Дредноуты - Владимир Контровский

Как вода, смачивающая строчки анилинового карандаша, заставляет их стать яркими и видными, так кровь, прилившая именно к тем извилинам мозга старшего артиллериста, которые хранили многолетние впечатления, образы и числа, составляющие сумму знаний о стрельбе, заставила их проступить отчетливо и ярко за счёт всех иных, посторонних стрельбе, впечатлений. Сложные цепи условных рефлексов, созданных длительной тренировкой мозга, замкнули накоротко зрение и речь, освобождая мозг для решения более трудных вопросов. Поэтому четыре снарядных всплеска, вздыбивших воду за «Ривенджем», мгновенно оформились в необходимую команду:

– Два меньше! Пять влево!

Гальванеры защёлкали передающими приборами, установщики прицелов изменили данные, и четыре Ганса Риттера в четырёх башнях линкора вновь навели иначе приподнятые и иначе повернутые орудия на далёкую мишень.

– Залп, – негромко сказал Крейцер. – Поражение через тридцать секунд, автомат два с четвертью сближения! – скомандовал он. «Ривендж» попал под накрытие, и стрельба могла быть ускорена.

«Вюртемберг» вспарывал носом изнутри взлохмаченное волнами серое полотно воды, отворачивая форштевнем белые края разреза и размалывая его обрывки винтами за кормой. Гигантское и великолепное создание крупной индустрии топтало волны Северного моря, непрерывно расточая деньги. Они вылетали из орудий в желтом блеске залпа, стлались по небу чёрными выдохами дыма из труб, растирались подшипниками в текучем слое дорогого машинного масла, крошились, как в мясорубке, лопатками мощных турбин. Деньги таяли в воде, защищая марку от франка, фунта и доллара – для этого и выстроен был дредноут «Вюртемберг». И он, ослепленный собственной мощью, громыхал залпами, медленно раскачиваемый силой отдачи своих орудий, величественный и огромный, как боевой слон.[43]

* * *

И в английском, и в германском флоте тщательно изучался опыт русско-японской войны и Цусимского сражения, в ходе которого удачное разделение японской колонны на два отряда – быстроходный и тихоходный – дало хорошие результаты. Британским «куинам» отводилась роль быстроходного крыла флота, призванного поддерживать в бою линейные крейсера и взаимодействовать с линкорами типа «Ройял Соверен», составляя с ними единую мощную эскадру. Немцы реализовали ту же концепцию, но несколько другим путём – путём дальнейшего развития удачного проекта своих линейных крейсеров типа «Дерфлингер».

Надо сказать, что замысел создания универсального корабля, объединяющего в себе свойства линкора и линейного крейсера, был мечтой кайзера Вильгельма, и эта идея нашла своё воплощение в линейных крейсерах типа «Макензен», предназначенных для поддержки линейных кораблей типа «Баден» и ставших прообразом быстроходного линкора будущего.

…Бой между «баденами» и «ривенджами» шёл на параллельных курсах, на дистанции в семьдесят пять кабельтовых, и мог продолжаться долго – лучшие дредноуты двух империй впитали в себя последние достижения английской и германской инженерной мысли и были хорошо защищены от дьявольской разрушительной мощи, таившейся в остроконечных телах тяжёлых снарядов. И адмирал Шеер приказал крейсерам вице-адмирала Хиппера, используя высокую скорость, атаковать голову неприятельской колонны и выбить концентрированным огнём линейные корабли Эван-Томаса, занявшие там своё место, – после Цусимы маневр «Crossing the T» был отлично известен всем адмиралам мира.

Обмен любезностями между линейными крейсерами адмирала Хиппера и линкорами Эван-Томаса начался ещё утром, около одиннадцати часов, когда после отворота Битти NO «королевы» перенесли огонь на «макензены». Хиппер, шедший встречным курсом, быстро развернулся и начал отход, перестреливаясь с «куинами» на предельной дистанции и наводя их «кайзеры» и «кёниги» Хохзеефлотте, приближавшиеся с юго-востока и в предвкушении боя жадно щупавшие горизонт стволами тяжёлых орудий.

