Валентиныч и его воображаемые читатели - Леонид Шевченко

он, меж тем, языки вечерами изучает и вообще – крайне целеустремлённый молодой человек…

Замолчали пристыжённые ларновцы. Только стих про меня глупый написали и с запиской мне впоследствии передали:

«Бородатый соблазнитель деревенских дур, Также тайный расхититель коз, свиней и кур».

Уж не знаю, откуда они про деревенских дур взяли – наверное, оттуда же, откуда про свиней.

Другое дело, что доктору просто повезло сказочно. Я ведь только в тот вечер, как одержимый, занимался самосовершенствованием. А во все последующие вечера тупо играл в третий «Fallout», будучи вообще не в силах от него оторваться. Какой тут английский язык!

А доктор всего этого не видел, и так и продолжал думать, что я вечерами за ноутбуком языками просвещаюсь. Потому что доктора мы от меня выселили. Уже на второй день. Чтобы я ему спать по утрам не мешал.

Нет, доктор не жаловался. Мне просто самому совестно стало. Я, понимаешь, встаю в 5.20 утра каждый день, начинаю вошкаться, отжиматься, с вёдрами ходить, таблетки жрать пригоршнями… А доктор ещё спит! И на работу ему идти только к 9 часам!

Ну, я и предложил окрестным уродцам выбрать добровольца, который отдаст доктору свою комнату, а сам ко мне переселится.

И разумеется, добровольцев не отыскалось, кроме Санька – тихого и бессловесного. Настолько тихого, что все мы убеждены: на своём досуге Санёк наверняка подрабатывает маньяком. Потому что не может человек быть настолько забитым – ему где-то всё равно надо выпускать внутренних демонов! Поэтому одно из двух: или Санёк периодически режет сограждан по лесополосам, или в полнолуние обращается оборотнем и бегает по посёлку на четвереньках, певуче завывая, утробно урча, стуча кривыми когтями по наледям и разрывая в клочья припозднившихся прохожих и собак.

Сам Санёк, кстати, нас уже и не разубеждает. А только смущённо улыбается и точит нож на кухне.

У Санька вообще одно время была чёткая программа: он приходил с работы, шёл на кухню, ставил на плитку кастрюлю с водой и начинал точить нож. А потом варил гречку. В одной и той же последовательности, одними и теми же отточенными движениями. День Сурка натурально, как он есть.

Доведённый до отчаяния этим однообразием Андрейка как-то даже провёл эксперимент: дабы сбить Саньку алгоритм, он тупо спрятал брусок для заточки ножа. И что бы вы думали? Санёк пришёл с работы, поставил кастрюлю на плиту, тыкнулся за бруском, завис, постоял немного… И принялся вместо гречки варить рис!

Помнится, мы тогда испугались неведомого и мгновенно вернули брусок на место. Потому что одно дело – знакомый и привычный всем Санёк, и совсем другое – Санёк, у которого сбились заводские настройки. Тут можно чего угодно ожидать. Он не посмотрит, что мы его соседи, и добра ему желаем!

Про Санька, вообще, столько всего можно рассказать… Вот, помнится, он как-то сантехника Митина чуть до инфаркта не довёл. Митин утром рассказывал: просыпаюсь, значит, я, говорит, ночью от странного чувства, что в комнате я не один. Поворачиваюсь… А около моей кровати стоит Санёчек – в одних трусах, с пустыми глазами и с ножом в руке. И говорит: «Спи спокойно, Лёха»… И это при том, что сантехник Митин – совершенно никакой не Лёха!

Митин говорит: как, говорит, меня в тот момент удар не хватил, решительно непонятно. Я, говорит, просто захрипел от недоумения, из кровати пулею выскочил и аккуратно Санька за дверь вытолкал. И дверь закрыл. И столом подпёр.

А потом оставшуюся ночь не спал, а лишь сидел на кровати и зубами старательно клацал.

Мы потом Санька спросили: ты пошто, мужичок, сантехников тиранишь? А Санёк говорит: да он дурак какой-то. Я, говорит, всего лишь дверью ошибся – ночью встал, пошёл в туалет, а обратно повернул не туда. Тык-мык – заперто почему-то. Ну, думаю, может дверь сама захлопнулась. Пошёл на кухню, взял нож, ножом замок открыл, захожу, смотрю, а на кровати кто-то лежит. Мне, говорит, показалось, что это митинский сменщик Лёха, ну, я ему и говорю: ты, мол, Лёха, спи, не переживай, я, мол, наверное, комнатой ошибся… Вежливо так говорю, чтобы не испугать человека… А он чего-то вдруг забулькал, руками замахал и за дверь меня утолкал. Псих, не иначе.

Или известный случай, как Санёчек ногу подвернул. Тут ведь получилось так, что на заводе нашли японский снаряд – неразорвавшийся, ещё военных лет. И вызвали сапёров, а пока те до нашего посёлка два дня добирались, все простые рабочие были разогнаны по домам. В деревню. Где и радовались жизни в заданных обстоятельствами пределах.

Ну, и вот. Сидели такие рабочие в один из дней на берегу моря. Любовались пейзажами, сочиняли хокку. И Санёчек с ними. Как без него?

И вдруг всем единовременно пришла в головные мозги мысль о том, что вот же оно, море! А мы целыми днями на заводе, а ночами в космосе. И моря не видим. Разве ж сие не несчастье, джентльмены?

Безусловно, несчастье.

И начали всей шоблой искать спуск к морю. С того утёса, где они до того греться на солнце имели честь изволить. Я потом специально ходил туда и смотрел – практически, отвесная стена, голая скала с отдельными чахлыми побегами кустарников…

И тут Санёчек просыпается. Море? Да вот же оно, море! А вы все идиоты. И незачем ничего тут искать.

Не буду я, дескать, ничего искать! И – оп! – с обрыва.

Солдатиком.

Ногу поднял, шаг сделал – хэй-хо!

Повторюсь – практически отвесная скала. Метров, не знаю, 50 высотой.

Все аж протрезвели мгновенно!

И, что характерно, сразу искомую тропинку нашли.

Это и называется бразильской системой. Наверное.

А Санёчек внизу сидит. Морем опять любуется.

Хорошо, – говорит, – на море.

Прямо в побледневшие, искажённые от нервенности лица соратников говорит.

И никакая подвёрнутая нога ему в том не помеха!

И вот этот человек теперь соседствует со мной в одной комнате вместо доброго и интеллигентного доктора. И этак, соседствуя, удивляет меня тем, что говорит по ночам. Громко и отчётливо. Иногда по-английски, но в основном – на непонятном языке, по звучанью напоминающем язык боевых орков урук-хаев из «Властелина колец». Я, в принципе, уже и вздрагивать перестал, мне уже даже интересно стало жить.

Тем более, что сегодня Санёк впервые во сне заговорил по-русски. «Спорт, – сказал он, – вам недоступен!». И потом ещё чего-то добавил, я уж и не помню. Хотя честно пытался запомнить и даже взял в руку телефон, чтобы записать сказанное, но так и заснул с телефоном