Библия-Миллениум. Книга 1 - Лилия Ким

Мужская рука отшвырнула Дебору на капот, освобождая бледную, полумертвую женщину.

— Поезжай отсюда, пока я тебя не убил, — муж этой клуши стоял, сжимая кулаки и с трудом сдерживая ярость, не решаясь ударить женщину.

Дебора усмехнулась. Что может этот старый, немощный отец? Его время прошло. Движению принадлежит будущее.

Утренние газеты возвестили о разводе Иаиль с мужем. Не преминули заметить, что, может быть, в связи с этим Иаиль не получит роли в совместном проекте трех крупнейших киностудий. Дебора застала ее у себя в офисе, заливающуюся слезами.

— Это все из-за тебя! — были приветственные слова. — Что я буду делать? Я же без него ничего не могу!

— Это ты так думаешь! Ты талантлива, ты пробьешься сама! Ты не должна дать им шанса не оценить тебя. Соберись! На тебе лежит ответственность доказать всем, что ты самоценна, уникальна, муж тут ни при чем!

Дебора убеждала Иаиль, приводила примеры, и ей удалось вдохновить ее.

Иаиль, заряженная, как шаровая молния, отправилась на встречу с продюсерами.

Она яростно доказывала, что все может, что она самоценна. А когда те сказали, что подумают, — облила их водой из графина и заявила, что зря приходила, так как ее муж уже наверняка постарался все испортить. Естественно, Иаиль не получила ни главной роли, ни второстепенной, вообще никакой!

— Простите, но нам нужна женщина на роль любящей жены и матери, а ваш типаж явно другой, — развел руками кругленький напуганный режиссер, пряча за спину малюсенькую собачку.

— Ну и катитесь вы к черту! Снимайте свое сраное кино о домохозяйках! Мир изменился! Слышите меня! Мир изменился! Ваши фильмы никто не будет смотреть! — она кричала им вслед оскорбления, материлась, а ее снимали фотографы и журналисты.

Карьера Иаиль закончилась. Она даже не смогла сняться в последних сериях «мыльной оперы», которая некогда задумывалась специально под нее, Иаиль заменили другой актрисой, которая больше подходила на роль.

Дебора приехала к ней домой через месяц. Пустые бутылки, шприцы, ужасный вид.

— Иаиль! Это же все твой муж! Он не смог вынести такого оскорбления! Это он все подстроил! Ты должна бороться, ты должна доказать! Соберись!

— Я любила его! Ты этого не понимаешь! Я любила его!

— Да, ты любила его! Ты жила ради него! А как он с тобой поступил? Любящий человек думает прежде всего о благе любимого! А он? Ты бросила его, а он в отместку лишил тебя всего! Погубил твою карьеру, твою жизнь! Но ты должна восстать из пепла! Отомстить! — Дебора не уставала повторять это неделю за неделей.

Глаза Иаиль наливались кровью.

Через полгода все газеты и телеканалы трубили о неслыханном преступлении. На вручении наград за вклад в киноискусство Сисар был убит бывшей женой прямо на сцене в тот момент, когда получал премию за тот самый фильм о домохозяйках.

— Добрый день, дорогие наши телезрительницы! Именно вы, так как сегодня наша передача посвящена исключительно вам!

Дебора, сидя прямо в высоком кресле, похожем на трон, в белой одежде, отливающей сталью, с гордо поднятой головой, говорила о том, как важно быть свободной, как важно освободиться от гнета, как ценна женщина сама по себе.

— Вы не должны быть рабынями, вы не должны отказываться от себя. Мир изменился! Женщина — это такая же личность, как и мужчина! Они равны, они должны жить в равных условиях, иметь действительно равные права! Ни работодатели, ни государственные служащие, ни судьи не должны обращать внимания на ваш пол. Вы не должны подсовывать своим дочкам кукол! Дайте им книги, дайте им конструкторы, дайте им развивающие компьютерные программы. Не называйте ее девочкой. Называйте ее человеком!

