Целительница - Надежда Волгина

Вера еще не дошла до поляны, как увидела огромный дуб, про который говорила Антонина во сне. Она даже остановилась, пораженная его необычностью. Дерево казалось ей живым карикатурным великаном. Вот сейчас он пошевелит своими руками-ветвями, выпростает ноги-корни из-под земли и шагнет ей навстречу. Этот дуб словно ожидал ее, захотелось подойти к нему поближе. Но как это сделать, когда кругом снег.

Подойдя ближе к поляне, Вера заметила, что там, где заканчивается тропинка, начинается лыжня и ведет она прямо к дубу. Не раздумывая, Вера шагнула на нее. Дерево ее притягивало, словно между ними образовалась невидимая связь. Не страшил ни лес, не сгущающиеся сумерки. Одна мысль билась в голове — ей нужно туда.

Пройти по лыжне не составило труда, через несколько минут Вера уже подходила к дубу. Показалось ей, или возле него гораздо теплее? А может собственная смелость гнала кровь быстрее по жилам и рождала внутренний жар. Сколько же тебе лет? Вера погладила шершавую кору и снова ощутила тепло. Оно исходило от дерева, словно то на самом деле было живым. По телу пробежал священный трепет, а на душу снизошло какое-то успокоение. Вот и дупло, про которое говорила бабка. Огромное такое! Может, забраться туда и погреться немного? Да и ноги устали от долгой прогулки.

Недолго думая, Вера залезла в дупло. Там было абсолютно сухо и пахло прелыми листьями. А еще очень тепло и уютно. Ни о каких насекомых или других тварях Вера даже не думала. Уверенность, что это ее место и самое безопасное в мире, не покидала ее. Она прислонилась щекой к гладкой поверхности дупла и словно почувствовала его ответную ласку. Теплый ветерок прошелся по ее лицу, заставляя закрыть глаза и погрузиться в дрему.

— Все-таки пришла, красавица моя! Я уж думала, не дождусь тебя.

Антонина сидела на поваленном дереве и плела венок, срывая цветы по одному и ловко орудуя сильными пальцами. На ней было длинное голубое платье, а на голове синий платок. Солнце пробивалось сквозь густую крону деревьев, лаская кожу. Птицы щебетали, порхая с ветки на ветку. На небольшом пяточке, где они находились, повсюду росли цветы. Полянка пестрела всеми оттенками радуги. А кругом простирался густой лес.

Только тут Вера сообразила, что одета по-летнему. На ней был сарафан в пол, а под ним вышитая блузка с длинными рукавами из тончайшей ткани. Ноги обуты в плетеные сандалии.

— Лапти это, голубушка, — рассмеялась Антонина. — Надо же мне было принарядить тебя для встречи.

— Сейчас лето?

Вера не понимала, сон это, или все происходит на самом деле? Еще никогда она не видела Антонину так отчетливо. Не удержалась, протянула руку и коснулась ее плеча. Теплое и вполне себе человеческое.

— На-ка, надень, — Антонина встала и сама надела ей на голову венок, который только что доплела. — Настоящая русская красавица, — с удовлетворением оглядела она ее с ног до головы. — А лето, потому что я так захотела. Гораздо же приятнее беседовать, когда кругом тепло.

— Но как такое возможно?

— Все возможно, нужно только захотеть. Ты пришла ко мне, и я принимаю тебя, как почетную гостью. — Антонина повела рукой, и на полянке появился стол с настоящим самоваром в центре. — Присаживайся, чайку попьем, да за жизнь побалакаем.

Стульями служили пеньки, и Вера послушно опустилась на один из них. Широкая ваза на длинной ножке была наполнена небольшими румяными булочками, источающими аромат ванили и корицы.

— Угощайся, — Антонина поставила перед ней чашку с дымящимся чаем, и Вера уловила запах смеси трав. — Мой фирменный рецепт. Понравится, научу заваривать.

