Нулевой экземпляр. Часть 2. Странная игра - Антон Алексеевич Градский

проверить, не перестала ли течь сопровождающая его река. Давно её неслышно. Но это было рискованно. Сбиться с пути – это последнее, чего сейчас желал Вадим. Он бежал во всю прыть, стараясь не упускать из виду полоску примятой травы. Чтобы медальон не болтался в кармане Вадим вытащил его и взял в руку.

В какой-то момент ему показалось, что за ним кто-то бежит. И что он точно слышит грозный рык за спиной. И, возможно, так оно и есть. И надо посмотреть через плечо, но…

В свободном падении он пребывал меньше пары секунд. За это время Вадим успел решить, что всё же сорвался с обрыва в реку. Тело сдавило в ожидании холодной воды, которая вот-вот поглотит его, но при падении вытянутые вперёд руки упёрлись во что-то сырое и мягкое. Со всего размаху он плашмя шлёпнулся на пузо. Руки по локоть залезли в тёплую вязкую массу, отчего медальон вылетел из ладони. Это очевидно была не река Торфянка, а скорее всего очередной ландшафтный перепад с озером грязи в центре, но на этот раз сильно зловонный. Настолько зловонный, что Вадим не смог сдержаться и резко поднял голову, открывая глаза и осматриваясь перед собой. Сначала ему показалось, что упал он на скиданную одежду, по типу старых проеденных молью шуб. Вонь била в нос с такой силой, что начала вызывать у Вадима рвотный рефлекс. Ему захотелось скорее выбраться из этой смрадной канавы, но медальон остался в недрах густой субстанции. И, прежде чем вылезти, необходимо было забрать его обратно. Фокус глаз плавно приходил в исходное состояние, зрение начинало рисовать Вадиму окружающее пространство. Это точно была яма, но наполнена она оказалась отнюдь не одеждой. И теперь он это видел. Десятки собачьих тел заполняли искусственно вырытый котлован. Полуразложившиеся головы с выпавшими из орбит глазами, проеденные опарышами тела, покрытые коричневыми язвами лапы и хвосты. От увиденного Вадимы вырвало прямо туда, где ещё недавно находилось его лицо. От вони голову стало кружить, желудок скрутило болью, тело принялось судорожно колотиться от отвращения. Лицо мигом облепили мухи, пытаясь залезть в нос и уши. Медальон всё ещё находился в недрах разлагающихся собачьих потрохов. Ко всему прочему Вадим начинал слышать какие-то звуки, слившиеся воедино. Крики, собачий лай, визг и скулёж слились в один комок, который отдавался в ушах пульсирующим эхом. Влажными от слёз глазами он пытался разглядеть то место, куда угодили его руки в момент падения. Где-то там лежал предмет его поиска. Только найдя его Вадим позволит себе выбраться из зловонного скопища собачьих трупов. В нескольких метрах от него, перекрывая слуховые галлюцинации, послышался отчётливый рык. По обрыву канавы бродил чёрный силуэт собаки, который преследовал Вадима за миг до падения. Дым по-прежнему отлетал от него чёрными язычками. Он бродил вокруг сидящего внизу человека, жадно глядя на него ярко-синими глазами. После недолгой зрительной дуэли Вадим опустил взгляд вниз и продолжил искать медальон. В какой-то момент он действительно нашарил что-то прохладное и твёрдое, но это оказался лишь ошейник, на котором на металлической табличке виднелась надпись «Грек». Отбросив его в сторону, Вадим продолжил искать, перебирая гнилые останки. И вот когда он решил, что эта затея совершенно безнадёжная, в руку упёрся маленький круглый предмет. Схватив его, Вадим резко кинулся к краю канавы, пытаясь переставлять вязнущие ноги.

Оказавшись наверху он снял рюкзак и просто лёг в траву, всё ещё влажную от тумана. Глубоко вдыхая воздух, Вадим попытался избавиться от скопившегося в лёгких смрада, но только очередной раз закашлялся. Он даже не обратил внимание, что звуки, осаждающие его, недавно смолкли, а чёрный силуэт собаки пропал. И пока его ничего не интересовало, кроме, разве что, необходимости искупаться в реке. Прямо в одежде, если можно. Но его сил не хватало даже на то, чтоб пошевелиться, не говоря о возможности подняться и куда-то идти.

Придя в себя минут через пятнадцать, Вадим сделал удачную попытку сесть. Его одежда, обувь и руки были покрыты гнилью и собачьими останками, но при этом запах будто бы не чувствовался. Вадим понимал, что он просто уже принюхался. Так он сидел и смотрел на огромную яму, из которой недавно вылез и пытался понять, кто, как и для чего организовал тут этот незатейливый массовый могильник. Возможно, последние события на заводе были как-то связаны с этим.

За размышлениями он не заметил, как туман стал более прозрачным, открывая его взгляду начинающийся за ямой лес. По всей видимости, это и было то собачье кладбище. Настоящее. Вадим ещё раз обтёр руки о влажную траву, пододвинул к себе рюкзак, извлёк камеру, а потом встал на ноги, натягивая лямку на плечо. Голова сразу же закружилась, но быстро вернулась в исходное состояние. Нажав кнопку записи, он сначала заснял котлован во всех деталях, а потом обогнул его по периметру, и пошатываясь зашагал в сторону перелеска.

Тумана на самом кладбище не было. Он чёткой границей заканчивался возле первых стволов деревьев, ровным забором ограждающих покрытый могилами пятак. Вытоптанная тропа извилистой полосой огибала многочисленные кресты. Некоторые из них выделялись своей высотой и видом, находясь почти на самой дорожке. Остальные же были намного меньше и разместились на всём оставшемся пространстве, заросшем бурым сорняком.

«Арчи. Ты был нам верным другом», – гласила надпись на одном из них. «Тут похоронен пёс по кличке Шустрый, защитник семьи и любимец детей», – значилось на другой. И таких крестов были десятки штук, а то и вся сотня. Но вот что было написано на больших крестах Вадим не понял, пока не подошёл в притык к ним. На сгнившей деревянной доске, покрытой бархатистой плесенью, криво и небрежно было выведено имя – «Николай». На такой же точно, что была в десятке метров дальше по тропинке – «Владимир». При написании чёрная краска стекала вниз с каждой буквы. Всего крестов было порядком пятнадцати штук и на каждом из них одинаковым почерком выведено чьё-либо имя. Вадим шёл не спеша, захватывая камерой каждую из них. «Константин», «Валентин», «Борис», «Дмитрий», «Виктор», «Андрей», «Александр», «Иван», «Сергей», «Георгий» и ещё раз «Александр». Табличка на последнем кресте была пустая и чистая.

Ещё один крест, заметно выделяющийся из всех, находился метрах в пятидесяти, в самом конце тропы. Он выглядел чистым и новым, будто бы его поставили минут пятнадцать назад. Правда, что на нём написано, Вадим рассмотреть не успел. Со спины послышался до боли знакомый рык. Два синих глаза смотрели на него с другого конца кладбища там, где