясь, крикнул Камохин. – Бери детей и отходи к противоположному краю острова! Мы не удержим этих тварей в воде.

– Будем надеяться, что на суше они не такие верткие.

Первый псевдолобстер, ударив по воде хвостом, выпрыгнул на берег. В шаге от босой ноги Осипова.

– Ох, ты, шут гороховый! – вскрикнул тот, увидав во всей красе того, кого Орсон называл мальком.

Тварь действительно походила на лобстера. Длинною примерно в пятнадцать сантиметров. Тело, будто собранное из нескольких фрагментов, было покрыто панцирем, похожим на неровную, по краям подгоревшую корку напрочь испорченного нерадивой хозяйкой хлеба. Сзади – широкий, мощный горизонтальный хвост, с помощью которого животное столь быстро и ловко перемещалось в воде. По краям панциря – множество тонких суставчатых ножек, находящихся в непрерывном движении. Тварь то поджимала их под себя, то вновь распрямляла, то просто нервно подергивала конечностями. У животного не было выраженной головной части. Передняя часть его туловища, также покрытая панцирем, имела заостренную, конусообразную форму. Примерно на тех же местах, где у лобстера находились клешни, у неземной твари располагались короткие подвижные выросты, заканчивающиеся пучком длинных, омерзительно извивающихся нитей, будто вытянутых из очень пластичного синтетического материала. При одном только взгляде на них возникало опасение, что прикосновение этих нитей может оказаться смертельно опасным.

– Нечисть поганая!

Ударом приклада Осипов отправил псевдолобстера назад, в воду.

– Так его, Док-Вик! – одобрительно кивнул Камохин.

– Все не так страшно, как кажется, – снова завел старую песню Орсон. – Судя по всему, эти существа… – Стреляй, Док! – оборвал его Камохин.

На берег перед бойцом выпрыгнули сразу два псевдолобстера. Одного Камохин разнес выстрелом в упор. Но пока он перемещал ствол автомата в сторону другого, тот уже принял боевую стойку. Мерзостный «малек» подался назад, оперся на крепкий, плотно прижатый к земле хвост, передняя его часть приподнялась, подвижные выросты развернулись вперед и нити раскинулись в стороны, сделавшись похожими на два больших необычных цветка, выполненных мастером-декоратором из какого-то чрезвычайно пластичного материала, позволившего создавать удивительный эффект присутствия живого в неживом. При виде этого Камохину почему-то сделалось не по себе. Он вдруг почувствовал, что сейчас случится что-то очень плохое. Случится прежде, чем он успеет нажать на спусковой крючок. Его указательный палец плотно лежал на рифленой поверхности стального крючка. А концы извивающихся нитей уже тянулись вперед, в его сторону. Камохин до боли стиснул зубы и изо всех сил надавил на спусковой крючок.

Но в тот момент, когда должен был прогреметь выстрел, произошло нечто совершенно невообразимое. Внезапно все замерло и провалилось в мертвую тишину. Будто остановилось время. Каждый из людей видел, что происходит, осознавал, что творится нечто противоестественное, но не мог даже кончиком пальца шевельнуть. Какое там! Они не могли даже скосить взгляд в сторону. Зато Брейгелю был виден во всей красе выпрыгнувший из воды, да так и повисший в воздухе псевдолобстер с развернутым, будто веер, хвостом. А Орсон видел пулю, в облачке порохового дыма вылетевшую из ствола его автомата. То еще, надо сказать, было зрелище. От такого можно и умом двинуться.

И это было только начало.

В следующий момент появился «серый».

Приходится говорить так, потому что иначе вообще не представляется возможным объяснить, что же произошло. Никто не видел, откуда и как он появился. Просто сначала его не было, а в следующий момент он уже был здесь. Он не возник из воздуха или дыма, не упал с дерева и даже не прибежал по воде. Это невозможно объяснить, но это – факт. Причем «серый» выбрал столь удачное место, что его могли видеть все четверо замерших в неподвижности квестеров. Он стоял спиной к воде, расставив ноги чуть шире плеч и немного разведя руки в стороны. Как будто серый костюм жал ему под мышками. Выглядел он, как всегда выглядят все «серые» – облегающий серый скафандр, скрывающий даже лицо.