Защитница. Тринадцатое дело - Иосиф Гольман

Конечно, это была она.

Точнее, они.

Пожиратели гаджетов, собственной персоной.

Смешные и трагичные, как вся наша жизнь.

Уже ложась спать, вспомнила от кого-то услышанное определение Ефима Аркадьевича.

«Жадный, но щедрый».

Так ведь не может быть, правда?

Однако, бывает.

За прошедший неполный год жизнь Неонилы даже не изменилась, а полностью перевернулась.

Сейчас она иногда с искренним ужасом думала о том, что ведь могла и отказаться от путевки в заливаемые осенней моросью «Стожки». Могла не споткнуться на мостике и не вывернуть ногу.

А, значит, ее не нашел бы заплаканной и не взял, как маленькую, на руки бывший прапорщик Петр Бойко.

Впрочем, это – вряд ли.

Наверное, все равно бы взял, рано или поздно.

И в пансионат-то хитрый прапорщик рванул лишь после того, как узнал, что понравившаяся ему библиотекарша из их НИИ путевку в профкоме уже оформила. И знакомства с ней искал специально.

Хотя, конечно, ту злополучную дощечку на мосту лично не выковыривал. Чего не было, того не было. Петр Иванович никогда не стал бы осознанно портить общественное имущество, потому что – не положено.

Что было бы в альтернативной истории, никто из нас знать не может, на то она и альтернативная.

Зато Нилу очень устраивало то, что происходило в истории реальной.

Она теперь имела мужа.

И главное – пусть Петр на это не обижается – она имела ребенка.

Хотя, прапорщик, скажи ему даже в лицо, обидится вряд ли. Потому что именно так и положено быть в женских приоритетах: дети, а уж потом муж.

Тем более, что как правило дети без мужа, сами по себе, не получаются.

В их конкретном случае, несмотря на то, что зачат ребенок был не ими, все подпадало под приведенную выше концепцию. Без Петра Ивановича она не решилась бы забрать Мишку. А если б и решилась – испытала бы жесточайшие проблемы.

– А как же с принцем? – поинтересуется любопытный читатель.

Да никак.

Принцем бывший прапорщик так и не стал, несмотря на все усилия Неонилы Леонидовны. От многих, максимально ее раздражавших привычек, избавился, но принцем так и не стал.

И уже было понятно, что вряд ли станет.

Впрочем, это как раз – результат предсказуемый.

Интересно другое. Через полгода совместной жизни, с ее несомненными трудностями и проблемами, из Неонилиной начитанной головы полностью улетучились прежде заполнявшие ее мечты.

Принцам попросту не осталось места в ее нынешней – насыщенной, тяжелой, но чертовски содержательной – реальности.

Если честно – ей и времени не оставалось поразмышлять на вышеозначенную тему.

Утром – подъем, возня с Мишкой, которого в три с лишним года приходилось обучать тому, что многие дети знают в два.

Потом бегом в детский сад – тот самый, частный, дорогущий, зато с детским психологом и логопедом.

Потом совсем бегом – в НИИ. Здесь, слава богу, ценили Нилу и входили в ее положение. Поэтому сделали пропуск-вездеход, в результате чего ее десяти-двадцатиминутные опоздания не требовали объяснительных записок.

После рабочего дня, снова бегом – за Мишкой. Два раза в неделю.

Три раза в неделю за Мишкой мчался Петр Иванович, потому что Неонила взяла двух учеников – оказалось, ее английский, поддерживаемый любовью к книгам на языке и фильмам без перевода, способен приносить деньги ей и пользу ученикам. Еще приносили деньги технические переводы, подбрасываемые ей по допсоглашениям все понимающей начальницей.

Домашнюю работу тоже никто не отменял, благо, значительную ее часть взял на себя Бойко. Но и он работал на разрыв: кроме дома и НИИ были приработки в гаражах и, конечно, «Волга». Без его рук и времени автораритет ездить отказывался.

А куда им теперь без машины?

Мальчик до правильных физических кондиций пока так и не дошел. А на руках Мишку далеко не потаскаешь.

Странное дело, вот описываешь их жизнь, и такое ощущение у непричастного человека, что прямо чуть ли не каторга.

Но те, кто сам поднимает детей, с помощью любимого человека или без оного – те знают: процесс, конечно, тяжелый, однако очень, очень благодарный.

Неонила научилась ценить каждую минутку отдыха. Чтение вновь стало наградой, как когда-то в детстве.

А когда ложилась, наконец, в постель, вытянув гудящие ноги, испытывала не только усталость, но и какое-то подобие спокойного счастья: сегодня она сделала все, для семьи и для Мишки. Посетила еще одного специалиста, прочитала ребенку еще одну книжку, нашла и приготовила рецепт еще одного блюда, вкусного и полезного именно при Мишкиных физических проблемах.

Короче, вся реально накопленная усталость переходила не в раздражение и страдание, а в ощущение собственной нужности, полезности и самозначимости.

Это дорогого стоит.

Хотя, многое по-прежнему максимально напрягало.

Ситуация с Мишкой юридически пока никак не разрешилась. Адвокатесса хитроумными разговорами и действиями снимала агрессию Мишкиной родной мамаши, желавшей получать за его «аренду» все больше денег. Но, во-первых, плата все-таки росла, сейчас Мария получала уже по восемь тысяч в месяц этих странных «алиментов наоборот». И, во-вторых, над Нилой висел постоянный страх того, что если чертова алкоголичка решить забрать их общего сына, то ей сложно будет что-либо противопоставить.

К несчастью, это был не единственный Нилин страх.

Еще она впадала в панику всякий раз, как Мишка демонстрировал злость или агрессию. Ей сразу чудился зверь, таящийся в генах мальчика. Здесь уж обычно успокаивал Петр Иванович.

– Ну не бывает совсем добродушных мужчин, – говорил он жене. – Ему же надо защищать себя и семью.

– Но в тебе же нет злости! – не верила она доброму и безотказному Бойко, однако быстро умолкала. Нила уже успела прочесть военные документы мужа, и легко могла вспомнить весь его боевой путь.

Впрочем, выплески темной Мишкиной энергии происходили все реже. Да и после слов Петра, а главное, после того, как Мишка вновь становился активным и веселым медвежонком, Нила успокаивалась. До следующего, казавшегося ей опасным, момента.

И все же ее сегодняшнюю жизнь, вероятно, можно было назвать счастливой. Ключевое слово, по сравнению со всем предыдущим существованием – осмысленность.

Ей больше не нужно было объяснять самой себе цель ее жизни.

Несмотря на бешеную загрузку обоих, успевали и развлекаться, и сына развлекать.