Римские войны. Под знаком Марса - Александр Махлаюк

После разгрома Антиоха испарились последние надежды Ганнибала. Скитаясь в поисках нового убежища, он оказался при дворе царя Вифинии[20] Прусия. Престарелый полководец помог Прусию в войне против соседнего Пергама. В морском сражении Ганнибал приказал бросить на палубы неприятельских кораблей сосуды со змеями, чем противники были приведены в замешательство и потерпели поражение. Это была последняя победа Ганнибала. Но неблагодарный трусливый царь фактически выдал Ганнибала римлянам. Не желая живым попасть в руки заклятых врагов, 67-летний полководец сам лишил себя жизни, приняв яд.

Несмотря на поражение дела всей его жизни, Ганнибалу по праву принадлежит слава одного из самых гениальных полководцев в истории. Но сам Ганнибал, в конечном счете, признал, что лучшим является римлянин Публий Корнелий Сципион Африканский. У древних историков сохранился рассказ о встрече и разговоре Ганнибала со Сципионом, прибывшим с посольством к Антиоху. Рассказывают, что Публий спросил, кого считает Ганнибал величайшим полководцем. «Александра, царя македонян, – ответил пуниец, – ибо он малыми силами разбил бесчисленные войска и дошел до самых отдаленных стран». На второе место Ганнибал поставил эпирского царя Пирра. Когда же Сципион спросил, кого он считает третьим, Ганнибал, не колеблясь, поставил на третье место самого себя. «А что бы ты говорил, если бы победил меня?» – «Тогда, – продолжал Ганнибал, – я считал бы себя выше и Александра, и Пирра, и всех других полководцев».

Победой над Ганнибалом Сципион, действительно, обессмертил свое имя. Одолев во второй войне Карфаген, римский народ не только вписал в свою историю самые героические страницы. Это была не просто победа одного государства над другим. Главным итогом войны стала победа греко-римской, а не восточной, финикийской, цивилизации в Средиземноморье. Однако страх перед родиной Ганнибала настолько сильно запечатлелся в сердцах и памяти римлян, что через 50 лет после победы в Риме возобладало мнение: «Карфаген должен быть разрушен». Вековое противоборство могло окончательно завершиться лишь с гибелью одного из непримиримых врагов.

В течение пяти десятилетий после победы над грозным Ганнибалом римская держава стремительно расширялась благодаря новым завоеваниям. Развитие рабовладельческого хозяйства и внешней торговли, честолюбивые устремления римских аристократов, мечтавших о триумфах и славе, желание отомстить бывшим союзникам Ганнибала – все это толкало Рим к новым войнам и захватам. Римляне окончательно покорили галлов в долине реки Пада, поддержавших пунийцев во время Ганнибаловой войны; подчинили своей власти галльские племена, жившие около моря между Италией и Испанией. Главное внимание и усилия Рим сосредоточил на странах к востоку от Италии. Вмешавшись в события, происходившие на Балканском полуострове, римляне отправили свои легионы в Грецию и начали войну с македонским царем Филиппом V. В могущественном Македонском царстве, которое недавно было союзником Карфагена, Рим видел слишком опасного соседа и не мог допустить его дальнейшего усиления. В 197 г. до н. э. армия Филиппа была разбита в большом сражении при Киноскефалах среди гряды холмов, напоминавших собачьи головы (так и переводится название этой местности в Северной Греции). Когда же сын Филиппа Персей стал энергично восстанавливать могущество своего государства и призвал к борьбе против Рима греков и сирийского царя, римляне начали новую войну с Македонией. Один из лучших римских полководцев Луций Эмилий Павел, сын консула, героически погибшего в злосчастной битве при Каннах, разгромил Персея в битве у македонского города Пидны в 168 г. до н. э. Тяжеловесная, но неповоротливая македонская фаланга вновь не устояла против подвижного манипулярного строя римлян. Династия македонских царей была уничтожена. Македония вскоре стала римской провинцией. Та же участь постигла и Грецию, после того как в ней было подавлено восстание против римской власти. Еще раньше, как мы уже упоминали в предыдущей главе, римские легионы победоносно вступили на землю Азии и нанесли решительное поражение царю Антиоху Великому, владыке державы Селевкидов[21]. В результате всех этих побед Рим стал хозяином почти всего Средиземноморья как на западе, так и на востоке.

Луций Эмилий Павел

Между тем, пока внимание Рима было отвлечено на Восток, Карфаген быстро оправлялся после поражения. Несмотря на потерю своих владений в Испании и на островах, карфагеняне вели широкую торговлю по всему Средиземноморью и даже за его пределами. Огромные доходы, оседавшие в карфагенской казне, позволяли без чрезмерного напряжения выплачивать Риму положенную дань. Не расходуя теперь денег на военные предприятия, карфагеняне вкладывали большие средства в развитие ремесел и земледелия. Благосостояние города и численность его населения превзошли в скором времени довоенный уровень. По мере того как Карфаген преодолевал последствия войны, среди его граждан возрождались и крепли воинственные настроения.

Македонский царь Персей

Особенное негодование пунийцев вызывали действия римского союзника Масиниссы. Нумидийский царь создал сильное государство, твердо и умело управлял им на протяжении пятидесяти лет. До глубокой старости он сохранял энергию и воинственность. При попустительстве и прямой поддержке римлян Масинисса постоянно совершал вылазки и захватывал у карфагенян земли и города. Связанный условиями мирного договора с Римом Карфаген не мог вести военные действия и защитить себя от этих грабительских набегов. Но так долго продолжаться не могло.

В Риме знали и о вновь накопленных богатствах, и об унизительном политическом бессилии, и о воинственных настроениях пунийцев, которым после смерти Ганнибала не хватало только вождя. Во всем этом римляне с очевидностью убедились в 153 г. до н. э., когда в Африку прибыло римское посольство, чтобы уладить очередной конфликт между Масиниссой и карфагенянами. Возглавлял посольство 80-летний сенатор Марк Порций Катон. Увиденное в Кафрагене поразило его до глубины души. Он нашел город не в плачевном положении, как полагали многие римляне, но многолюдным, сказочно богатым, переполненным всевозможным оружием и военным снаряжением. Катон решил, что если римляне не захватят город, издавна им враждебный, а теперь озлобленный и невероятно усилившийся, они не смогут чувствовать себя в безопасности. Вернувшись, Катон заявил в сенате, что прошлые поражения сделали пунийцев не беспомощнее, но опытнее в военном деле, что под видом исправного выполнения мирного договора они готовятся к войне, выжидая лишь удобного случая. Закончив свою горячую речь, Катон высыпал перед сенаторами привезенные из Африки смоквы[22]. Когда все стали изумляться их красоте и величине, Катон сказал, что земля, рождающая такие плоды, лежит всего в трех днях плавания от Рима. Этим он хотел наглядно показать сенату, насколько богата африканская земля, какого процветания достиг Карфаген.