Первый человек - Ксавье-Мари Бонно

— Кристина, я пришел просить вас о помощи. Для нас важна даже сама малая подсказка.

Де Пальма проклинал себя за то, что он всего лишь сыщик, который пришел выпрашивать сведения у той, которая так далека от него, словно до нее много световых лет. Он хотел сказать Кристине про Люси Менье, но его интуиция велела ему не делать этого и даже не намекать на ее убийство.

— Если вы согласитесь сотрудничать, я попрошу для вас у судьи некоторые льготы по исполнению наказаний. Вы слышите меня?

Кристина сложила руки и взглянула на него так, что он был вынужден опустить глаза.

— Вам осталось всего несколько лет тюрьмы. Я даже думаю, что в скором времени вас могли бы освободить досрочно.

Охранница стояла за дверью и играла ключами, подбрасывая их на руке.

— Вы думаете, что дни в этой тюрьме длинны? — тихо спросила Кристина.

— Думаю, что да!

— Каждый из них — целая вечность. Для большинства из тех истеричек, которые меня окружают, эта толща времени скоро становится невыносимой. Но со мной происходит наоборот. Я питаюсь этой неподвижностью. Я пропитываюсь вечностью.

Ее глаза потемнели, словно серые сумерки сменились ночью. Кристина откинулась на спинку стула, ее взгляд блуждал по бесцветным стенам.

— Вы по-прежнему работаете над историей первобытной эпохи, Кристина?

Длинные пальцы Кристины согнулись.

— Да, — произнесла она, и ее голос звенел, как серебро. — А почему я должна была прекращать эту работу?

— И тема все та же — шаманизм в первобытную эпоху?

Вместо ответа, она лишь кивнула.

Де Пальма не сразу решился продолжить разговор. Важно было каждое слово, а у сидевшей напротив него женщины было перед ним большое преимущество. Уединенная жизнь в тюрьме, несомненно, обострила ее способность сразу переходить к сути дела.

— Многие специалисты считают ваши теории странными и нелепыми, — начал он наконец. — По их мнению, объяснять наскальное искусство шаманизмом — это слишком простой и легкий путь.

Кристина Отран несколько секунд смотрела на свои пальцы, потом ответила:

— У них нет моего опыта. И у вас, я думаю, тоже.

— Сибирь, Африка… Я прочел все это.

— То, что вы читали, устарело! Позже я сделала другие открытия.

— Какие?

Кристина повернулась к окну. Ее идеально правильный профиль был словно вырезан из белого мрамора.

— Расскажите мне о «Человеке с оленьей головой».

— С головой оленя?

— Да.

Губы Кристины шевельнулись. Движение было едва заметно, но де Пальме хватило этого, чтобы понять: возможно, он попал в цель.

— Я прочел то, что вы написали о «Рогатом боге». Думаете ли вы то же самое о «Человеке с оленьей головой»?

— Да.

— Могли бы вы рассказать мне о нем больше?

— Что вы хотите узнать?

Де Пальма молчал в нерешительности, не зная, что ответить и о чем спрашивать дальше. Он не был уверен ни в чем и перебирал в уме вопросы, которые могли бы внушить к нему доверие. Наконец он решил рискнуть:

— Я думаю, что эта статуэтка принадлежала вашему отцу и кто-то украл ее у вас. Так ли это?

Кристина подняла глаза и окинула взглядом лицо де Пальмы.

— Где сейчас этот божок?

— Только вы можете сказать это мне!

— Я этого не знаю.

Де Пальма опустил руку на лежавшую перед ним папку для документов. Взгляд Кристины следовал за ним. Рука замерла на ленте, которой была перевязана папка. Внутри лежали несколько фотографий статуэтки, но та же интуиция вдруг подсказала ему: не нужно показывать их Кристине. Он убрал руку с папки. Глаза Кристины не упустили ни одной подробности этого движения. Ее взгляд вернулся к лицу де Пальмы и остановился на его губах.

— Вы знаете некоего Реми Фортена?

— Знаю, что он умер.

— Значит, вы читаете те же газеты и журналы, что ваш брат?

— Думаю, что да.

— Вы не ответили на мой вопрос.

— Вы пришли сюда, чтобы говорить о Реми Фортене или о моем брате?

— О них обоих. Я думаю, что бегство вашего брата связано со входом в пещеру, новыми открытиями и этим «Человеком с оленьей головой». Я ошибаюсь или нет?

— Не знаю.

— Вы не ответили на мои вопросы.

Кристина погрузила свой взгляд в глаза де Пальмы и сквозь них — в его ум. Этот взгляд проник в ту часть сознания, которую майор ограждал как крепость.

— Ответ на первый вопрос вы уже знаете. Да, «Человек с оленьей головой» действительно одна из двух статуэток, которые принадлежали моему отцу.

— Где ваш отец его нашел?

— Это долгая история, и сейчас она не важна. Но статуэтка принадлежала отцу.

— Эта история важна, и я хотел бы услышать ее от вас.

Кристина долго вглядывалась в лицо майора. Де Пальма не отвел глаза, хотя ее напряженный взгляд был ему неприятен.

— Мой отец всего раз в жизни повел себя нечестно, — заговорила она. — Всего один раз. Он работал на раскопках у Палестро. Однажды вечером, после того как рабочий день закончился, он вернулся и завладел этой статуэткой.

— Почему?

— Он думал, что «Человек с оленьей головой» сможет вылечить моего брата.

— Но этого не произошло.

Она спокойно положила руки на стол — обе ладони, полностью раскрытые.

— Как вы можете это говорить?

— Это было просто предположение, — ответил де Пальма.

— Пока «Человек с оленьей головой» был возле брата, пока брат мог прикасаться к нему, обращаться к нему, разговаривать с ним, ничего не случалось. Все ужасное началось только после того, как у нас его украли.

— Кто похитил его у вас?

— Откуда я могу это знать?

Разговаривая с ней, де Пальма, при всей своей опытности, словно наталкивался на невидимую стену. Он не мог найти ни одного слабого места в защите Кристины.

— Я повторяю вопрос: кто похитил его у вас? Я убежден, что вы это знаете.

Кристина больше не смотрела на майора — укрылась за невидимыми стенами.

— Это сделал не доктор Кайоль?

Вопрос не достиг цели: Кристина не слышала его. Она была в каком-то другом, недоступном мире. Ее прямой взгляд как будто пронзал грудь Барона.

— Великий охотник вернулся, — мрачно заявила Кристина.

— О ком вы говорите?

— Для жертвоприношения нужна раздвоенная лиственница, растущая на маленьком холме. В развилку дерева кладут палку, которая символически означает стрелу. Направление стрелы указывает, какому духу предназначена жертва.