Веселые истории про Антона Ильича (сборник) - Сергей и Дина Волсини

Это привело Антон Ильича в некоторое замешательство. Он не знал, в каком ключе вести разговор. Теплая искренняя беседа, на какую рассчитывал он, по всему видно, сегодня не сложится. Тогда он решил действовать по плану. Взял в руки блокнот, произнес заготовленное вступление и, следуя списку Геннадия Петровича, начал задавать вопросы.

Александра была недовольна. Она капризничала, неловко отшучивалась и, как могла, уклонялась от ответов, недоумевая, для чего эти новшества и к чему клонит Антон Ильич. Ей хотелось, чтобы все продолжалось в привычной манере, и она то и дело пыталась перевести разговор на другую тему но Антон Ильич твердо стоял на своем. В конце концов, его слова о начале нового периода в их совместной работе не оставили Александре выбора. Как-никак главным здесь был он, Антон Ильич, и ей приходилось принимать правила игры.

Чем больше он спрашивал, тем хуже ему становилось. Ответы Александры были настолько для него неожиданными, что ему все труднее становилось скрывать свои чувства. Вскоре Антон Ильич совсем приуныл. Ручка так и застывала в его пальцах, голова поникла, и в глазах его читалась невыразимая печаль. Его захлестнуло отчаяние, и он чувствовал, что теперь вообще ничего не понимает – ни Александру, ни ее жизнь, ни того, что с ней происходит, ни своих чувств к ней. В какой-то момент он все-таки взял себя в руки, сказав себе, что не станет сейчас обдумывать ничего и не будет более ничему удивляться. Он машинально шел по списку, спрашивал и записывал ответы.

На этот раз Антон Ильич даже не помнил, как она уходила, попрощались ли они и условились ли о новой встрече. Неподвижно сидел он в кресле и смотрел в свой блокнот. Перед глазами все расплывалось. Он отказывался верить в то, что услышал сегодня. Но и не верить в очевидное тоже не мог. Смятенный, растерянный, Антон Ильич сидел в оцепенении, не в силах ни встать, ни пошевелиться. Тело его как будто онемело, возникшая внутри тяжесть больно сдавливала грудную клетку.

Неизвестно, сколько бы еще он так просидел, если бы не звонкая трель телефона. Пришло сообщение от отдела персонала. Начало корпоративного праздника завтра в десять утра, и ниже адрес. Следом раздался звонок. Это была секретарь Алексея Евсеича.

– Антон Ильич, добрый день. Вы спрашивали на счет завтра. Алексей Евсеич едет на праздник ненадолго. Пробудет там часа полтора-два, не больше. Имейте в виду.

Надо еще раз проверить документы, спохватился Антон Ильич, приготовить папку. Он заставил себя подняться с кресла, надеть пальто и выйти на улицу. К Геннадию Петровичу он решил сегодня не ездить. Тот на него зол, да и сам Антон Ильич был сегодня не в духе. Он отправился домой, принял горячий душ, прилег отдохнуть, да отключился и крепко заснул.

Утром Антон Ильич проспал. Когда он открыл глаза и глянул на часы, было начало одиннадцатого. Забег начался, участники уже стартовали. И Антону Ильичу надо было тоже бежать.

Он стал быстро собираться, читая на ходу документы и складывая их в картонную папку красного цвета, приготовленную накануне. Уже в коридоре, готовый выходить, Антон Ильич обнаружил, что стоит в ботинках, костюме и галстуке. Все-таки на спортивном празднике такой наряд будет смотреться нелепо, решил он. Да и ботинки надо переобуть. В этих, на тонкой подошве, недолго и простудиться, стоя на снегу. Главное – не забыть папку, поминутно напоминал себе Антон Ильич, переодеваясь и выбегая из квартиры.

Он домчался до места быстро, как только мог. Территория, на которой проводились состязания, была отмечена красными флажками. Оставив машину на парковке, он увидел столики, за которыми стоя пили чай и перекусывали бутербродами те, кто уже завершил забег и теперь заслуженно наслаждался отдыхом. Там же пекли блины, и горячий аромат от них разносился по округе. Антона Ильича, не завтракавшего, сразу потянуло к столам.

