Морской круиз - Елена Помазуева

   Уроки мэтра Жана в Школе колдовства, целительства и ворожбы для меня не прошли зря. Своеобразное преподавание увлеченного своим предметом учителя навсегда оставило свой след в пытливых умах девчонок, мыслями занятыми свиданиями с парнями. Вложенные знания сами собой всплывали в памяти, оживая реальностью. Думала ли я, что когда-нибудь ступлю на землю Палерон, где в далеком прошлом разыгрывались драматические события — королевский флот атаковал пиратов, а жители воевали подручными средствами, защищая невеликое богатство и собственные жизни? Сейчас я смотрела из иллюминатора каюты на утопающий в зелени город, по большей части притулившийся у подножия горы и несколькими извилистыми улочками, карабкавшегося ввысь, и не могла поверить в реальность сегодняшнего дня.

   — Клер! Мы идем? — ворвалась без стука Эдит.

   — Ты можешь поверить? Мы в Палероне! — развернулась к ней.

   — Невероятно, — согласилась она со мной.

   Подруга так же, как и все ворожеи, прошла через уроки мэтра Жана, а потому как никто другой понимала, охватившее меня волнение. Знания о старине остались в нашей памяти, а потому первое путешествие на остров для нас носило флер загадочности прошлого. Конечно, мы не собирались искать пиратские клады, но рассчитывали расспросить местных жителях об особенно ярких страницах истории.

   Серебристый лепесток послания закружился перед моим лицом. Эдит с интересом проследила за его полетом и молчаливо ожидала от меня сообщения.

   — Кабачок «Каракатица» — прочитала вслух.

   — От кого? — поинтересовалась подруга.

   — От наставника, — отозвалась ей.

   — Ты до сих пор Эмири так называешь? — удивилась она.

   — Привыкла, — пожала плечами, стараясь не выказывать охватившей радости.

   Ведь мы не только увидим Палерон, но и встретимся с мэтром Броссаром!

   — Я только оставлю записку Этьену, и отправляемся, — сказала Эдит и набросала несколько слов на листе бумаги.

   Не знаю, каковы планы мужа, но я сегодня рассчитывала провести весь день на острове.

   Порт несильно отличался от того, в котором ожидал отправления «Любимец богини». Разве что размерами. Шумно, грязно и остро пахло. Преобладал запах несвежей рыбы, а туфли несколько раз поскользнулись на жире. Хотелось как можно скорее покинуть толчею, где раздетые по пояс грузчики пахли потом, а торговки громко переговаривались с рыбаками и покупателями.

   С нами в ялике отправились две семейные пары. Они тоже впервые оказались в Палероне и торопились покинуть шумный порт. Матросы «Любимца богини» отправились обратно к кораблю, коротко объяснив, как быстрей выйти в город.

   Вскоре торговые ряды сменили улицы, и на нас пахнуло свежим морским воздухом с примесью цветочного аромата. Здесь гораздо легче дышалось, чем на берегу. Мэтр Бланкар говорил правду — город не оставлял равнодушным. Каждый дом украшали цветы. Они были повсюду — в окнах, у порога, на стенах. Плетущиеся, в горшках, растущие в клумбах. Буйство красок соцветий создавали невероятные композиции и притягивали взгляд. Хозяева замечали наше восхищение и расплывались в счастливых улыбках. Они испытывали гордость за растительное украшение домов.

   Вскоре мы с Эдит остались вдвоем. Наши компаньоны не стали ждать задерживающихся у каждого дома любопытных подруг. И мы сразу оценили недостатки такого положения. К нам поторопились дети, выпрашивая мелкую монету или предлагая купить что-нибудь у них. В отсутствии мужского сопровождения на нас с интересом поглядывали местные парни, зазывно улыбаясь. Эдит нервничала, несчастный зонтик от солнца подпрыгивал над ее головой. Вскоре мы поторопились найти указанный кабачок в сообщении.

   «Каракатица» оказалась недалеко от порта. Здесь ожидали прихода путешественников, уставших от морской качки и пожелавших пройтись по земле. У входа из мелколиственного кустарника неизвестный мастер сотворил двух головоногих моллюсков. От ветра тонкие ветви трепыхались, и творения казались живыми. Внутри убранство кабачка напоминало подводный мир. Стены выкрашены в лазурный цвет вод, омывающих Палерон, картины рыб и кораблей развешены для привлечения внимания, а столбы, поддерживающие потолок напоминали мачты. Столешницы приколочены к огромным бочкам, а вместо стульев предлагали присесть на деревянные лавки. Официанты выглядели как настоящие матросы. Впрочем, наверняка так и было. С лиц мужчин не сходил загар, а прищуренный взгляд выдавал людей, привыкших постоянно находиться на солнце. Грубоватые манеры и скупые речи довершали облик.

   Мэтр Броссар сидел за одним из столов, перед ним находилась деревянная кружка. Он первым заметил нас и помахал рукой, привлекая внимание.

   — Я заказал вам завтрак, — вместо приветствия сообщил мэтр Броссар.

   — Благодарю, — вежливо отозвалась, присаживаясь напротив наставника.

   — Благословенного дня, — рассеяно поприветствовала Эдит и устроилась рядом с ворожеем.

   — Надеюсь, это не будут морепродукты? — поинтересовалась, разглядывая морских гадов на картинах.

   Хорошо бы их не было в меню. Как-то не впечатлил своеобразный вкус некоторых из них. Да и прогулка по порту с его специфическими запахами не вдохновила на прием пищи. Ведь наверняка владелец «Каракатицы» закупался на местном рынке.

   — Ваш заказ, — возник перед нами официант в форме моряка.

   Взглянув на мужчину, Эдит тихо пискнула, впечатлившись его внешним видом. Я тоже не могла отвести от него взгляд.

   Грубый голос, шрам через правую щеку и глаз, прихрамывающая походка безотчетно напоминали пирата, ушедшего на пенсию. Только нас учили, что представители рискованной профессии не доживали до почтенного возраста. Да и тяжело представить злодея, прислуживающего путешественникам.

   — Круз, ты произвел впечатление на моих спутниц, — развеселился мэтр Броссар.

   — Так и было задумано, — крякнул с довольным видом моряк и принялся выставлять тарелки на стол.

   Нас ожидали омлет с зеленью, кусочек жареной рыбы и воздушный пирог с красными ягодами. Наверное, сказался ранний подъем и прогулка по морю и городским улицам, но при виде нехитрой еды, почувствовала как разыгрался аппетит.

   Эдит не сводила потрясенного взгляда с лица пожилого мужчины, неприлично пялясь на него. Одернуть не получилось, она сидела далеко, а вот наставника неприличное поведение временной практиканты совершенно не смутило.

   — Кушайте, метрессы, — криво улыбнувшись из-за шрама, пожелал официант и, прихрамывая, удалился.

   — Он пират? — выдохнула Эдит придушенным шепотом, слышным даже на улице.

   — Тише! — шикнула на нее.

   — Нет. Он рыбак. В молодости один из крючков сети располосовал ему лицо. А теперь он открыл кабачок и наряжается так для путешественников, — улыбаясь, ответил мэтр Броссар.

   — Вы с ним знакомы? — принимаясь за омлет, поинтересовалась я.