Когда луна окрасится в алый - Анна Кей

class="p1">Божественное пламя Йосинори, набросилось на мононоке столь быстро, словно давно мечтало полакомиться этим демоном. Мононоке издал рев, утонувший в раскатах грома, и попытался встать, но Генбу рухнул своим немалым весом на его грудь.

Пламя ками сожрало ноги мононоке, и теперь на пожухлой, мертвой земле отчетливо виднелись две полосы пепла, поспешно размываемые водой. Огонь быстро поднимался выше, заставляя сикигами отступить, и только черепаха продолжала упрямо сидеть на груди, спрятавшись в свой панцирь.

Мононоке предпринял еще одну попытку избавиться от призванных духов. Его руки поднялись в стремлении вцепиться хотя бы в одного, но Сэйрю и Кондзин вонзили в них клыки и держали крепко и надежно, несмотря на то что ки ёкая разъедала их тела. Демон горел недолго, однако впечатление складывалось совершенно иное.

Убедившись, что мононоке окончательно уничтожен, Йосинори резко обернулся к Аямэ, которая как раз снесла голову последнему нукэкуби. Она выглядела целой и невредимой, залитой чужой кровью. В глазах ее горело мрачное, темное удовлетворение, которое бы испугало любого. Йосинори позже попробует поговорить с сестрой об этом, а пока…

Кошачий вой заставил всех повернуться. На спине нэкоматы стояла Генко, раненая и тяжело дышащая. Демон под ней стремительно уменьшался в размерах, ки затухала, а голос становился все тоньше и тише, пока в итоге у ног Генко не легла обычная кошка с одним хвостом.

Генко с трудом склонилась над ней, подняла одной рукой и тряхнула. Кошка издала возмущенный вопль и попыталась исцарапать руки Генко.

– Не только у кицунэ есть жемчужины с жизненной силой.

Генко подняла на уровень кошачьих глаз крохотную, не больше горошины, бусину. Нэкомата в ее руках забилась сильнее, пытаясь лапами достать до своей жемчужины. Генко отвела руку подальше и, стиснув пальцы, раздавила сосредоточие энергии кошки.

Полный боли и грусти вой разнесся по округе, но Генко равнодушно смотрела на кошку:

– Ты больше не нэкомата. Если лишить кицунэ ее Хоси-но-Тама, то она умрет. Если забрать жемчужину жизни у нэкоматы – она станет обычной кошкой. Есть в этом что-то несправедливое, не находишь?

Она отдала насквозь промокшую кошку в руки убумэ, та завернула животное в ткань и унесла в дом. Генко проводила их взглядом и только потом позволила слабости отразиться на лице. Колени подогнулись, и она готова была рухнуть наземь, но Йосинори не позволил.

Генко так легко легла в его объятия, словно это происходило далеко не в первый раз. Она прильнула к его теплу, удобнее устраиваясь в кольце рук, и позволила себе облегченно выдохнуть, когда он крепче обнял ее. Усталость накатывала волнами, но Генко не позволяла себе окончательно расслабиться, пока рядом еще слышались отголоски чужой энергии. Она потратила слишком много сил и теперь не могла с уверенностью сказать, откуда исходила опасность и нападут ли на них еще раз. Чужое присутствие Генко ощутила почти сразу после уничтожения нэкоматы, и теперь оно царапало ее сознание.

– Ты в порядке? – тихо спросил Йосинори, поддерживая Генко.

– Нет, – голос был севшим, немного хриплым, да и пятно крови на боку кицунэ подтверждало ее слова, – но обязательно буду, – дополнила она.

– Сейчас самое время, чтобы избавиться от тебя. – Фраза, брошенная Аямэ, потрясла всех.

Аямэ крепко сжимала в руке оружие и взглядом, полным жгучей ненависти, смотрела на Генко, которую Йосинори обнимал и утешал. Гнев в глазах Аямэ рвался наружу, грозя обрести физическую форму любого из ее сикигами и уничтожить кицунэ. Она усмехнулась: ведь именно для этого оммёдзи и приглашали в Сиракаву. Чтобы избавиться от нее.

– Не могу понять, что именно тебе не нравится, – начала Генко, хотя чувствовала, что кровь в венах закипает от недовольства и раздражения. Вот только она была не молодой лисой, а потому не собиралась слепо идти на поводу своих эмоций.

– Вы! Ёкаи! – выплюнула Аямэ, гневно взирая на нее.

Генко предпочла проигнорировать столь очевидный вызов и только вскинула бровь, ожидая, не последует ли еще какая фраза после столь громкого заявления. Чужак все еще был рядом, но его никто не чувствовал. Он скрывался, и Генко ощущала его лишь потому, что это были ее земли. Или же это был кто-то из знакомых ёкаев?

