Ненависть и месть - Сергей Зверев

Но дальше намерений в большинстве случаев продвинуться не удалось. Скупые, расчетливые, осторожные немецкие финансисты стали тщательно просчитывать все варианты и взвешивать все «за» и «против». Едва ли не каждый из них приходил к выводу, что обещанные Кононовым высокие проценты и сверхдоходность сделок не более чем миф.

Рискнуть отважились лишь немногие.

Количество банков, которые рискнули пойти на сотрудничество с Российским коммерческим биржевым, можно было пересчитать на пальцах одной руки. Среди них не было ни одного крупного, входившего хотя бы в первую сотню западногерманских банков.

Сам Кононов поначалу не мог понять, почему такие гигантские структуры, как «Зюддойче банк» или «Унион банк», подобно гигантскому осьминогу охватившие почти всю Европу, побоялись вложить несколько миллионов марок в совместные с Российским коммерческим биржевым банком проекты. Ведь даже в случае неудачи это никак не могло отразиться на их устойчивом финансовом положении.

Потом немцы сами объяснили ему причины. Во-первых, финансовые учреждения, более развитые в экономическом и социальном отношении в Западной Германии, готовились к грядущему объединению с Восточной Германией. Не имея полного представления о реальном положении на Востоке, западногерманские финансисты берегли каждую марку для приватизации восточногерманских предприятий.

Во-вторых, крупные банки очень дорожили своей репутацией, ведь всякий провальный, убыточный проект обязательно становится предметом рассмотрения на общем собрании акционеров; подробности, как бы тщательно они ни скрывались, просачиваются в прессу, авторитет банка среди вкладчиков падает, а значит, резко снижаются доходы. В условиях жестко структурированной экономики это может привести к катастрофе.

Сотрудничать с только что родившимся Российским коммерческим биржевым банком отважились лишь несколько небольших структур, у которых не было шансов отхватить приличный куш во время приватизации восточногерманской экономики и чья репутация не была столь высока, чтобы слишком сильно задумываться о последствиях. Суммы сделок колебались в пределах нескольких сотен тысяч марок.

Но Александр Кононов сумел посрамить всех скептиков и недоброжелателей. Сделки принесли всем его партнерам по нескольку десятков процентов прибыли.

Добрая тетушка Инфляция преподносила Кононову один подарок за другим. Он не проводил никаких операций с недвижимостью, не вкладывал деньги в производство, не кредитовал крупных экспортеров. Продажа и перепродажа валюты, а попросту спекулятивные операции с валютой позволяли зарабатывать огромные деньги, избегая ненужной банковской рутины. Главное – вовремя продать, а потом вовремя купить.

Выдающийся математический ум Александра Кононова с абсолютной точностью вычислял эти необходимые моменты. Многие из тех, кто пытался последовать его примеру, разорились, а Российский коммерческий биржевой тем временем процветал.

Прибыльная приватизация экономики Восточной Германии оказалась блефом. Предприятия, построенные, по большей части, при помощи Советского Союза, оказались настолько устаревшими с технологической точки зрения, что ни о каких быстрых прибылях после их приватизации не могло быть и речи. Требовались громадные инвестиции, долгие годы не сулившие никакой отдачи.

И вот тут западногерманские финансовые бонзы обратили свое внимание на молодого российского банкира. Теперь предложения сыпались на Кононова, как из рога изобилия. А он не торопился, придирчиво отбирал самые выгодные, сбивал проценты, выторговывал льготы. Только на этом ему удалось заработать еще несколько миллионов.

Сейчас, когда для Кононова путь домой был отрезан, ему оставалось лишь заглянуть во Франкфурт и снять свои деньги с личного счета.

Всякий раз, попадая в этот город, он сожалел, что не может задержаться в нем дольше, чем того требуют дела. Каждый раз схема его пребывания здесь была до однообразия проста: аэропорт, банковский офис, ресторан, отель, аэропорт. Хотелось бы задержаться подольше, на несколько дней, вырваться за пределы этого круга, отвлечься от финансовых забот, пожить в зеленом пригороде, поглазеть на достопримечательности, выехать в загородный клуб.

Но Кононов не мог позволить себе такой роскоши. Несколько дней, потерянных на отдых в это благословенное, сулящее неслыханные перспективы время, означало потерю нескольких десятков или сотен тысяч долларов.

Впрочем, и сейчас ситуация была не лучше. Кононова преследовали буквально по пятам, и каждый лишний час пребывания в Европе мог обернуться не только потерей денег, но и свободы. Именно поэтому Александр Кононов, сойдя с поезда в половине девятого утра, не стал тратить времени понапрасну.

Пройдя через огромное светлое здание франкфуртского железнодорожного вокзала, он позволил себе роскошь задержаться на минуту лишь у гигантского стеклянного стенда с игрушечной железной дорогой. За стеклом был целый город со старинными, покрытыми черепицей зданиями, пассажирским вокзалом, сортировочными станциями, железнодорожным депо, стрелками и путями. По ним одновременно двигались полтора десятка составов с вагонами для пассажиров, цистернами, грузовыми платформами, переключались стрелки, моргали разноцветные огоньки семафоров, стучали на игрушечных стыках маленькие колеса. Когда-то давно, в далеком детстве, маленький Саша Кононов мечтал об игрушечной железной дороге, и сейчас, глядя из-за прозрачного стекла на мчащиеся навстречу друг другу крошечные поезда, он на мгновение возвращался туда, в свое детство…

На площади перед железнодорожным вокзалом находилась стоянка такси. Но не успел Кононов выйти из огромных стеклянных дверей, как к нему тут же устремились двое бомжей, таких же грязных, дурно пахнущих и убогих, как и отечественные. Увидев молодого, прилично одетого человека с «дипломатом» в руке, они стали клянчить у него милостыню. Один из бомжей держал в руке почти опустевшую бутылку вина и все время показывал на нее пальцем, лопоча что-то по-немецки.

Кононов, испытывавший отвращение к подобного рода типам, едва увернулся от грязных рук, которые тянулись к его шикарному костюму. Торопливо вытащив из нагрудного кармана банкноту достоинством в десять марок, он швырнул ее на мостовую.

Бомжи, не поверившие такому счастью, принялись вырывать купюру друг у друга. Когда Кононов садился в такси, они уже начали драться.

Водителю вышедший из здания вокзала пассажир назвал адрес в центральной деловой части Франкфурта-на-Майне. Там, на улице, выходившей к набережной Майна, располагался небоскреб с зеркальными тонированными стеклами и начищенной до блеска табличкой у автоматически открывающихся дверей – «Зюддойче банк».

Рабочий день только начинался, и посетителей было немного. Кононов подошел к окошку операционного отделения и на сносном немецком объяснил сотруднику банка, что хотел бы закрыть свой личный счет, а деньги перевести в другой банк.

Операционист с сожалением выслушал Кононова и принялся выяснять у клиента мотивы, по которым тот решился на подобный шаг.

Кононов короткой фразой пресек так и не начавшуюся дискуссию, после чего сотруднику банка оставалось только молча выполнить пожелание клиента. Выведя на экран компьютерного монитора данные о состоянии счета клиента, операционист изумленно поднял брови. Извиняясь, он принялся объяснять Кононову, что по поводу таких сумм необходимо обращаться к управляющему.