Извините, я опоздала. На самом деле я не хотела приходить. История интроверта, который рискнул выйти наружу - Джессика Пан

Я снова ударяю кулаком по подушке.

Ну же. Я не могу сдаться сейчас, столкнувшись с моим самым большим страхом после того, как зашла так далеко.

Что самое худшее, что может случиться? (Ответ: самовозгорание в пламени из искр и унижения.)

Моим гидом-шерпой по восхождению на комедийный Эверест оказалась 42-летняя юмористка по имени Кейт Смертвейт, которая ведет курс комедии для начинающих в районе Кингс-Кросс. Она высокая и импозантная.

– Идите и принесите себе стул из-под лестницы! Я слишком стара, чтобы делать это для вас, – говорит она каждому из нас, когда мы впервые входим в аудиторию.

Нас 14, и мы выстраиваемся в кружок и рассаживаемся на пластиковые стулья. В воздухе витает гиперэнергия. Глядя на других, я понимаю, что, за исключением одной или двух спокойных душ, я сижу в группе, состоящей в основном из экстравертов. Наконец-то я их нашла! Вот они, все здесь! (Шучу, их всегда было легко найти, они же такие громкие.)

Крики в подушку – мой способ собраться с мыслями. Я подглядела эту фишку у племянника. Очень эффективно.

Мы идем по кругу и знакомимся. Группа состоит из восьми женщин и шести мужчин в возрасте от 20 до 40 лет.

Кейт не теряет времени даром. Мы сразу приступаем к нашему первому упражнению: составляем список из 10 вещей, которые ненавидим. Логика в том, что лучший материал для стендапа приходит от того, что нам небезразлично. Мои мысли путаются, когда я пытаюсь думать о вещах, которые ненавижу. «Техно?» – я записываю. «Люди, которые разговаривают в кинотеатрах?» Я вообще не могу думать под таким давлением. «Групповые занятия», – добавляю я.

Каждый должен поделиться одной вещью из нашего списка, а человек слева от нас – сказать, почему эта вещь на самом деле интересная. Цель состоит в том, чтобы настроиться на творческий лад, изменить наше мышление и привыкнуть выступать друг перед другом.

– Прежде чем объявить, что вы ненавидите, встаньте, представьтесь и скажите: «Я ненавистник!», – инструктирует Кейт.

Девушка в возрасте 30 лет с длинными темными волосами встает:

– Меня зовут Вивиан, и я – ненавистница!

Кейт ведет занятие с большим количеством ободряющих возгласов и криков.

– И я ненавижу… взрослых на самокатах! – заявляет Вивиан. Я киваю в полном согласии. Блондин из Эссекса слева от нее поворачивается к ней.

– О нет, видишь ли, это самое лучшее, что есть на свете! В наши дни люди взрослеют слишком быстро, поэтому здорово, что они так заново переживают свое детство, – уверенно говорит он.

Хорошо одетая шикарная женщина на каблуках говорит, что она ненавидит колготки, потому что они дорогие, их трудно надевать и они всегда рвутся. Мужчина справа от нее, симпатичный парень лет 30 с небольшим по имени Ноэль, говорит ей:

– Но колготки шикарные и теплые! Это же сразу два преимущества. Двойной плюс!

Какой же Ноэль идиот, такой тупой и красивый.

Поскольку каждый человек заявляет о своей ненависти, Кейт поощряет в нас солидарность. Да! Фу мужикам, которые ездят на скутерах! К черту колготки! Долой обновления программного обеспечения! Будь прокляты те люди, которые не ждут, пока пассажиры выйдут из вагона метро, прежде чем заходить! Смерть автотюну!

Самое лучшее в этом упражнении то, что участвуют все в классе. Никто не колеблется и не отвечает безразлично. Кажется, в этой компании нет ни одного хмурого участника. Все аплодируют в поддержку общей ненависти.

Изучая своих новых однокурсников, я понимаю, что это похоже на групповую терапию. Ясно, что у каждого здесь есть какие-то проблемы в жизни: профессиональные, социальные или романтические. На деле никто не собирается становиться профессиональным комиком – они здесь для того, чтобы попробовать что-то новое, познакомиться с людьми, вырваться из безопасных, скучных тисков нормальной жизни. Каждый из нас посмотрел на свой статус-кво и решил: что-то должно измениться.

Кейт объясняет, что курс состоит из пяти занятий, одной репетиции и затем демонстрации навыков, где каждый из нас выступает с 5-минутным материалом в комедийном пабе на Лестер-сквер перед реальной аудиторией.

Потом она говорит:

– Давайте поговорим о нервах.

Мои руки сразу же становятся горячими. Мне было так весело ненавидеть Джастина Бибера, что я забыла, для чего мы на самом деле здесь – чтобы научиться выступать на стендапе. Шутить перед толпой.

Через шесть недель я буду на сцене. При одной мысли об этом у меня учащается сердцебиение.

– Самое лучше, что вы можете сделать, чтобы справиться с нервами, – это подружиться с людьми в этой комнате.

Мы неуверенно изучаем друг друга.

– В течение этих шести недель мы все будем помогать друг другу пройти через это. Если вы нервничаете, расскажите об этом. Сходите в паб друг с другом. Выпейте кофе перед занятием. Выпейте чего-нибудь после занятий. Посетите вместе комедийный концерт. Поделитесь друг с другом материалом, – говорит она.

Не успеваю я оглянуться, как урок заканчивается, все собирают свои вещи и направляются к двери. Я в замешательстве. Она только что сказала нам всем быть друзьями, и все же… все разбегаются по отдельности. Куда вы направляетесь, мои новые лучшие друзья?

– А кто-нибудь хочет… обменяться электронной почтой или номером телефона? – Я слышу, как кричу, размахивая блокнотом в воздухе.

Уязвимость была самой трудной частью этого года. Я снова вспоминаю слова психолога Ника – никто не машет первым, но все машут в ответ.

Все мои однокурсники поворачиваются ко мне.

– Давай! – взволнованно восклицают они в унисон, бросаясь ко мне.

Одна небольшая массовая рассылка, один гигантский скачок для интровертов.

Ко второму уроку мы потеряли двух хороших людей. Мы больше никогда о них не услышим.

Но 12 других все же появляются (и будут продолжать делать это в течение всего курса). Даже после импровизации я все еще не могу прийти в себя. Насколько редки случаи, когда 12 незнакомцев в Лондоне встречаются в 7 вечера вторника семь недель подряд?

В аудитории мы играем в разные игры. Кейт раздает нам рабочие листы, чтобы структурировать наши выступления, но я свой не заполняю. Я все еще притворяюсь, что мне не нужно готовиться. Та же самая отмазка, которая заставила меня не репетировать историю для The Moth.

Одно из самых больших препятствий, когда дело доходит до выступления в комедийном жанре, заключается в том, что для меня это в основном человек, стоящий на сцене и заявляющий зрителям: «Я смешной, не так ли? Хахахаха!» Вся эта концепция кажется мне глубоко постыдной. Но никто другой в аудитории, кажется, так не думает.

Ник был прав: тебе всегда помашут в ответ. «Никто не хочет обменяться номерами?» – спрашиваю я.