Время шло, никто не нападал, и она позволила себе отмахнуться от мыслей, которые уводили ее от нынешней ситуации. Аямэ молчала, шумно втягивая воздух, из-за чего тонкие крылья носа раздувались с каждым вдохом.

– И что именно в нас не так? – задала свой вопрос Генко.

– Всё! Вы – демоны, которые только и знаете, что вредить людям да мучить их, – отрезала Аямэ, распаляясь все сильнее.

– Ты делаешь выводы, основываясь на первых увиденных тобою ёкаях? Или из-за твоей работы оммёдзи? – Генко сдвинула брови и вскинула подбородок, догадываясь, к чему все идет.

– Я и без этого знаю, что все ёкаи – зло!

– Тогда вот тебе новость: все люди тоже зло, – парировала Генко, чувствуя, что разговор забирает последние крупицы сил, оставшиеся после битвы. Объятия Йосинори немного помогали, но истощение накатывало все больше и больше.

– Не смей сравнивать нас! Демоны убивают людей с начала сотворения мира…

– Люди тоже убивают людей с начала сотворения мира. Они же убивают и ёкаев. И животных. Следуя твоим умозаключениям, люди даже большее зло.

– Я сказала: не смей!..

– Я смею и буду сравнивать людей с ёкаями, – прервала Генко и, неохотно, с трудом освободившись из объятий Йосинори, сделала шаг навстречу Аямэ, из-за чего та невольно попятилась. – Ёкаи убивают людей? Это происходит и в обратном порядке: люди убивают ёкаев. Ёкаи мучают людей? Это работает и наоборот. Вот только еще ёкаи помогают людям, защищают их, принимают на себя ваши проклятия. Злые ёкаи – это те же люди, любящие причинять боль другим. Просто признай: мы одинаковые, просто относимся к разным видам.

– Нет! – яростно воскликнула Аямэ, отрицательно мотая головой. – Нет! Нет…

Последнее слово было произнесено тихо, словно она пыталась уговорить себя же, но выходило плохо. Аямэ пыталась подобрать весомые аргументы, ответить решительным и безоговорочным отказом на все заверения Генко, но не могла. Демоны убивали демонов и людей. Люди убивали людей и демонов. И чем же они тогда отличались? Тем, что по природе своей Аямэ была человеком, а Генко – кицунэ? Но тогда…

– Тебе никогда не говорили этого, да? Или ты сама не давала никому высказаться, – продолжила Генко. – В прошлую нашу встречу ты обвинила меня, что я веду себя так, словно все о тебе знаю. Я простая кицунэ, мне неведомо то, что ты скрываешь, но кое-что о тебе я могу понять. Ты столь уверена в своей правоте, что не видишь другое мнение и не приемлешь его. Ты явно пострадала от демонов, из-за чего срываешь свою злость на каждом ёкае. Ты прячешься за своей ненавистью, потому что боишься отпустить ее, ведь не знаешь, кем будешь без нее. А теперь скажи мне, Сайто Аямэ, в чем я ошиблась?

Генко стояла ровно, будто и не была ранена, хотя бледность и тяжелое дыхание указывали на обратное. Она смотрела на Аямэ сверху вниз, спрятав руки в рукавах кимоно и поджав губы, лисьи уши подрагивали, и было неясно почему – из-за возможной опасности или раздражения.

Аямэ беспомощно посмотрела на склонившего голову Йосинори, который словно задумался над чем-то, на неловко мнущегося Тетсую, на отстраненного Сору, а после ее взгляд вновь вернулся к Генко. Та не изменилась в лице, все так же холодно глядела на Аямэ, и это все больше походило на предательство близкого друга – открывшаяся болезненная правда, что была лучше удобной лжи.

Сжав кулаки, Аямэ развернулась и устремилась назад к храму. Ей нужно было все обдумать, все понять и, возможно, принять, но не рядом с теми, кто слышал сказанное кицунэ. Не с теми, на кого она отвлекалась, невольно начиная задаваться вопросом, что они теперь о ней думают.

Трава, листья, ветки и камни, что попадались ей под ноги, не мешали Аямэ быстро идти сквозь лес и повторять про себя слова Генко. Они и впрямь были такими похожими? Походила ли она на демонов в своем желании уничтожать другой вид?

Такое сравнение заставило ее содрогнуться от отвращения. Нет, она же не могла…

Аямэ замерла и резко обернулась в сторону, откуда ощутила тонкую ки ёкая. Вместо привычной ненависти в груди теперь бушевал комок спутанных чувств, и, чтобы от него избавиться, она направилась в сторону демона. Она хотела лично увидеть, кем были ёкаи – злом или же действительно в чем-то походили на людей?

И она надеялась, что этот неизвестный ёкай, которого