Непредвиденная опасность - Эрик Эмблер
Шрифт:
Интервал:
Тут дверь распахнулась, и вошла Тамара. Увидев Кентона, она так и просияла. Тот сдержанно кивнул ей в ответ. Девушка улыбнулась.
— Рада, что вы благополучно добрались.
— Мистер Кентон, — встрял ее брат, — только что говорил о своих подозрениях. Считает, что я собираюсь отравить его виски с содовой.
— Что за глупости!
— Ради Бога! — возмущенно взмолился Кентон. — Давайте перейдем к делу и оставим все эти выяснения на потом! Какого черта вы затащили меня сюда? И не пытайтесь вилять, отвечайте прямо. Мне нужны только факты, вот и все. Я очень устал.
— Да будет вам, будет, — принялся увещевать его Залесхофф. — Давайте присядем и все обговорим. Снимите пальто.
— Я здесь не останусь.
— Как хотите. И все же присядьте, ненадолго.
— Вы прекрасно знаете, что от моих пожеланий здесь ничего не зависит. Я не идиот и понимаю, что привезли меня сюда не для того, чтобы выпивать за дружеской беседой.
— Тогда почему вы до сих пор в пальто?
Кентон, гневно сверкая глазами, смотрел на русского. Затем решил сменить гнев на милость. Надо успокоиться, сказал он себе, утихомирить свой пыл. И Кентон снял пальто. Залесхофф взял его, приподнял левый рукав, испачканный кровью, и показал сестре.
— Вот, смотри, — сказал он, — так ничего не видно. Разве что ты топаешь прямо по пятам за человеком в этом пальто. Рашенко вряд ли виноват. Он, наверное, просто не заметил.
— Ну конечно, — саркастически заявил Кентон. — А я тот простофиля, который надел это пальто. Впрочем, я не ожидаю получить от вас сколько-нибудь приемлемые объяснения.
Залесхофф похлопал его по плечу:
— Теперь послушайте меня, мистер Кентон. Покидая утром Линц, я оставил вам записку, в которой просил сидеть и ждать у Рашенко до тех пор, пока я все не устрою. Почему вы меня не послушались?
— Потому что я вам не доверяю! Да и с какой стати? С какого такого перепугу вы должны обо мне заботиться? Вы должны делать свое дело. И возможно, для вас очень выгодно обвинить в убийстве именно меня, а не того наемника с мерзкой физиономией, который ехал в поезде.
— Наемника? В поезде?
— Кого ж еще… Видите ли, мужские шляпы обладают одной особенностью. Каждая обретает характерный, присущий только ей вид, стоит ее только подольше поносить. Вы, наверное, и сами это замечали. Мои шляпы всегда выглядели так, словно я извлек их из мусорного бака, где они пролежали минимум неделю. Все дело в том, как их носить. Должен заметить, ваши шляпы выглядят так, точно вы сидите на них каждое утро. Наверное, вы слишком плотно натягиваете их на…
— Все это очень интересно, но…
— Когда Рашенко дал мне эту шляпу, она показалась странно знакомой. Сегодня в поезде я пытался сообразить почему. А потом вдруг вспомнил, где ее видел. На голове у того типа, которого Захс назвал «шпиком наци». Пальто не запомнил, а вот шляпу — очень хорошо. Ясно, как дважды два четыре, что шляпа и пальто принадлежат одному человеку, и скорее всего он является вашим другом. На рукаве пальто была кровь. Захс смертельно боялся типа, который его носил, а потом я нашел Захса убитым. Его закололи ножом. Ну, что вы на это скажете?
Залесхофф поджал губы.
— Вот вы сказали «ясно, как дважды два четыре», мистер Кентон. Как прикажете понимать?
— Рашенко раздобыл эти пальто и шляпу где-то в доме. На улицу он точно не выходил, поскольку был в домашнем халате.
— И вы решили ехать в Прагу?
— Да.
— И как же добрались? Паспорт где-нибудь показывали?
— Я, конечно, дурак, но не до такой степени. Перебрался через границу вблизи Манфурта.
Залесхофф присвистнул.
— Манфурт! Что заставило вас выбрать именно это место? Гораздо легче перейти южнее.
— Другой дороги на карте я не увидел. Ну и потом, леса служили надежным укрытием.
— Да уж, оно вам явно не помешало. Так вы сказали, что перешли через границу. Но как? Перелезли через изгородь?
— Не через, а под ней! — Кентон объяснил, как это ему удалось.
— Нет, ты только послушай его, Тамара! — восторженно воскликнул Залесхофф. — Твой Кентон — парень не промах. Только на будущее, друг мой, запомните одну важную вещь: те участки границы, что выглядят на карте проще, всегда строже охраняются.
— Надеюсь, мне эти знания больше не пригодятся!
Залесхофф громко расхохотался.
— Знаешь, Тамара, а мне начинает нравиться этот парень. Он меня забавляет, нет, правда!
— Чего никак не могу сказать о вас, Андреас, — мрачно заметил Кентон. — У вас очаровательная манера уводить разговор в сторону от главной темы. Давайте же вернемся к делу.
Залесхофф вздохнул:
— Что ж, хорошо.
— Вот и славно. Итак, я прибыл в Прагу с одной целью. И цель эта — выкрасть фотографии у Саридзы и заключить с вами сделку. И цена этой сделки — ваш друг, тот тип с мерзкой физиономией в комплекте с доказательствами для полиции.
— Ну, допустим, вам удастся заполучить эти фотографии, что лично мне кажется весьма смелым предположением. Как затем вы собираетесь связаться со мной, а?
— Через советское посольство.
Повисла пауза. Девушка первой прервала молчание:
— Я вижу, вы оптимист, мистер Кентон! Сами вы так не считаете?
— Я не столь оптимистичен, как вам может показаться. Этим утром вспомнил кое-какую любопытную информацию, которой забыл поделиться с Андреасом. Речь идет об одной фразе в разговоре Саридзы с Майлером. В тот момент я не обратил на нее внимания. Теперь думаю, что она крайне важна.
— Что именно? — рявкнул Залесхофф.
Кентон покачал головой.
— Так дело не пойдет, Андреас, — сказал он. — Когда человека разыскивают за убийство, это, знаете ли, накладывает на его поведение определенный отпечаток. Он становится скрытным.
Снова пауза.
— Надеюсь, вы понимаете, Кентон, — произнес наконец Залесхофф, — что я, если захочу, смогу заставить вас заговорить?
— А вот сейчас вы сказали глупость.
— Ничего подобного. Допустим — это всего лишь предположение, не более того — я бы мог сказать вам, что знаю, кто убил Борованского. Допустим, я бы сказал, что с самого начала имел намерение использовать это знание, чтобы освободить вас от подозрений. Предположим, я бы сказал, что с учетом вашего упрямства и тупоголовости все же решил передать вас в руки полиции. Что бы вы на это ответили?
— Ответил бы, что поступаете глупо.
— Вот как? Думаю, вы не понимаете, насколько крепко сколоченное против вас обвинение. Просто недооцениваете полицию.
— Я прекрасно понимаю это. И скажу вам вот что: это вы поступаете глупо, ибо мне известно, насколько важнее для вас довести игру с Саридзой до конца, нежели покрывать настоящего убийцу или подставлять меня.
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!