Нулевой экземпляр. Часть 2. Странная игра - Антон Алексеевич Градский

С робкой надеждой найти верный путь до кладбища он продолжил движение, надеясь теперь лишь на память, ощущения и чудо.

Как только вокруг начали появляться отдалённые звуки, которые либо на самом деле слышались вдали, либо воображение их дорисовывало самостоятельно, Вадим неизбежно вспомнил доклад Алексея Вессера «Группа Захарова, инцидент на Красной поляне». С каждым пройденным метром левитирующий в воздухе шум всё более чётко начал походить на человеческую речь. Поначалу разобрать её было невозможно, но спустя пару десятков метров в ней начали угадываться знакомые ноты голоса Полины Семёновой. «Не ходи. Не смей. Не вздумай туда идти», – доносилось отовсюду. Но Вадим не думал останавливаться. Он решил покончить с этим вопросом именно сегодня. Раз и навсегда. Голос всё продолжал и продолжал осаживать пробирающегося сквозь пелену Вадима. «Остановись! Уходи! Оставь меня в покое!» – слышалось со всех сторон. «Пошла ты!» – крикнул в ответ Верстаков, после чего в одну секунду снова наступила глухая тишина. В образовавшемся звуковом вакууме вновь послышалось течение реки. От неожиданности Вадим встал на месте.

Тишина царствовала совсем недолго. «Ты всё время сидишь тут. Всё время. За этим чёртовым столом. Ты готов провести за ним всю жизнь? Всё время. Ты сидишь за этим столом», – вновь послышался голос Полины. Фразы повторялись друг за другом, как заевшая пластинка. Голос на сей раз звучал достаточно чётко и разборчиво.

      Вадим продолжил идти и через несколько метров увидел высокий размытый силуэт, отчётливо напоминающий очертания высокой фигуры Полины. Стояла она перед пустым деревянным стулом с мягкой обивкой и повторяла несколько однотипных фраз, но, когда Вадим оказался слишком близко, она посмотрела на него и в одно мгновенье растворилась в тумане.

Вадим продолжал настойчиво идти. Новый её силуэт возник совсем рядом. Девушка стояла возле столика и кокетливо разговаривала с кем-то по телефону: «Да. Хорошо, я скоро приеду. Нет, он дома. Что-нибудь придумаю. Нет, он дома». Слова снова повторялись, но ровно до тех пор, пока Полина не посмотрела на него пустыми чёрными глазами. Прежде чем слиться с туманом в однородную массу она положила трубку. «Ты сам меня к этому подвёл! Своим безразличием! Подвёл меня! Безразличием!» – разлеталось по округе. Силуэт Полины жарко размахивал руками, обращаясь к какому-то человеку. Нетрудно догадаться, кому были посвящены все эти эмоции.

Вадим не останавливался. Силуэтов уже было двое. «Она теперь будет жить с нами? Как мы её назовём? Я назову её Лана. Лана. Лана», – говорила стоящая на коленях девушка, приглаживая на чёрной собаке отлетающий в стороны дым. На этот раз именно Лана оборвала закольцованность призрачных воспоминаний. Глаза её стали ярко-синими, она посмотрела на Вадима, а потом стремительно убежала прочь, оставив хозяйку растворяться в одиночестве. «Я не знаю, что делать. Я действительно любила её. Он виноват во всём. Ты поможешь мне?» – говорила Полина, сидя на скамейке. Рядом с ней не было никого. Посмотрев на Вадима, она снова спросила: «Ты поможешь мне?», после чего ожидаемо растворилась. Всё это обрывки её воспоминаний. Чего она добивается? Жалости? Понимания? Сочувствия? А может быть ищет… мести?

Вадим уверенно продолжал идти вперёд. Пересекая незначительное понижение, полное воды и грязи, он вновь увидел стоящую босиком Полину. «Прости меня. Пожалуйста. Забери меня отсюда», – умоляла она, выставив перед собой руки, с запястьев которых свисали окровавленные верёвки, уходящие под землю. По её лицу и кофте тоже обильно текла чёрная кровь. Игнорируя её, Вадим прошёл мимо, только сильнее сжимая в кармане медальон.

Ожидая увидеть новые, но знакомые очертания, Вадим ступал по заросшему полю. Силуэты не появлялись снова, её голос не доносился из тумана эхом. Лишь звук раздражающих помех постепенно проступал сквозь белый заслон. Позже к нему добавилось возникшие из ниоткуда квадратное изображение. На старом ламповом телевизоре, представляющее собой массивный деревянный ящик на подставке с колёсиками, сквозь рябь всё чаще и чаще начали проскакивать нецветные изображения. И на всех был лишь один человек. Человек всё время улыбался, и совсем не важно, держал ли в руках верёвку или нож. Он всё делал с удовольствием. А потом человек, не стирая улыбки с лица, навёл пистолет прямо в экран и… Снова рябь, снова этот отвратительный шум. «Психопат», – обозначил диагноз Вадим, обходя телевизор и следуя дальше вдоль реки, не замечая, как тот под собственным весом стал погружаться в землю.

Туман оставался висеть в воздухе и, похоже, не собирался рассеиваться. Полина перестала преследовать Вадима, хотя он понимал, что это ненадолго. Еле различимая тропинка неожиданно повела его через худые и гладкие стволы осиновой рощи. Подошвы стали прилипать к земле, издавая забавный чавкающий звук. Иногда среди стройных деревьев попадались и более массивные, с более грубой корой. Вокруг них росла жгучая крапива. Вадим сразу же вспомнил Полину, сидящую возле одного из них.

Подходя ближе к центру перелеска, Вадим увидел знакомую, горизонтально растущую ветку. Привязанная к ней верёвка раскачивалась сама по себе, так как погода была абсолютно безветренная. Снимая это явление на камеру, Вадим медленно продвигался вперёд, чтобы рассмотреть всё более детально. Соблюдая все законы физики верёвка должна была сокращать амплитуду раскачки, но, похоже, это её совсем не касалось. Когда Вадим оказался ближе, чем на десять шагов, в образовавшейся петле верёвки резко появилось повешенное тело Полины. Издавая истошный хрип она болталась в петле, словно пойманная на крючок рыба. Полина почти доставала до земли коленями, а её руки расслабленно болтались внизу. Белки глаз отражали свет фонаря камеры, слюна брызгала в попытках набрать воздух в лёгкие. Исчезла она так же стремительно, как и появилась, забрав с собой пронизывающий душу хриплый рёв. И вновь наступила всепоглощающая тишина. Вадим обошёл веревку и целеустремлённо прибавил шагу в сторону выхода. Ему показалось, что он слишком часто отвлекается на попытки Полины остановить его, а потому на ходу убрал камеру в рюкзак, заворотил его на спину и значительно прибавил в скорости.

В условиях ухудшенной видимости находить тропу стало куда сложнее. Вадим шёл наугад, каждую секунду представляя, как слетает с обрыва в реку. Полина, похоже, решила больше не донимать его своими образами, а потому время стало тянуться невыносимо долго. Казалось, он уже час ходит по одному и тому же месту. А что, если так оно и есть? В таком тумане было видно лишь на пять метров вокруг себя. Вадим ещё прибавил шагу, а после не выдержал и побежал. Неужто он и в самом деле мог топтаться на одном месте? Теоретически да, без проблем. Можно было сделать несколько шагов в сторону и