Ответ перед высшим судом - Ольга Володарская

— Да… Но стойте! Чем отблагодарить вас? Что вы любите? Шоколад или фрукты? Может, рыбку? У меня есть два копченых леща.

— Ничего не надо, благодарю. Вы, главное, выйдите поскорее.

— Тогда я расскажу вам то, чего еще никому не говорил.

— Это касается нашей «шпильки» и истории дома? — поморщилась Мария. Пока они вели диалог, она сходила на кухню, взяла мусор. Теперь направилась в комнату, чтобы переодеться.

— Да.

— Тогда не стоит…

— Даже если это имеет отношение к убийству Николая?

— Вы что-то знаете об этом?

— Похоже на то. Но об этом при встрече.

— Я уже выхожу, — приврала Маша.

— И я.

И отключился. А Маша стала спешно натягивать на себя джинсы.

Квартиру она покинула довольно скоро. Но забыла кошелек. Вернулась. В приметы Маша не верила, но в зеркало все равно взгляд кинула.

Через десять минут Маша была у «Макдоналдса». Взяла себе капучино. Медленно выпила. Знала бы, что Макар Васильевич так медленно ходит, купила бы еще и гамбургер. Маша достала телефон и набрала номер Лаврова. Ей не ответили. Выругавшись сквозь зубы, она зашагала дальше. Когда увидела купол планетария, остановилась. Неужели они разминулись? Но как такое возможно?

Уже не ругая, а проклиная себя за сердобольность, Маша решила в последний раз позвонить Макару Васильевичу и, если он не ответит, отключить телефон и вернуться домой на такси. Хватит, нагулялась. Пора погружать свое тело в теплую, пенную воду.

Едва она достала сотовый, как к ней подлетел взвинченный паренек с бутылкой пива в руке. Маша испугалась. Решила, что он хочет отнять телефон. Оказалось, ему нужно только позвонить. Причем в полицию.

— А что у вас случилось? — спросила Маша.

— У меня ничего. Но там, — он махнул за спину, — в кустах труп. Я пописать пошел, а он лежит…

— Так что же вы со своего не позвоните? — подозрительно сощурилась Маша. — Даже если нет денег на счете, экстренные вызовы бесплатны.

— У меня телефон умер, — и продемонстрировал выключенный аппарат. — Если не верите мне, сами посмотрите. Вон, видите? — Парень посторонился, давая Маше возможность обозреть те кусты, в которые он пошел пописать. Но тут из них вывалился еще один молодой человек. Тоже с пивом, но в банке. — Димон, я узнал жмурика! — крикнул он собеседнику Маши. — Это старикан из соседнего дома. Тот, что нас с детской площадки гоняет, когда мы там бухаем.

— Макар Василич? Да ты че? А я ему говорил, надо меньше нервничать, чтоб не крякнуть раньше времени от сердечного приступа.

— Не от него старикан крякнул. Убили его.

— Да ладно?

— Точно тебе говорю. Ножом пырнули. Я подошел, рассмотрел. Так что, вызвал мусоров?

— Вот у девушки телефон прошу, чтоб позвонить, а она…

А она…

Она убегала!

Услышав имя покойника, Маша начала пятиться. А когда стало ясно, что Лавров умер не своей смертью, припустила. Хватит с нее полиции на сегодня. Макару Васильевичу она уже ничем не поможет. А себе — да. Убежит подальше от места преступления, поймает такси, заедет по дороге в какое-нибудь работающее кафе, купит себе бутылку коньяка, а попав домой, наполнит, наконец, ванну, погрузит в нее тело и будет нежиться в ней и пить какой-нибудь поддельный «Арарат». Ясно, что до нее все равно доберутся, ведь с ее телефона был сделан последний звонок покойному, но это будет завтра, потому что сегодня ее ни для кого нет.

Вырубив телефон, Маша подбежала к остановке автобусов и взмахнула рукой. Перед ней тут же затормозила машина с шашечками. Нырнув в салон, она выпалила адрес. Водитель, кивнув, тронул авто с места. Маша расслабилась.

— Только давайте по дороге заедем в какое-нибудь место, где продают алкоголь, — сказала она.

— Хотите выпить? — улыбнулся шофер. Маша кивнула. — Если так, приглашайте в гости, у меня в багажнике пятилитровая бутыль шикарного крымского вина.

Она покосилась на мужчину. Молодой, симпатичный. Широкие плечи, сильные руки с красивыми кистями.

Почему бы нет?

Напиться и забыться, ведь именно этого хотелось Маше. А тут еще возможность получить удовольствие нарисовалась. Не факт, что она испытает не то что оргазм — возбуждение. Но совершенно точно отвлечется.

И все же она ответила отказом:

— Нет, в гости я вас позвать не могу.

— Я бы к себе пригласил, да живу не один.

— С женой?

— Нет, с соседями. Я комнату снимаю в трешке.

— Но комната вся в вашем распоряжении?

— Конечно.

— Тогда я не против заглянуть к вам.

— Я даже не знаю…

— Выпьем вина, закажем еду — деньги у меня есть.

Она никогда себя так не вела. Даже в мыслях. Самым наглым ее поступком было приглашение Николая на торт. А тут она просто навязывает себя, напрашиваясь в гости. Но только сейчас Маша поняла, нужно устроить себе передышку, только вне стен «мавзолея». Там ее достанут.

— А ты отчаянная, — хохотнул таксист, перейдя на «ты». — Не думал, что с тобой прокатит.

И, по-хозяйски обхватив Машино колено, развернул машину, чтобы увезти отчаянную пассажирку в свою нору.

Прошлое…

Василий быстро писал, склонившись над тетрадкой так низко, что чуть ли носом бумагу не царапал. Нужно было встать и включить свет, но он не хотел прерываться, боясь спугнуть мысль.

— Да что ты там все строчишь? — услышал Василий голос над самым своим ухом и от неожиданности дернулся так, что клюнул-таки бумагу. А чернила на ней еще не высохли, и запись размазалась. Это Васю расстроило.

— Нос вытри, а то как клоун, — Геннадий Андреевич кинул секретарю платок. Тот оттер чернила и покаянно проговорил:

— Я больше так не буду.

— Что не будешь?

— Заниматься личными делами в рабочее время. — И схватил тетрадь, чтобы убрать ее в ящик, но Пахомов остановил.

— Можно взглянуть? — спросил он.

— При всем уважении, Геннадий Андреевич, нет.

— Я ведь и заставить могу.

— Знаю. Поэтому прошу вас не делать этого. Я никому не показываю свои рукописи.

— Роман сочиняешь?

Василий кивнул.

— Неужто бросишь завод и пойдешь учиться на писателя?

— Не знаю пока. Я для себя сочиняю. Посмотрю, что получится. Может быть, отправлю на конкурс какие-то отрывки. А если они понравятся и я сдам экзамены, то буду на заочном учиться. Я не хочу с завода уходить.