Вы должны освободиться прежде всего от навязанных обществом штампов. Почему вы должны мыть посуду и готовить, а не работать финансовым аналитиком или инженером компьютерных сетей?! Вы свободны в своем выборе. Главное — это понять, что мир изменился, что вы, только вы делаете выбор. Свободный выбор! — Дебора простерла руку над невидимой толпой, призывая к восстанию.

Гром аплодисментов в студии, треск срываемых на миллионах кухонь фартуков, грохот захлопнувшейся за Иаиль двери тюремной камеры, словно мощный внутренний взрыв, заставили вздрогнуть храм Гименея, по стенам которого во всех направлениях поползли угрожающие трещины, словно здание готовилось похоронить всех находящихся внутри.

За совершение умышленного убийства супруга перед судом предстала интересная женщина. Она сидела на скамье подсудимых, гордо подняв голову, расправив плечи, с видом полного презрения к происходящему. Судья — довольно пожилой и, прямо скажем, простоватый мужчина — иногда дергал плечами, пытаясь стряхнуть навязчивое ощущение неловкости перед ней за то, что ему приходится исполнять свою работу.

Строго говоря, преступницу назвать красивой было нельзя. Прямой нос немного длинноват, тяжелые волосы гладко убраны назад, глаза широко расставлены, широкие скулы четко выделяются на бледном лице, рот велик. Да еще губы сами по себе чрезмерно ярки от природы. Тело костлявое и плоское, лишенное какой бы то ни было женской мягкости и округлости, с тяжелым мощным костяком и сухими мышцами. Оно туго обтянуто темно-синей трикотажной кофтой и черной шерстяной юбкой.

Суд отличался тем, что вызвал повышенное внимание со стороны тех, кто знал покойного и его подсудимую вдову. Небольшой зал забит. Знакомые и друзья сами приходили к следователю или прокурору и предлагали дать показания. Свидетельства отличались редким единодушием — покойный был удивительным мужем, прекрасным человеком, спокойным, добрым, отзывчивым, чрезвычайно душевным и любимым всеми.

У следователя сложилось впечатление, что умер местный кот Леопольд. Каждый свидетель чуть ли не долгом считал высказать собственные предположения о мотивах убийства. Изложив свою точку зрения и худо-бедно аргументировав, каждый из местных инспекторов Лестрейдов пытливо заглядывал в глаза следователю, ища подтверждения своим догадкам, но следователь оставался совершенно непроницаемым по одной простой причине — сам не знал, что предположить.

Сама подсудимая показания давать отказалась, в содеянном преступлении не раскаивалась и вообще не желала ни с кем разговаривать.

В общем, причина, по которой благополучная женщина, мать двоих взрослых детей, уважаемая на работе и в обществе, всю жизнь прожившая с мужем без единого скандала, вдруг среди ночи встала, взяла топор и с размаху отрубила мужу голову прямо на супружеском ложе, — оставалась тайной, без проблеска надежды на ее разгадку.

Судебная экспертиза признала Юдифь — так зовут убийцу — вменяемой и более того отметила ее высокий интеллектуальный и моральный уровень. Судмедэксперт даже выдвинул предположение, что это не она убила мужа, а кто-то другой, кого она тщательно покрывает.

Данное предположение было отклонено по целому ряду объективных причин, но вызывало большой резонанс у городских сплетников. Как минимум двадцать человек, серьезных, уважаемых, исключительно занятых и деловых людей, проводили часы за телефоном, записными книжками и сопоставлением различных обрывочных воспоминаний, дабы вычислить возможного любовника Юдифь, но, к сожалению, репутация сорокапятилетней женщины была кристально чиста. Никто не мог вспомнить ни одного подозрительного взгляда, слова, жеста… Словом, любовника, если таковой вообще был когда-либо, найти было абсолютно невозможно.