Лавандовый сад - Люсинда Райли

– В общем, Фридрих здесь потому, что полагает, что мы, сирые, обычные, рядовые сотрудники гестапо, плохо справляемся со своей работой. Я прав, брат?

– Не в этом дело, Фальк, – перебил его Фридрих, несколько обескураженный тем, какой не совсем приятный оборот принял их разговор. – Просто я вынужден в очередной раз констатировать, что все эти люди из Сопротивления умны и хорошо организованны. Уж слишком часто они нас переигрывают в последнее время.

– Так вот, докладываю тебе, братец. Только что мы провели одну из самых своих успешных операций по нейтрализации участников Сопротивления и британских диверсантов. Так называемая подпольная группа «Ученый», действовавшая непосредственно в самом Париже, разгромлена полностью. В настоящее время она более не представляет собой никакой угрозы для нас.

– Мои поздравления, – откликнулся Фридрих на последние слова брата. – Я же, со своей стороны, хочу познакомиться и с тем, как у вас тут работает контрразведка. Вместе подумаем, как и в дальнейшем так же эффективно отлавливать всех шпионов и диверсантов.

Конни видела, как буквально на глазах нарастает напряжение между братьями. Она старательно сделала вид, что не особо прислушивается к их разговору. К счастью, в зале уже погас свет, и все в ложе моментально расселись по своим местам. Фридрих торопливо передвинул свое кресло поближе к Софии. В результате Конни оказалась между двумя братьями.

– Вы любите Вагнера, фройляйн Шапель? – поинтересовался у нее Фальк, ставя свой пустой бокал от шампанского на поднос.

– Я плохо знаю его музыку. Вот с нетерпением ожидаю возможности познакомиться с нею поближе, – ответила она дипломатично.

– Надеюсь, фройляйн, что вы, София и Эдуард не откажете мне в любезности поужинать вместе со мной по окончании спектакля. Чувствую себя крайне обязанным, – добавил он, помолчав, – показать брату, пока он гостит у меня, Париж во всей его, так сказать, красе.

К счастью, Конни не пришлось реагировать на последние слова Фалька, которые почти утонули в громогласном хоре, открывшим действие в опере «Валькирия».

Конни всегда недолюбливала музыку Вагнера, считала ее слишком громогласной, а сюжеты его опер слишком тяжеловесными. А потому большую часть спектакля она незаметно разглядывала зрителей в зале. Вообще-то она испытывала жуткий дискомфорт от того, что оказалась на публике, да еще в обществе немцев, своих врагов. Но что она могла поделать? Если это нужно во имя высоких целей, как об этом ей постоянно твердит Эдуард, то приходится наступить на горло собственному отвращению и даже терпеть, когда Фальк, будто бы невзначай, положил руку на ее колено, обтянутое шелковым платьем, и на какое-то время задержал ее в таком положении. Конни исподтишка перевела взгляд влево от себя и увидела выражение полнейшего блаженства на лице Фридриха. Потом она перехватила его взгляд и поняла, что он устремлен совсем не на сцену. Фридрих смотрел на Софию.

После бесконечно долгого спектакля Эдуард согласился отужинать вместе с Фальком и Фридрихом в одном из ночных парижских клубов. Черный гестаповский лимузин уже поджидал их у входа в театр.

Эдуард принялся помогать дамам занять места на заднем сиденье, но в эту минуту что-то ударило его по спине и по шее.

– Предатель! Предатель! – выкрикнул кто-то из толпы.

Шофер поспешно закрыл дверцы машины, в которую посыпались тухлые яйца. Когда они тронулись с места, сзади послышалась автоматная очередь. Эдуард сокрушенно вздохнул, достал из кармана чистый носовой платок и стал вытирать с плеча своего смокинга растекшееся по нему яйцо.

София тесно прижалась к другому плечу брата, на ее лице застыл ужас.

– Грязные свиньи, – выругался Фальк, сидевший спереди. – Рест пообещал мне, что все зачинщики будут немедленно задержаны. Я лично допрошу их завтра.

– Право же, Фальк, не стоит раздувать скандал на пустом месте, – торопливо заметил граф. – В конце концов, это всего лишь пара яиц. Не пули же… Какой-то завзятый патриот решил отметиться. Все еще никак не может смириться с поражением.

– Что ж, чем скорее они признают нашу победу, тем будет лучше для всех нас, – резко возразил ему Фальк.

Приехав в клуб, Эдуард первым делом направился в туалетную комнату, чтобы привести себя в порядок. Фридрих, осторожно придерживая Софию под руку, повел ее вверх по лестнице.

– Ваша маленькая ручка все еще дрожит, – проговорил он ласково, обращаясь к девушке.

– Ненавижу насилие… В любой его форме, – ответила та, и ее передернуло от отвращения.

– Многие из нас тоже, – негромко обронил Фридрих, еще крепче сжимая ее руку и раздвигая на своем пути толпу, чтобы пройти к столику. Усаживая Софию в кресло, он вдруг неожиданно положил ей руки на плечи и прошептал на ухо: – Не беспокойтесь, мадемуазель София. Рядом со мной вы всегда будете в полной безопасности.

Во время танца руки Фалька скользили по спине Конни то вверх, то вниз. Всякий раз, когда его пальцы как бы невзначай дотрагивались до ее обнаженных плеч и шеи, все внутри Конни сжималось от отвращения и ужаса. Ведь этими же самыми липкими пальцами он нажимал на холодный металл затвора своего пистолета и собственноручно расстреливал очередную жертву в бесконечной череде погубленных им невинных душ, о чем ей рассказывал Эдуард. От Фалька сильно разило спиртным. Его несвежее дыхание обжигало ей щеку, но он все время пытался развернуть ее лицом так, чтобы их губы соприкоснулись.

– Констанция, если бы вы знали, как страстно я хочу вас. Пожалуйста, скажите мне, что это возможно, – простонал Фальк, уткнувшись носом ей в шею.

Несмотря на острое желание отшвырнуть от себя ублюдка прочь, Конни сдержала себя и не отодвинулась от него. Она вдруг поняла, что ей не столь важно, какая национальность у этого человека. Он был бы ей противен в любом случае. Она оглянулась по сторонам. В зале полно француженок, танцующих с немецкими офицерами. Одеты они, конечно, не так шикарно, как она, но все равно… Впрочем, по их внешнему виду легко догадаться, что это самые обычные проститутки. Но ей ли их осуждать? Сама-то она ничем не лучше.

Неподалеку от них в паре с Фридрихом двигалась в такт музыке София. Впрочем, эти двое не танцевали в прямом смысле этого слова. Кажется, они почти не двигались, застыв на месте. Фридрих держал девушку за руки и что-то тихо говорил ей. София улыбалась в ответ, согласно кивала головой и буквально льнула к нему. Конни заметила, как он нежно прижал ее к себе, а ее хорошенькая головка вдруг сама собой легла ему на грудь. То, что наблюдала сейчас Конни, было похоже – она замялась в поисках подходящего слова – на некую необыкновенную общность молодых людей, пожалуй, даже на самое настоящее сродство их душ. Что было тем более удивительно, ибо они познакомились всего лишь каких-то пару часов тому назад.

– Возможно, на следующей неделе мне удастся усыпить бдительность вашего чересчур заботливого кузена, – сказал Фальк, бросив короткий взгляд в сторону Эдуарда, который неотступно следил со своего места за каждым их движением. – И тогда мы сможем остаться наедине друг с другом.