Ваше благородие - Олег Северюхин

Как-то незаметно подошло время, когда мне пришлось побыть приват-преподавателем в кадетском корпусе без отрыва от моих основных обязанностей. Приват-преподаватель – это как бы частный преподаватель, не входящий в штат учебного заведения. Заболел старший преподаватель географии коллежский асессор Ляйтман. Мне было поручено занять время беседой об обеспечении учебного процесса. Навык преподавания у меня был достаточно солидный, и я мог среди ночи преподавать любой предмет в течение часа. Я старался придумать интересную тему для беседы, но все пошло не так, как я планировал.

После начала урока один из кадетов задал вопрос:

– Господин зауряд-прапорщик, мы слышали, что вы уже учились в военном училище. Что бы вы могли посоветовать нам, чтобы побыстрее стать настоящими офицерами.

Детский вопрос планетарного масштаба. Хорошо, что еще не спросили, сколько раз нужно спасать мир, чтобы все время светило солнце. Немного подумав, я решил рассказать им, как мы овладевали оружием в пограничном училище. Естественно, что о пограничниках я не сказал ни слова.

– Вы знаете, что такое рогатка? – спросил я.

Большинство сказало, что это что-то с рогами. Кто-то сказал, что это маленькая рогатина, то есть копье, с которым ходят охотиться на медведя.

– Нет, – сказал я, – рогатка – это вид метательного оружия, которое может иметь любой человек и которое может помочь ему в любое время.

Я взял кусок мела и нарисовал на доске простую рогатку, пращу и рогатку да Винчи с системой блоков и пружин.

– Считается, что рогатку изобрел великий ученый Леонардо да Винчи, – начал рассказывать я. – Это было очень сложное сооружение, которое не получило широкого распространения. Практически у него получился небольшой требушет для забрасывания снарядов в осаждаемую крепость. Более простая праща была широко распространена и использовалась в военном деле и в охоте на дикого зверя. Вспомните легенду о Давиде и Голиафе. Небольшой ростом пастух Давид камнем из пращи убил великана Голиафа. Свинцовые и железные пули при помощи пращи летели на расстояние от ста пятидесяти до трехсот метров, сохраняя убойную силу. Мы бы до сегодняшнего дня пользовались этими пращами, но в 1839 году американский ученый Чарльз Гудьир открыл процесс вулканизации каучука и превращения его в эластичную и прочную резину, которая заменила пращу. Процесс был назван в честь Вулкана, древнеримского бога огня. Метательные снаряды из рогатки вылетали со скоростью от шестидесяти до ста двадцати метров в секунду и летели на расстояние от пятидесяти до трехсот метров. Когда я был юнкером в военном училище, мы регулярного ходили в караул, и так получилось, что одно из должностных лиц ночью пряталось в кустах у поста и записывало в кондуит все, что ему казалось нарушениями часовыми порядка охраны поста. Потом часового примерно наказывали за нарушение устава гарнизонной и караульной службы. Тогда мы сделали общую рогатку и спрятали ее в ведре на противопожарном щите охраняемого поста. Как только наступала ночь, часовой начинал обстреливать камешками все прилегающие кусты. И, представьте себе, прекратились записи в кондуит, а одно должностное лицо долго ходило с синяками.

Конечно, это была молодость и юнкерско-кадетская солидарность в передаче опыта, который единолично очень трудно получить. Результатом стало полное вооружение рогатками кадетов нашего корпуса, устраивавших даже соревнования по стрельбе из рогаток, а потом в корпус из Виленского пехотного училища заявился поручик Голенищев с повязкой на голове и сделал официальное заявление о вызове на дуэль прапорщика Туманова, нанесшего ему оскорбление, которое можно смыть только кровью. Точную причину вызова поручик не сообщал, но я уже догадался, в чем дело.

Разбирательство по этому делу пошло обычным порядком. С утра меня вызвали к директору корпуса, а оттуда вместе с генералом мы поехали к генерал-губернатору Степного края генералу Надарову. И все потому, что источник информации в моей роте уже запустил «молнию», что у меня длинные руки, и я дотянулся до города Вильно, где смертельно оскорбил поручика Голенищева, внучатого племянника фельдмаршала и светлейшего князя Михаила Илларионовича Голенищева-Кутузова. Не исключено, что в деле замешана роковая женщина, которая предпочла зауряд-прапорщика Туманова поручику Голенищеву. Досужие газетные репортеры опубликовали эту новость на первой полосе «Губернских ведомостей», и весь город был в разговорах о роковой любви и предстоящей драме кровавой дуэли, в которой поручику отводилась роль невинной жертвы, погибшей от руки известного снайпера и искусителя женских сердец. Кто-то припомнил рассказ капитана Демина о том, что я мастер сабельного боя. Естественно, все стали сокрушаться о бедном поручике и его родственниках, которым придет траурное известие. Я, конечно, был Мефистофелем, которому не привыкать к таким делам.

Вы даже не представляете, как Марфа Никаноровна посмотрела на меня. Запомните, женская ревность – самое страшное оружие, которое существовало во все времена. Я ее успокоил и сказал, что не мог же я одновременно быть с ней и где-то еще в Вильно.

Генерал Надаров начал беседу ставшими уже привычными для меня словами:

– Нет, вы посмотрите на него, без году неделя как надел почти офицерские погоны, и нате вам, из Вильно в далекую Сибирь прибыл оскорбленный офицер, чтобы вызвать вас на дуэль? Как это прикажете понимать? А вы что скажете, – обратился он к жандармскому подполковнику Скульдицкому. – Как он мог дотянуться до города Вильно? Вот он ваш обидчик, – генерал показал меня поручику Голенищеву, – давайте, делайте свой вызов при мне, но я вас предупреждаю, что зауряд-прапорщик Туманов в стрельбе и фехтовании имеет незаурядные результаты и я не хочу нести ответственность перед его императорским величеством, что при моем попустительстве в его армии станет на одного офицера меньше.

– Ваше высокопревосходительство, – сказал подполковник Скульдицкий, – зауряд-прапорщик Туманов в течение длительного времени никуда не отлучался из города и никак не мог оказаться в городе Вильно, чтобы оскорбить господина поручика.

– Но он же не офицер, – начал возмущаться поручик, – и я не могу вызывать на дуэль нижнего чина.

– Нижнего чина, но на офицерской должности и командира роты учебного обеспечения в кадетском корпусе, – встал на мою защиту директор корпуса генерал-лейтенант Медведев. – А сейчас подробно изложите причину того, что вы поехали в такую даль, чтобы вызвать на дуэль неизвестно кого.

– Ваше превосходительство, – стал рассказывать поручик Голенищев, – юнкера нашего училища, прослышав о почине Сибирского кадетского корпуса, вооружились новомодными резиновыми рогатками и, находясь на посту, обстреливали камешками все прилегающие к объекту кусты и затемненные места, ранив меня камнем. А если бы мне попали в глаз? В процессе личного дознания я выяснил, что инициатором и виновником изготовления рогаток стал прапорщик Туманов из Энска, поэтому я взял отпуск и приехал сюда, чтобы отомстить обидчику.

– Так-так, – сказал генерал Надаров, – если вы настаиваете на дуэли, то я сейчас же своими правами присвою ему чин прапорщика и удовлетворю ваше желание.