За время «бега на юг» линейные крейсера Хиппера существенно не пострадали – плохая видимость на S снизила эффективность стрельбы англичан; временами они вообще прекращали стрельбу и возобновляли её, когда серые силуэты германских Große Kreuzer вновь становились различимыми. В 11.40 «Граф фон Шпее» получил попадание в палубу между четвёртым и пятым 150-мм орудиями правого борта, в 11.50 – в основание фок-мачты. На «Шарнхорсте» было разворочено правое крыло мостика, на «Гнейзенау» попадание в каземат вывело из строя 150-мм противоминное орудие номер один правого борта.

Та же плохая видимость – отчасти – стала причиной того, что Эван-Томас опасно сблизился с Хохзеефлотте и оказался под жестким огнём его лучших дредноутов. Англичане вышли из неравного боя, потеряв «Уорспайт» и получив серьёзные повреждения «Бархэма» и «Малайи», однако сумели несколько сровнять счёт, добившись тринадцати попаданий в немецкие линейные крейсера. На «Шпее» была сбита фор-стеньга и разбито 150-мм орудие номер три; пятнадцатидюймовый снаряд «Бархэма» угодил в бронепояс по миделю и вдавил броню. Четвёртый снаряд попал в барбет башни «В» и приостановил её стрельбу на шесть минут. На «Шарнхорсте» два снаряда с «Вэлиента» попали в районе каземата 150-мм орудия номер два: один исковеркал всё содержимое каземата, другой вздыбил над ним палубу. Ещё один снаряд ударил в бронепояс, однако броню не пробил и существенных повреждений не причинил. «Гнейзенау» получил три снаряда в палубу – прощальный привет от «Уорспайта». Один из них разорвался над четвёртым противоминным орудием правого борта, два других легли в районе носовых башен главного калибра, вызвав пожар.

Снаряд «Малайи» попал в бак «Макензена» возле волнореза, второй разнёс в щепки баркас над пятым шестидюймовым орудием правого борта. Третье попадание – в башню «А» – оказалось серьёзнее. Броня выдержал удар, но от сильнейшего сотрясения башня вышла из строя: полопались трубы гидравлики, а люди в башне были контужены.

Английские эсминцы, спасая избитые корабли Эван-Томаса. поставили дымовую завесу. Британские дредноуты уходили на север; Шеер отставал, но Хиппер не прекращал погоню – против его четырёх крейсеров осталось только три «королевы», и Хиппер, имея тридцать стволов против двадцати двух английских, надеялся на успех. Ему достаточно было повредить хотя бы один из английских линкоров и заставить его снизить ход – остальное довершат тяжёлые орудия «баденов» и «кёнигов».

Серый дым расползался грязной ватой, но Хиппер продолжал идти на север, резонно полагая, что вряд ли завеса тянется от Доггер-банки до берегов Шотландии, и что она рано или поздно рассеется. Так и случилось: вскоре дым поредел, и сквозь него прорисовались очертания английских кораблей. Первым стал различимым «Бархэм»; «Граф Шпее» тут же возобновил по нему огонь, а затем к обстрелу присоединился «Шарнхорст». Немцы стреляли «лесенкой» – «Шарнхорст» давал залп спустя десять секунд после залпа «Шпее», чтобы не смешивать снарядные всплески и не сбивать пристрелку флагманскому кораблю. Огонь двух германских крейсеров очень скоро начал давать результаты: в 12.40 «Граф Шпее» всадил в англичанина два снаряда: в барбет башни «С» и в главный бронепояс под башней, напротив барбета. Четырнадцатидюймовый снаряд вдавил броневую плиту, вызвав течь, а башня на несколько минут (пока её расчёт устранял повреждения) прекратила стрельбу. Затем другой снаряд срезал грот-мачту, а следующий скрутил в кольцо трап левого борта, ведущий на ют.