Первый человек - Ксавье-Мари Бонно

Понтейль вынул папиросу из липкой пачки и взял ее в рот, но не зажег.

— Ну, я начал снимать рулевую колонку и тут увидел, что в механизме нет жидкости. Совершенно сухой, ни капли масла! Я сказал себе: «Вот черт! В почти новом „мерседесе“! Такого не бывает!»

— А как вы думаете, почему это случилось?

— Не знаю… Может быть, утечка в каком-то соединении. Или в дюритовом шланге. Кто его знает? Я не стал выяснять, просто сказал тому приятелю, что рулевая система не работает и ее не стоит брать. Вот и все.

Монтейль лгал: это было видно по тому, как у него бегали глаза. На самом деле причина, конечно, была другая. Все очень просто: владелец гаража не хотел нажить себе неприятности. Де Пальма поблагодарил его и сел в свою «Альфа Джульетта Спринт Велоче» с кузовом от Бертоне[42]. Монтейль, должно быть, не видел такого купе уже лет тридцать.

До дороги на Регаж было не очень далеко — самое большее два километра. Барон припарковал машину у обочины и прошел несколько шагов вверх до места аварии.

На дороге было тихо. Стоял вечер, гребни горной цепи Этуаль сияли бледно-розовым светом, и от их блеска черные тени утесов казались еще глубже и темнее. В момент аварии автомобиль Мартины находился в правом ряду. Машина рухнула в овраг головной частью вперед, перевернулась и уткнулась в землю решеткой радиатора и капотом.

Де Пальма был немного растерян: неужели сегодня подтвердится теория, которую он выстраивал много лет? Рулевая жидкость была каким-то образом слита. Или был перерезан дюритовый шланг, или ее отсосали из механизма с помощью шприца. В таких случаях руль перестает работать не сразу, а лишь после нескольких часов движения. Значит, тому, кто повредил машину, было известно, что Мартина Отран поедет по этой очень извилистой дороге.

Подул легкий ветерок и принес тысячу ароматов пустоши. Мимо медленно проехал автомобиль, и его шофер бросил сердитый взгляд на де Пальму.

Авария произошла примерно в этот же час. Трудная дорога, и движения по ней почти нет.

Что Мартина могла делать в таком месте?

Он поднялся еще немного вверх по грунтовой дороге и взглянул на место аварии сверху. Машина зарылась носом в глубокий овраг. Если бы она ехала от главной дороги, это было бы невозможно. Совершенно ясно, что Мартина ехала от той дороги, на которой он сейчас стоял. Другого решения быть не может.

События могли развиваться только одним образом: Мартина возвращалась с прогулки и остановилась перед тем, как выехать на департаментскую дорогу. Когда она снова стала набирать скорость, руль отказал, и произошла авария.

Но кто вызвал помощь? Пожарные и жандармы приехали меньше чем через полчаса. Машину не было видно с главной дороги, значит, тревогу поднял точно не прохожий.

В трех сотнях метров от места аварии лежала долина, похожая на воронку. Ее узкий конец выходил к лесу, состоящему из дубов и сосен. Красивое место для прогулки, но отсюда до квартала Мазарг, где жили Отраны, не один десяток километров. А Мазарг находится совсем рядом с каланками и горным массивом Пюже, где есть места для прогулок в тысячу раз красивее.

Барон вернулся к своей «Джульетте», и в уме у него было столько же порядка, сколько в Великой армии после битвы при Ватерлоо. Он нашел на диске «Песню Девы», вставил в уши наушники и увеличил громкость, чтобы не слышать шумы, долетавшие до него со всех сторон.

И если любовь сбивается с пути на земных дорогах,

Ее слезы находят меня и не пропадают.

Марсельская муниципальная библиотека Альказар до того, как стать сверхсовременной библиотекой, какое-то время была одним из самых требовательных к артистам музыкальных театров Франции. И звезды мюзик-холла, и дебютанты могли заслужить на этой сцене гром аплодисментов и великую славу, но могли и провалиться так, как ни в одном другом театре: неудачников освистывали, щедро осыпали ругательствами и забрасывали овощами.

Местр и де Пальма договорились встретиться в читальном зале этой библиотеки. Уже ничто не напоминало здесь о Реде Кере[43], Андрексе[44]и великом маэстро оперетты Серже Бессьере, и это мешало де Пальме ностальгировать о прошлом.

Поэтому майору были совсем не по душе стеклянные клетки с книгами, дисками или фильмами.

— Я как будто снова стал студентом, — пошутил Местр, указывая на лежавшую перед ним стопу книг. — Для пенсионера это неплохо. Я нашел в них целую кучу интересных вещей.

Через пять минут де Пальме уже стало душно. Ряд компьютеров, перед которым он стоял, совершенно его не вдохновлял. Он поискал глазами какую-нибудь старую ручную картотеку, в которой он мог бы перебирать пальцами бумажные карточки с загнутыми углами, мечтая над заголовками, но не нашел ни одной. Пришел конец поэзии каталогов.

Большинство столиков были пусты. Среди посетителей мало молодежи, почти одни женщины, в среднем лет под шестьдесят. «Неужели и я похож на них?» — подумал де Пальма. «Еще нет, но скоро будешь», — ответил ему внутренний голос. Несколько секунд майор смотрел на Жана-Луи Местра, на его очки на носу и седые виски. Местр любил прогресс так же сильно, как сам де Пальма его ненавидел. Старый друг майора неплохо вписывался в этот интерьер. Никто не сказал бы, что Местр больше трети века пробыл сыщиком и до сих пор может глубокой ночью спуститься по канату со скалы в каланках.

— Я нашел четыре книги по нашей теме и несколько университетских исследований, — сказал Местр.

Одна из университетских работ называлась «Пещерные религии» и была написана Кристиной Отран. Она поступила в библиотеку в середине девяностых годов и была предназначена для продвинутых читателей. Триста сорок семь страниц ссылок и цитат — слишком много для де Пальмы. Он никак не мог сосредоточиться на каком-нибудь определенном отрывке.

Длинное введение занимало больше пятидесяти страниц и было посвящено методологии научных исследований, выполненных автором. Кристина Отран описывала два своих путешествия. Первое она совершила зимой 1992 года, тогда побывала в Южно-Африканской Республике и Ботсване, в последних общинах бушменов. Оттуда она привезла много записей о наскальных рисунках, сохранившихся в богато украшенных пещерах этого края. Второе путешествие продолжалось больше трех месяцев и заняло весну и часть лета 1993 года. Кристина описывала свои встречи с шаманами эвенков и ламутов в Алтайском крае Сибири[45].