Спецназ всегда Спецназ. Прорыв диверсанта - Юрий Корчевский

– Ты хозяин, – Саша повел рукой, – открывай, приглашай, накрывай на стол.

Часовой вскинул винтовку и прицелился в замок.

– Да ты что, сдурел? – Саша схватил его за руку. – Выстрел далеко слышен будет! Прикладом его сбей.

После нескольких ударов прикладом винтовки замок сдался. Часовой распахнул ворота, и Саша шагнул вперед.

Богатство, открывшееся его глазам, описанию поддавалось плохо.

На длинных стеллажах рядами лежали ящики со сгущенкой, тушенкой, кашами, рыбными консервами. Нашлись даже сухари в полотняных мешочках, уложенные в деревянные ящики. Были крупы, макароны, но не они сейчас интересовали Сашу.

– Ну-ка, боец, бери сухари, а я банки с консервами возьму. Где караулка? Веди!

Караулка оказалась маленькой и тесноватой избушкой рядом с воротами.

Расположившись за столом, Саша ножом ловко вскрыл несколько банок.

– Ну, давай подхарчимся, – жестом хлебосольного хозяина он пригласил часового к столу.

Саша начал есть тушенку ножом, но часовой протянул ему вилку.

– У нас здесь и котелки есть, и печурка.

– Здорово устроились, – одобрил Саша.

– Да склады же Могилевскому укрепрайону принадлежали – его еще в тридцать восьмом году построили. А потом, как границу на запад перенесли, все вооружение и связь с укрепрайона сняли. Этот склад да еще один – километрах в десяти отсюда – и остались.

– Тебя как звать, боец?

– Ваньшей мамка назвала. – И тут же поправился: – Рядовой Иван Кузьмичев, из Рязани.

– Сколько же тебе лет?

– Двадцать в мае стукнуло. В мае же и призвали.

– О, так ты зеленый совсем!

Рядом с часовым Саша чувствовал себя умудренным опытом, почти пожилым человеком. Конечно, разница в возрасте чуть ли не в два раза. Кузьмичев молодой, прослужил совсем немного, да и знал-то его Саша несколько минут всего, но в разведку с ним точно бы пошел.

– Вань, у тебя, кроме твоей винтовки, еще оружие есть?

– Не-а. Откуда ему взяться? Складов вооружения года полтора как нет.

– Жалко. А то у меня, кроме финского ножа, нет ничего.

– А вы из каких будете? – осмелился наконец полюбопытствовать часовой.

Саша достал из кармана гимнастерки солдатскую книжку убитого связного-мотоциклиста. Люди почему-то больше верят документам с печатями.

– Терехин Алексей Митрофанович, – прошептал Иван и вернул Саше книжку. – Так вы уж старый совсем.

Саша чуть не подавился сухарем.

– Это не я старый, это ты молодой.

– А вы коммунист?

– Не удосужился, – коротко ответил Саша.

– А вот я – комсомолец, – часовой показал на красный значок, приколотый к груди.

– Вы, Алексей Митрофанович, из какого же рода войск?

Врать почему-то парню не хотелось, хотя проще всего было сказать – из пехоты.

– Диверсант я, Ваньша.

Парень от удивления округлил глаза.

– Не слыхал я о таких войсках.

– О чем на складе услышать можно?

Иван обиделся и замолчал.

– Не дуйся. Войска, можно сказать, секретные, подчиняются Генштабу, потому ты о них и не знаешь.

– Так вас чего – в тыл к немцам с особым заданием забросили? – Глаза у часового загорелись.

– Нет. Я в окружение попал, повоевать немного успел, а потом на тебя вот вышел.

– И немцев живых видели?

– Как тебя.

– А самому убивать довелось?

– А как же – даже вот этим ножом.

Часовой со страхом посмотрел на нож, воткнутый лезвием в стол.

– Так вы же им консервы открывали!

– И что с того? Одно другому не мешает. Я привык, и ты привыкнешь. Слушай, разморило меня. Я вздремну немного, а ты поохраняй – тебе не привыкать.

За прошедшие дни Саша устал, вымотался, наголодался. А сейчас поел и, почувствовав себя в безопасности, расслабился. Веки закрывались сами. Он улегся на жесткий топчан, на котором наверняка отдыхала караульная смена, и мгновенно провалился в сон.

Проснулся он оттого, что солнце все так же светило в окошко караульного помещения. Рядом кто-то заскрипел табуреткой. Саша вскинулся, схватился за ножны, однако нож был воткнут в столешницу. Фу-ты, это Иван за столом сидит – аж испугал!

Рот у Ивана был до ушей.

– Здоров ты спать, Алексей Митрофанович! Сутки ведь проспал!

– А ты не загибаешь? – не поверил Саша.

Но похоже – не врет. Чувствовал себя Саша отлично – выспавшимся, отдохнувшим, полным сил. И снова голодным.

– Угощай, хозяин!

– Ну ты и диверсант! Только спать и есть горазд!

– Не сомневайся. Диверсант настоящий, сам потом убедишься.

– Так вы меня с собой берете?

– Что значит «беру»? Мы этот склад своей базой сделаем – хотя бы на первое время. А что? Крыша над головой есть, печурка в углу стоит, консервов на складе полно. Чем не база? Оружие сами раздобудем – чай, руки пока не отсохли. Единственное «но» – уходить от базы далеко надо будет. Нельзя немцам вредить по соседству – вычислят быстро. Собаки у них есть, сам убедился. Еле ушел.

У Ивана округлились глаза.

– Расскажи, Алексей Митрофанович.

– Чего ты меня по отчеству величаешь? Я не командир над тобой. Мы оба – бойцы РККА, вот и зови по-простому – Алексей.

– Хорошо. Да ты ешь! – Иван подвинул к нему сухари и открытую банку рыбных консервов.

Саша ел не спеша – все-таки он был уже не такой голодный.

– А что сказать, Ваня. Наша часть под Рогачевом стояла. Ночью разведка немецкая в наши окопы пожаловала, а я из блиндажа оправиться вышел. Дали мне по башке и поволокли к себе – вроде «языка». Я вовремя очнулся и этим вот ножом обоих и порешил. По оврагу пошел – думал к своим выбраться, а вышел в немецкий тыл. Немцы, видно, своих убитых разведчиков нашли, собаку по следу пустили.

Саша намеренно рассказал не все, не упомянув эпизоды с захватом танка и обстрелом бронепоезда.

– И от собаки ушли?

– Ага! Ручей попался, так я по нему и ушел.

– Здорово! А вообще-то вам, Алексей, умыться бы не помешало – лицо черное от копоти.

Иван подошел к тумбочке, достал и протянул Саше маленькое зеркальце. Саша посмотрел в него и замер. Неужели это он? Лицо в ссадинах, в пороховой копоти от стрельбы в танке, щеки обросли изрядной щетиной. Как есть бомж!