Неродная сестра мажора - Злата Романова

я не могу на него злиться, потому что Кир выглядит реально раскаивающимся.

— Ладно, — сдаюсь я. — Но ты должен пообещать не смеяться надо мной!

— Не буду, клянусь! — поднимает он руки. — Пойдем, я покажу, как надо.

К моему удивлению, Кир больше не ложится в кровать. Вместо этого он скидывает подушку с кресла на пол и садится в него.

— Сядь на колени на подушку, — инструктирует он, помогая мне устроиться поудобнее. — Не надо изощряться, просто используй язык и соси. Я все равно долго не продержусь, как только эти сладкие губки окажутся на мне.

Он обводит большим пальцем мои губы, а потом медленно подносит к ним свой кончик, предлагая мне приступить. И я решаюсь. Выкидываю из головы все сомнения и комплексы и делаю так, как хочу. Облизываю языком его головку, а потом беру ее в рот, медленно заглатывая столько плоти, сколько могу вместить без рвотного рефлекса. И это едва половина всей его длины, блин! Но Киру, кажется, и этого хватает, потому что он резко втягивает воздух сквозь зубы и кладет ладонь мне на затылок, заставляя взять чуть глубже и тут же отступая назад.

Честно сказать, все далеко не идеально. И учусь я не сразу, не схватываю на лету. Старательно сосу, пытаясь задействовать язык, но сама чувствую, что получается у меня не очень. И это длится, кажется, вечность, потому что чем сильнее я стараюсь, тем хуже у меня получается. Или мне так кажется, потому что Кир в любом случае дышит все чаще и стонет все громче, пока не начинает делать фрикции, толкаясь в мой рот и беря на себя значительную часть работы, но при этом действует осторожно, не задвигая глубже, чем я могу принять.

Меня не волнует затекшая челюсть и растянутые до предела губы. Я просто хочу, чтобы он кончил, чтобы доказать себе, что я не настолько ужасна, раз не могу довести до оргазма парня, который утверждал, что может кончить от одного только ощущения моих губ на себе. И это, блядь, случается! Да! Кир начинает кончать, пытаясь вытащить, но я не даю ему это сделать, принимаясь сосать и вытягивать из него все, что могу, потому что это точно ему запомнится. Танька утверждали, что парни обожают, когда им разрешают кончать в рот и вылизывают досуха, чем я и занимаюсь, чувствуя на себе обжигающий взгляд все еще тяжело дышащего Кирилла и сжимая бедра от собственного возбуждения, потому что меня нереально завела его реакция и то, чем мы занимались, несмотря на нервы.

— Ты охуительна, мелочь… — выдыхает Кир, запуская пальцы в мои волосы, когда я заканчиваю и отпускаю его полутвердый член, кладя голову на его бедро.

Дав ему минутку отдышаться, я поднимаюсь с подушки и усаживаюсь верхом на его колени, глубоко целуя и со стоном опуская его руку себе между ног, где все ноет и пульсирует в ожидании разрядки.

— Да ты потекла, пока сосала мой член, — дразняще шепчет мне Кир, кусая за мочку уха, прежде чем накрыть большим пальцем клитор, слегка нажимая и отступая назад, к влажному входу.

— Кирилл, не дразни! — хнычу я, когда два пальца резко входят на всю длину.

— Настолько возбудилась? — присвистывает он. — Какая плохая девочка…

— Кир!

Кирилл хрипло смеется, но уступает мне, стремительно доводя до оргазма своими волшебными пальцами, изучившими меня вдоль и поперек, а потом мы оба растекаемся лужицей на постели, пока голод не заставляет встать и пойти на кухню. Все-таки, нам очень повезло, что папы практически не бывает дома и мы можем творить все, что захотим, не боясь быть застуканными, потому что эксперименты на этом не кончаются, ведь у Кирилла очень изощренные фантазии.

— Мы не сможем проводить так много времени в постели, когда ты переедешь, — жалуется он, когда к ночи мы снова самозабвенно трахаемся на кровати, но несмотря на усталость, все равно оба почему-то не спим.

— И хорошо, потому что я так скоро ноги свести не смогу, — стону я со смехом, ведь мы действительно перестарались в последний раз.

— Ты привыкнешь, — самодовольно заявляет Кир.

— Ты тоже привыкнешь к тому, что не все идет так, как хочется тебе, — мстительно говорю я.

— Какая ты вредная!

— А ты самовлюбленный!

— Скорее в тебя влюбленный, маленькая стерва, — заставляя мое сердце замереть, в очередной раз признается он, а я просто застываю и молчу.

Снова молчу, заставляя его тоже напрячься и портя нам обоим настроение. Но что поделать, если я не только в своих чувствах не уверена, но и в его?

Глава 24

По дороге в универ мы с Киром ожесточенно спорим.

— Ты должна обедать со мной, — требует он упрямо.

— Нет, не должна! Это время для моих друзей, Кир. Мы с тобой и так потом весь вечер и ночь вместе.

Он не желает меня слушать, а я не желаю слушать его бредовые аргументы, но в итоге, нам удается доехать, не попав в аварию и придя к компромиссу. Два раза в неделю я соглашаюсь проводить с ним и его компанией перерыв на обед и, он от меня отстает. Вот только из-за этого спора я не успеваю с утра зайти в Сеть, о чем очень жалею, когда понимаю, что люди вокруг странно на нас косятся, пока Кир провожает меня до аудитории.

— Чего это они? — спрашиваю у него, но он лишь пожимает плечами.

— Без понятия. Не парься, иди в зал, а то уже опаздываешь.

— Ты тоже, между прочим. Мог и не провожать меня.

— И так ты меня благодаришь? — хмурится он. — Все, беги уже.

— Пока, — машу ему, прежде чем игнорируя шепотки за спиной, влететь в лекционный зал и найти глазами Акинчева, чтобы сесть с ним.

— Привет, Семен! — здороваюсь, плюхаясь рядом с ним.

— Привет, — как-то натянуто говорит он и мне становится не по себе от его взгляда.

— Что с тобой? Сегодня все так странно себя ведут…

Мои вопросы прерывает зашедший препод, который начинает рассказывать о предстоящем тесте, отвлекая на себя