28 сантиметров счастья - Анна Шварц

До этого дня мне не пришлось ни разу столкнуться с покушением, поэтому чувствую сейчас себя ужасно. Охваченной отчаяньем и страхом. Когда Рустам открывает дверь и выходит из машины, я убираю от лица руки и мне хочется закричать. Только из горла не вылетает не звука. Куда он, куда?! Там опасно!

Из-за аварии на дороге пробка. Впереди, на другой полосе, тоже авария. Серебристая «Хонда» влетела в столб на обочине и теперь горит, выпуская в небо черный дым. Мой разум выхватывает это все кадрами. А в голове только одна мысль «вот тебе и свадьба, Ди. В платье мечты».

Дверь с моей стороны неожиданно открывается и я поворачиваюсь.

— Вылезай, — прокуренным и хриплым голосом рычит какой-то лысый тип в заляпанной желтым майке. Смахивает на типичного бомжа. Или уголовника. Вся рожа в шрамах, — давай скорее только.

— Ты кто? — я в панике отползаю от него подальше. Впервые вижу этого человека. И от него мерзко пахнет. Грязным телом.

— Спасаю тебя, — человек начинает нервничать, — давай, бля, резче! Батя тебя типа прощает, сказал передать. Домой поедешь. Ну?

В горле начинает горчить и жечь из-за мерзкого дыма. Или это не дым? Не дым. Это мерзкое осознание — кто заказал сегодня смерть Рустама. Ну и мою, заодно. Выжили мы совершенно случайно.

— Пошел на хрен, урод, — выплевываю я со всей злобой, которая у меня закипает в груди. Человек хмыкает и в руке у него появляется нож. Острый и длинный.

— Ну тогда сдохни, тварь, — констатирует он с какой-то непонятной радостью. Будто бы ждал этого ответа, — мне же проще.

Спиной я больно упираюсь в дверь, нашариваю судорожно ручку, и, расцарапав кожу об осыпавшееся битое стекло, распахиваю дверь, выпадая на асфальт. Только в последний момент успеваю сгруппироваться и свалиться на коленки, а не на спину. Юбка платья натягивается и трещит по швам — лысый успел меня схватить.

— Спасите!! — кричу я изо всех сил. Не выходит — от страха только хрип вырывается из горла. Рустам, господи, душу тебе продам, если ты вернешься. Если спасешь меня от этого психа. Два Гелика стоят неподалеку, но никто из них не выходит, чтобы помочь мне. Почему? Ответ прост — вон Рустам, его рубашка мелькает недалеко от горящей машины. И еще четверо с ним. Он думает, что уничтожил всех врагов, но это не так.

Мне надо спасаться самой. Или сейчас в мою спину вонзится нож.

Удар и крик позади разрывают воздух. Платье отпускают, и я растерянно поворачиваюсь. Лысого избивает об машину маньяк. Удар. Еще один. Потом кулаком. Полное сумасшествие. Лысый выворачивается — на лице у него маска из крови, и после чего бьет маньяка ножом.

Я отчаянно кричу. До тех пор, пока нож со звоном не падает на асфальт, а лысый не падает на капот машины с заломанной рукой.

— Живучая мразь, — рычит маньяк. Его лицо кривится от боли. На боку расцветает алое пятно и растет, растет, растёт… дуло оружия появляется у затылка лысого, — колись давай, кто нанял?

— Пошел ты, — сплевывает на машину кровью этот урод, — сдохни. Сука. Скоро сдохнешь.

Я понимаю — маньяк действительно долго не продержится. Это ясно по его состоянию. Ему уже трудно удерживать лысого на месте. Еще полминуты — и тот вырвется. Нам двоим придет конец.

— Я знаю, кто его нанял, — вырывается у меня. Маньяк поднимает взгляд. Во рту все пересыхает и снова горчит — все потому, что я понимаю: это конец. Не моя свадьба поставила точку на прежней жизни. Как ни странно. Я сейчас это сделаю своими словами, — мой отец нанял его. Можешь не допрашивать и покончить со всем этим.

Странная усмешка появляется на лице маньяка.

— Закрой глазки, цыпа. Не надо смотреть, — произносит он, а я просто отворачиваюсь. Спустя секунду звучит глухой выстрел. «Как Садаев будет объяснять полиции труп с огнестрельным ранением и перестрелку?» — только и думаю я. Жалости к этим людям у меня нет. В груди словно черная дыра образовалась, которая ноет и пожирает все хорошее, что во мне было. Я едва не погибла, а вместе со мной и будущие дети оказались в опасности.

Что хуже всего — это дело рук моего отца. Родного человека. Неужели у него ничего в груди не екнуло, когда он посылал этих убийц за нами? Я же его дочь. Как можно быть настолько жестоким?

Я поднимаюсь с асфальта. Ноги дрожат и почти не держат. Чертовы лодочки на каблуке все еще больше осложняют — меня мотыляет из стороны в сторону, и я, разозлившись, просто сбрасываю их, оставшись босиком.

Маньяк стоит и тяжело дышит, прислонившись к машине бедром. Кровь уже испачкала его джинсы, а не только футболку. Я медленно подхожу ближе, стараясь не наступить на осколки.

— Как ты тут оказался? — спрашиваю я и слышу хмык в ответ.

— Цыпа, я тут и был. Ехал за вами.

— Долго ты бежал спасать меня…

— Десять секунд? Я уже шел к твоей машине, когда этот тип появился поблизости. Ты как себя чувствуешь?

Я осторожно пожимаю плечом. Тогда для меня эти десять секунд растянулись безумно. Будто бы я час боролась. И разговаривала с лысым.

— Я нормально. А тебе бы в больницу срочно, — произношу я, — у меня нет телефона, поэтому позвони в скорую, если сможешь. Или скажи, где твой мобильный. Я сама это сделаю.

Я осторожно беру край футболки маньяка и задираю его, чтобы оценить глубину раны. Мимоходом отмечаю, что мышцы у него крутые. Рельеф четкий. Только та часть тела, которую я успела увидеть — покрыта страшными шрамами, словно он пережил что-то жуткое, вроде автокатастрофы. Не могу даже представить, где еще можно получить такое.

Бок маньяку вспороли здорово, но, судя по ране, нож глубоко не вошел.‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Цыпа, — маньяк неожиданно убирает мою руку. Мы с ним пересекаемся взглядами, — заканчивай это.

— Что? — растерянно произношу я. Он кивает мне за плечо.

— Муж твой идет.

Я отпускаю край футболки и убираю руку.

— Я всего лишь посмотреть рану хотела, — почему-то оправдываюсь я, и в ответ получаю кривую ухмылку.

— Аккуратнее с таким. Мне одного ножевого хватает, цыпа, — бросает маньяк и тут же переводит тему, обращаясь к Рустаму. Чувствую спиной, как тот подошел. А спустя мгновение на плечо ложится тяжелая рука, разворачивая меня, — можешь не доставать трупики из той тачки и не звать некромантов. Твою смерть заказал отец Дианы. Вот этот, — кивок на труп, — сам ей сказал.