Жиган - Евгений Сухов

– Кто таков?

– Жиганом кличут. Пришел с Татарином позюкать.

– Волыну отдай, – посмотрел мужик в картузе на оттопыренный карман пиджака.

– На, – протянул ему револьвер Голован.

– Перо? – спросил мужик.

– Не ношу.

Мужик похлопал его по карманам и, убедившись в сказанном, кивнул:

– Греби за мной.

Прошли в сени с разным хламом: ведрами, тазами, корзинами и каким-то тряпьем. Мужик в картузе раскрыл перед Голованом двери, и он вошел в большую комнату. Посреди нее стоял стол, за которым сидели и пили из блюдцев чай с баранками и вареньем Татарин и та самая молодая женщина, что вечером прошлого дня угощалась в кондитерской мороженым с русоволосым парнем по имени Игорь.

– Мир дому, – поздоровался Голован.

– А-а, это ты, законник, – не слишком вежливо произнес Татарин, а вот Маруся посмотрела на жигана с любопытством. – Говори, что тебе надо.

– Так это тебе больше надо, а не мне, – улыбнулся уголками губ Голован.

– Да ты что? – нарочито удивился Татарин. – Ну давай, зюкай, коли придыбал.

– Это разговор только для твоих ушей, – сдержанно заметил Иван.

– Ты, Жиган, правила свои здесь не ставь, – ощерился Татарин. – Не тихарись[77]. У меня от Маруси моей секретов нету…

– Как скажешь, Татарин, – согласился Голован. – Так вот: вчера вечером Маруся твоя с лехом[78] одним встречалась недалеко от Василия Кесарийского. Потом малость в кондитерской посидели, а потом…

– Ну, знаю я, что она с одним фраером вчера встречалась, старым ее знакомым, и что с того? – Татарин прищурился и угрожающе добавил: – А ты что, за сажелкой[79] моей стрёмил?

– Не, не за сажелкой, – ответил Голован, – за лехом.

– И пошто? – спросил Татарин и шумно отхлебнул из блюдца.

– А мусор он. Болвашкой в Шестой городской мусорне служит. Его гэпэушники нашли и в оборот взяли, девяткой[80] своей сделали. Да к сажелке твоей и подставили, чтобы он с ней опять загужевался и про тебя и хазу твою все от нее выведал.

– А ты баки мне не вколачиваешь?[81] – Глазки у Татарина сделались совсем узкими.

– Я за свои слова отвечаю. А ты?

– А вы откуда про Игоря знаете? – Голос Маруси был бархатным и обволакивающим. В глазах светился ум. По всему видно, что у молодой женщины за плечами как минимум гимназия. И как такие, как Татарин и Маруся, друг друга находят? Непостижимо…

– У меня былиш[82] там служит. Он и дал раскладку. И то, что вы с Игорем по Петрограду знакомцы и что он влюблен был в вас…

– Ты мне этого не рассказывала, – подозрительно посмотрел на Марусю Татарин.

– А зачем тебе знать про то, что давно быльем поросло? – спокойно выдержала его взгляд Маруся и добавила: – А Жиган, похоже, не заливает…

– Заливает или не заливает, про то позже поговорим, – вынес резюме Татарин. – А когда у тебя с этим Игорем встреча? – спросил он Марусю.

– Завтра, – ответила она.

– Ты его к себе на хазу приведи, а потом под каким-нибудь предлогом свали. Тут мы и подгребем через чернушку[83].

– Как скажешь, – равнодушно ответила Маруся.

Какое-то время Татарин молчал. Потом спросил:

– А ты, Жиган, зачем мне это сказал? Ну, повязали бы меня мусора, тебе-то что за дело?

– Враг моего врага – мой друг… Кроме того, вору не предупредить вора об опасности – не по закону, – ответил Голован.

– Сам правила придумал и сам их блюдешь? – усмехнулся Татарин, не пожелавший уточнять, почему он друг Жигану и кто тому враг.

– Правила – они для всех…

Татарин опять немного помолчал, затем снова заговорил:

– Ты, Жиган, в пузырь не лезь[84], но до завтра придется тебе с нами остаться. И на хазу к Марусе вместе пойдем. Так что, ежели ты нас на мусоров наведешь, мы тебя первого запишем… Лады?

– Лады, – спокойно ответил Голован. – Только мне бы пацанов своих предупредить, чтобы они к тебе на хазу не нагрянули меня выручать. Иначе пришьют они твоих людишек, как курей.

– Твои? Моих? Как курей? Не смеши, Жиган! – искренне рассмеялся Татарин. – Твои против моих, как щенки супротив волкодавов.

– А ты все же пошли кого к Козырю, пусть скажет ему, что я у тебя гостевать остаюсь. Или лучше я записку ему напишу, что все в порядке, – предложил Голован. – Ни тебе, ни мне лишний кипишь не нужен.

– Ладно, пиши, – великодушно согласился Татарин.

Голован достал памятную книжку и карандаш, что всегда носил с собой, и написал:

«Козырь, я у Татарина. Беспокоиться не стоит. Буду завтра вечером».

Затем вырвал листочек и протянул Татарину. Тот допил чай, поднялся, сходил во двор к соседнему дому, где находились его люди, и отдал записку. Из дома тотчас вышел парень небольшого росточка и шмыгнул за ворота…

Козырь уже держал совет с Кочетом, Солодом и Жердем, чтобы ночью идти в Хамовники выручать Голована из лап Татарина, когда прибыл посыльный от Татарина и принес записку.

– Это его почерк, – показал записку остальным пацанам Козырь.

– Так что, не пойдем Голована у Татарина отбивать? – спросил Кочет.

– Не пойдем. Видишь, он пишет: беспокоиться не стоит. Стало быть, у него все на мази[85].

– Лады. Подождем до завтрашнего вечера, – завершил разговор Кочет.

Спал Голован в соседней комнате. Один. Очень крепко. И в самом деле, как добрый гость. Но если бы он попробовал незаметно ускользнуть: тихонько выйти в двери или вылезти в окно, то у него из этой затеи ничего бы не получилось. Татарин приказал следить за Жиганом не смыкая глаз и расставил вокруг дома своих людей. Так что покинуть дом ему бы не дали. И это в лучшем случае… А в худшем – попросту пристрелили бы.