Заманчивые обещания - Сьюзен Симмонс

Трейс направил на макет луч света.

— Интересно…

— Что интересно?

— Возможно, любопытно — более подходящее слово, — пробормотал он себе под нос.

— Любопытно? — переспросила она.

— Ты бы назвала эту модель профессиональной?

Шайлер нагнулась и внимательнее осмотрела ее, хотя пыль и паутина — бурый паучок деловито плел свою паутину даже под их пристальными взглядами — отбили у нее охоту приближаться вплотную.

— Нет, не назвала бы.

Трейс казался озадаченным. Некоторое время он молчал. Затем спросил:

— Что ты можешь сказать о ней?

Шайлер зажмурилась и вновь открыла глаза.

— Такое впечатление, что эту модель делал ребенок, используя кусочки металлического лома и дерева.

— Точно, — сказал он.

Шайлер выпрямилась.

— Ты думаешь о том же, о чем и я?

Трейс машинально положил руку ей на плечо.

— Все зависит от того, о чем ты думаешь.

В мертвой тишине комнаты ее голос прозвучал очень тихо.

— Что, если именно эта модель вдохновила Кору на переделку Грантвуда?

Трейс отнесся к этому предположению скептически:

— Тебе не кажется, что это как-то слишком странно?

— Грантвуд и есть довольно странный дом, — заметила она.

— Верно, — кивнул Трейс.

— Это просто гипотеза. — Шайлер нерешительно пожала плечами. — Думаю, как и остальные, я всегда хотела знать, откуда у Коры взялась эта непреодолимая тяга к строительству.

Внимание Трейса привлекло что-то рядом с потайной дверью. Он хмыкнул.

— Что такое?

— Что бы это значило?

Шайлер подошла к стоявшим там столу и стулу. В центре стола находились серебряный подсвечник — полдюжины свечей сгорели почти дотла — и коробок спичек.

— Интересно… — задумчиво протянула она.

— Ты о чем?

Шайлер взглянула на Трейса, стоявшего рядом с ней, и задала ему вопрос:

— Какая разница между этими предметами и остальными вещами в этой комнате?

Трейсу не понадобилось много времени на размышления:

— На них нет пыли, — ответил он. — Во всяком случае, ее здесь мало. Ничего похожего на толстый слой, покрывающий все остальное.

У Шайлер засосало под ложечкой — забавное ощущение, которое всегда напоминало ей порхание бабочек.

— А я знаю почему.

— Почему?

— Потому что именно сюда приходила Кора полюбоваться тем, что она называла своими «главными сокровищами».

Трейс щелкнул пальцами и продолжил нить ее размышлений:

— Что и объясняет, почему так называемые сокровища в сундуке казались нам ненужным хламом.

Шайлер не могла скрыть, как взволновало ее их открытие.

— Потому что это и есть хлам!

Трейс сделал логический вывод:

— Сундук в чулане Коры был приманкой.

Шайлер кивнула:

— Вот куда на самом деле приходила Кора, и вот где она сидела, зажигая свечи.

Трейс направил мощный луч света на лампы, расположенные на стенах и на потолке.

— И дело не в отсутствии проводки. Держу пари, лампочки перегорели, а, став уже старой и слабой, Кора просто не смогла заменить их.

— Уверена, что ты прав. — Шайлер повернула голову и всмотрелась в глубь комнаты-призрака. — Почему же она приходила сюда?

— Освежить воспоминания, — высказал догадку Трейс.

— И еще, возможно, возродить свои мечты: мечты, которые, увы, так и не стали явью.

— Это комната маленького мальчика.

Шайлер согласилась с ним.

— Вполне вероятно, что он был родственником Коры. — Трейс сделал глубокий вдох и затем медленно выдохнул. — Хотел бы я знать, что же все-таки произошло. — После небольшой паузы он спросил: — Ты что-нибудь выяснила у Джеффри Баркера?

— Мистер Баркер плавно перемещается из реального мира в нереальный. — Шайлер одной рукой сняла паутину, висевшую прямо у ее лица. — Правильнее сказать, он скользит туда-сюда во времени.

— И что же он сказал тебе?

Шайлер вздохнула:

— Что волосы Коры из рыжих в одночасье превратились в седые.

— В одночасье?

Она кивнула.

— Он не объяснил почему. Но он упомянул о каком-то сюрпризе, обернувшемся трагедией.

Трейс запустил пальцы в волосы.

— Похоже, старик не оправдал наших надежд на него.

— Желания и мечты, — прошептала Шайлер.

— О чем ты?

— Джеффри Баркер говорил о желаниях и мечтах так, словно они и есть истинное сокровище.

Трейс повторил вопрос, который уже однажды задавал Шайлер. На этот раз он надеялся получить на него ответ.

— О чем ты мечтала, когда была маленькой?

Она замялась, но потом, очевидно, решила рассказать.

— Я мечтала многое сделать и много кем хотела стать.

Трейс ждал, когда она продолжит. Он не собирался торопить ее, однако хотел, чтобы она перестала прятаться за своей защитной броней, которая отделяла ее от других людей.

Шайлер негромко заговорила:

— Я хотела быть балериной. — Она звонко, по-детски рассмеялась. — И как это много раз бывало и с другими, скоро выяснилось, что я слишком высокая и неуклюжая для этого.

Трейс мысленно отметил, что Шайлер одна из самых грациозных женщин, которых он когда-либо встречал.

— Потом я решила стать знаменитым исследователем и пробираться по джунглям Амазонки или изучать давно вымершее туземное племя охотников за головами — а-ля Маргарет Мид[11]. Я собиралась присоединиться к Корпусу мира и спасти Землю или по меньшей мере хотя бы ее маленький уголок. Я хотела стать первой женщиной, побывавшей на Луне, или величайшей из актрис, когда-либо игравших на сцене, или ученым, излечившим рак.

Трейс улыбнулся, глядя на ее милое лицо:

— По крайней мере, тебе удалось стать мечтательницей мирового класса.

— О да, я была величайшей фантазеркой, — согласилась она, не испытывая ни малейшей неловкости.

— Кстати, — вспомнил Трейс, когда они покидали детскую, — ты так и не рассказала мне, что натолкнуло тебя на мысль искать потайную комнату за стенами чулана Коры.