Прежде, однако, надо было решить главный вопрос. Найти Алексея Евсеича и передать ему папку. А потом быстрее к еде, решил Антон Ильич. Он стал осматриваться. Алексея Евсеича нигде не было видно. Антон Ильич стал расспрашивать, со страхом думая, что прибыл слишком поздно. Но кто-то из группы только что финишировавших сказал, что видел Алексея Евсеича на трассе.

Лучшей возможности встретиться наедине не будет, понял Антон Ильич. Он немедленно потребовал себе лыжи, молниеносно переобул ботинки, закрепил на них лыжи и встал на лыжню. Судья подбежал, вручил ему номер и что-то записал в своем блокноте.

– Давайте я подержу пока вашу папку, – предложил он.

– Ни в коем случае! – возмутился Антон Ильич.

– Тогда, может, палки оставите?

Но без палок Антон Ильич не мог ни сдвинуться с места, ни удерживать равновесие. Так он и тронулся, с папкой, палкой и номером на шее. Но ехать не смог. Одна лыжа наехала на другую, папка так и норовила выскользнуть из рук, и Антон Ильич, не зная, за что хвататься, завалился на бок и упал.

Ему помогли подняться. Лыжи выправили, палки подали. Судья так вообще предложил Антону Ильичу остаться:

– Вы бы не беспокоились! Мы зачтем ваши показатели. В списки я вас внес. Вы можете уже отдыхать, вот чайку бы попили! Горяченького!

Антон Ильич наотрез отказался. Крепко прижав папку локтем и работая только одной рукой, он решительно двинулся вперед. Вторая палка при этом висела в воздухе.

Через несколько метров Антон Ильич освоился и, как ни странно, даже стал набирать скорость. Возникло лишь одно препятствие: надо было как-то обгонять тех, кто шел впереди. Не успев затормозить, Антон Ильич налетел на неспешно идущую фигуру в толстом спортивном костюме и шапке с большим помпоном. Это оказалась начальник отдела кадров. От неожиданности она вскрикнула, выронила обе палки и повалилась в сугроб, прижатая сверху Антоном Ильичом. Папка его при этом выскользнула, палка взметнулась к небу описала в воздухе круг и опустилась на голову заведующей канцелярией, идущей на параллельной лыжне. Та, пытаясь защититься, вскинула руки вверх, отчего палки их скрестились и намертво зацепились друг за друга.

Антон Ильич дернул. Заведующая канцелярией повалилась в снег. Палка ее соскочила с руки вместе с перчаткой, и то и другое оказалось в руках у Антона Ильича. Он высвободил свою палку, подобрал папку, спешно раскланялся и с извинениями тронулся в путь, предоставив дамам самим помогать друг другу.

Теперь он заранее громко кричал «лыжню!», и впередиидущие уступали ему дорогу. Выйдя на пригорок и спустившись с него ровным быстрым ходом, так что ветер в ушах свистел, Антон Ильич увидел, что снова оказался на старте. Он прошел один круг.

Большинство участников сошли с лыжни и сгрудились вокруг столов. Алексея Евсеича среди них не было.

– Алексея Евсеича здесь не было? – задыхаясь, спросил он у судьи.

– Нет, – пожал тот плечами.

Он все еще на трассе, подумал Антон Ильич и, не теряя драгоценных минут, ринулся на второй круг продолжить гонку.

Никто не мешал ему впереди. Трасса была почти пустая, только вдалеке виднелся грузный мужской силуэт. Антон Ильич приободрился и поднажал. Расстояние между ними все сокращалось, и, пройдя половину круга, Антон Ильич отчетливо видел перед собой тяжелую фигуру Алексея Евсеича. Лыжня здесь вновь пошла с горы, ветер приятно дул в лицо, говоря о скорости, с которой летел Антон Ильич. Он чувствовал, что скоро нагонит Алексея Евсеича и что вот-вот они поравняются. Изо всех сил еще раз он оттолкнулся обеими руками и полетел. Как вдруг понял, что что-то пошло не так. Не было его красной папки!