Все еще пытаясь разобраться в ситуации, Вера отхлебнула чая. Насыщенный вкус ударил в нос, но не показался приторным. Невозможно было угадать, какая трава преобладает в чае. Скорее всего, их здесь было столько, что, сочетаясь, они создавали неповторимый аромат и немного терпковатое, но жутко приятное послевкусие.

— Вижу, по нраву пришлось мое угощение, — удовлетворенно улыбнулась Антонина, внимательно наблюдая за реакцией Веры. — Получишь, значит, от меня подарок.

— Что все-таки происходит? — снова задала вопрос Вера. Ощущение реальности происходящего не покидало ее. Это не было похоже на сон, как предыдущие разы. Сейчас она точно знала, что видит Антонину живой.

— Все просто, милая. Ты забралась в дупло, оно тебя и перенесло сюда. Ты этого захотела, а для дуба нашего твое желание — закон. Ты же почувствовала в нем родственную душу? Почувствовала. Он — твой верный слуга. Достаточно только пожелать чего-то, и он выполнит это. Сегодня ты пожелала встречи со мной. И вот ты тут.

— Но я не желала…

Или желала? Вера уже сама не понимала, что испытывает. Одно знала точно, что рада встрече с дальней родственницей.

— Вижу, что поняла, — вновь кивнула Антонина. — И вижу, что плохо тебе, девка.

Вера не нашлась, что ответить. Ей действительно было плохо. Сомнения и тоска разрывали душу. Она ни на чем не могла сосредоточиться, мысли метались в голове и переполняли ее.

— Завтра я уезжаю, — единственное, что смогла сказать.

— Знаю и не буду отговаривать. Это твой выбор. И что терзаешься ты, тоже вижу. И знаешь, почему?

— Почему? — как эхо повторила Вера.

— Потому что не можешь принять дар, как данность. Закрыла ты душу свою, не понимая, что это сильнее тебя. Он все равно проникает в тебя все глубже. И для тебя же лучше принять его, чтобы не сломал твою волю, не поработил тебя. Не хочешь исцелять людей — твой выбор. Не исцеляй, езжай домой и живи спокойно. Но дар прими. Он уже твой.

— А вы? Я видела сон…

— Знаю. Я специально его тебе показала. Теперь ты знаешь, как я получила эти способности. И мне пришлось гораздо хуже, чем тебе, потому что объяснить было некому. Та старуха, которую ты видела во сне, была моей прабабкой по отцовской линии. При жизни мы с ней не общались. Да и другие сторонились ее, потому как злющая она была, как черт, мало кому добро делала. А вот пакостить любила. Поговаривают даже оборачивалась она в лису и кур драла в деревне. Сама я не видела, но рассказам верила. Когда призвала она меня к себе, я и подумать не могла об истинной причине. Как видишь, чаще это происходит против воли. Замуж я тогда собиралась, любовь у меня была большая. А после того… — Антонина замолчала ненадолго, и Вере даже показалось, что в уголок ее глаза набежала одинокая слеза. Но так и не скатилась, а она продолжила: — Не представляешь, какой грязной я себя почувствовала. Три дня сидела дома, носа на улицу не казала. Да и потом как тень бродила по деревне. Народ решил, что умом я тронулась. А мне было очень плохо. И жить не хотелось и руки не могла на себя наложить. Мать с горя заболела и слегла, отец и вовсе дома появляться перестал, полюбовницу себе завел. Как мать умерла, он ушел из дому и осталась я совершенно одна.

Не могла я так больше жить. Собралась в один день и ушла, куда глаза глядят, решила начать новую жизнь. Семь дней я шла, останавливаясь только на ночлег, и дошла до этой вот деревни. Нашла заброшенный дом и поселилась там. Не могла больше плутать, устала. Как-то сидя на озере, увидела я, что человек тонет. Совсем уже под воду ушел, пока доплыла я до него. На берег вытащила, не дышит. Вот тогда первый раз и проявились мои способности — вернула я его с того света. Только и незамеченным это не осталось. Быстро молва разлетелась по деревне. Так я и осталась тут, а дальше ты и сама знаешь.