Сладкое яблоко раздора - Владимир Григорьевич Колычев

не знаю… Что там у тебя по Трутову?

- Нашли убийц. Задержали… А ты не в курсе?

- Да я-то в курсе. Просто не знаю, бояться тебя или нет… Говорят, в тебя стреляли?

- Не в меня. Моего подчиненного ранили.

- Ну, стрелков этих ты не нашел.

- Один уже у нас.

- Уже?

- Уже.

- Я начинаю тебя бояться, - не очень весело улыбнулся Лазарев и приложился к стакану с коктейлем.

- Бойся. Если это ты покушение заказал, - спокойно, без нажима сказал Малахов.

И Лазарев поперхнулся:

- Я заказал?!

- На самом деле все указывает на Борщевика. Если точнее, на его человека.

- На Купона.

- На него.

- А Борщевик?

- Борщевик гуляет.

- На свободе?

- Пока да.

- Доказательств нет?

- Железобетонных нет.

- А какие есть?

- Если хочешь, давай завтра поговорим, - Артем выразительно глянул на пустой стакан.

- А может, тоже выпьешь? Поговорим сегодня… Я ведь Еву в обиду не дам. Если у вас все серьезно, хорошо… Если нет…

- Серьезно.

- Тогда хорошо. Для тебя… А для меня? Для меня не знаю…

- Для меня очень хорошо! - Ева встала перед братом, закрывая собой Артема.

- Ну, если ты так считаешь, тогда наливай!

Ева кивнула, наполнила опустевший стакан, налила себе и Артему. И открыла холодильный шкаф со стеклянной дверцей, а в нем и пирожные, и красиво оформленные бутерброды.

- Ты же не ужинал!

- И я не ужинал… - грустно улыбнулся Лазарев.

Ева разложила по тарелкам бутерброды, себе взяла пирожное с розочками.

- Ты же ненадолго? - спросила она, обращаясь к брату.

- А если до утра? Выгонишь?

Ева ничего не сказала, взяла телефон, позвонила Лике и велела организовать ужин.

- Кто кого перепьет? - спросил Виталий, поднимая стакан.

Артем глянул на Лазарева с живым интересом. Уже подшофе, а перчатку бросает. Рисковый мужик.

- Давай завтра.

Лазарев кивнул, щелкнул по своему стакану ногтем и выпил. Малахов повторил за ним, а Ева поставила свой хайбол на стойку, даже не пригубив. Виталий тяжело поднялся, встал на место бармена, налил себе и Артему.

- Следующий дринк за тобой! - сказал он, возвращаясь на место.

Они выпили раз, другой, появилась Лика, подали ужин. Малахов пил наравне с Лазаревым, пьянел, но держался бодро. А Виталия развезло.

- Честно скажу тебе, подполковник, не пара ты Еве. Не пара… Но это мое суб… субъективное мнение, да, - вяло тыкая пальцем в пустоту перед собой, проговорил он. - Ева в тебя втрескалась, сердцу не прикажешь, так что считай, тебе повезло… Ты так считаешь?

- Я тебя уважаю, - кивнул Малахов.

- И я тебя начинаю уважать: хорошо работаешь, четко, опера у тебя толковые…

- Стреляли в моих оперов.

- Это Борщевик… Все зло от него. Это я тебе положа руку на сердце говорю!

- От сердца информацию отрываешь? - усмехнулся Малахов.

- Да нет, не от сердца… Просто у нас договор с Борщевиком, о дружбе - нет, о мире - да. Он не мешает нам, мы не мешаем ему… Не имею права его сдавать! - мотнул головой Лазарев.

- А я прошу?

- Не просишь?! - задумался Виталий.

- Нет.

- А почему я слышал?

- Не знаю.

- Может, потому, что ты мысленно меня просил?

- Ну, если только тихонько, - усмехнулся Артем.

Разумеется, он рад был любому источнику верной информации. И если Лазарев скажет, где можно найти Борщевика, он будет только рад отправить по этому адресу людей. Но просить его об услуге точно не станет. Не тот он человек, у которого можно что-то просить. Лазарев обязательно попросит об ответной услуге, и вряд ли о незначительной.

- Ну, тогда и я тихонько отвечу. Не знаю. Не знаю, где сейчас Борщевик… Но могу узнать. Сегодня звонок - завтра результат… Завтра утром звонок - завтра вечером результат… Позвонить?

- Завтра и у меня результат будет, - качнул головой Малахов.

Не станет он ни о чем просить. И дело даже не в ответной услуге. Просто к завтрашнему дню Лазарев протрезвеет, в лучшем случае все забудет, в худшем - посмеется над подполковником Малаховым. Такой большой, а в сказки верит.

- А я позвоню… Домой.

Лазарев тяжело поднялся, вышел из кафе, на ходу вынимая телефон. Кому он звонил, о чем говорил, Артем не узнал. Но за барную стойку Виталий больше не вернулся. Отправился домой, Ева проводила его до первого этажа, там передала его на руки телохранителям.

Ева вернулась, подошла к Артему и, обвив рукой шею, мягко и проникновенно посмотрела ему в глаза.

- Как настроение?

- Боевое!

- Патроны есть?

- И осечек не будет.

- Ну тогда: «Огонь!»

Ева поцеловала его в губы, и ее брат отступил далеко на задний план. Не мог думать Артем и о Борщевике. Завтра, все завтра…

* * *

Хлороформом усыпить сложно, нужно время, чтобы он подействовал, но Женю взяло почти мгновенно. Но, засыпая, она успела пронзительно вскрикнуть… Максим проснулся, открыл глаза, а в ушах все звенело. Ребров напал на Женю, зашел в дом, прижал ее к стене. Все это происходило во сне, но разве Жураевой не угрожала реальная опасность? Ребров поставил Моржову задачу решить вопрос с Женей, возможно, он собирается довести начатое до конца. Или уже довел. Жураева-то без прикрытия. На часах уже половина четвертого, глубокая ночь. Но разве преступников это остановит?

Максиму хватило пяти минут, чтобы собраться. Он тихо, чтобы не разбудить Любу, вышел из дома. Она, конечно, молодец, но сейчас ей вовсе не обязательно ехать с ним.

Женя открыла дверь сразу, едва только он позвонил в дверь. Волосы уложены в косу, косметика на лице, одета в спортивный костюм, ощущение такое, что девушка и не ложилась спать.

- Едем? - с чувством обреченности во взгляде спросила она.

- Куда едем?

- Ну, в тюрьму.

Максим усмехнулся. Теперь ясно, куда собралась Женя.

- Пока только домашний арест… - переступая порог, сказал он. - Ты одна… в камере?…

Взгляд скользнул по спортивной сумке, которая стояла в прихожей.

- Одна.

Максим бесцеремонно обошел квартиру, заглянул и на кухню. Там и остался. Женя включила чайник.

- Значит, собрала вещи? - спросил он.

- Собрала.

- Сухой спирт положила?

- Зачем?

- Чай кипятить… Ладно, шучу.

-