В тени человека - Джейн Гудолл

В обращении с самцами высокого ранга подросток должен быть крайне осторожным, потому что теперь больше, чем когда-либо, любое нарушение субординации может повлечь за собой грозное наказание. Однажды мы были свидетелями такой сцены: самец Лики вытащил из ящика здоровенную гроздь бананов и с наслаждением приступил к трапезе. Пепе, который вертелся поблизости, увидел бананы и начал осторожно подходить к их обладателю. При каждом неожиданном движении взрослого самца подросток вздрагивал и замирал на месте. Постепенно шаг за шагом он подходил все ближе и ближе и наконец остановился в каком-то метре от Лики, в испуге обнажив зубы. Тем не менее желание взять плод оказалось сильнее страха, он протянул руку, но тотчас отдернул ее, негромко попискивая. Через некоторое время он снова потянулся за бананом, и опять боязнь прогневить старшего заставила его отстраниться, причем едва слышное повизгивание перешло в громкие судорожные крики. Тогда Лики наклонился к Пепе и успокоил подростка, прикоснувшись к его лицу и паху. Несмотря на этот жест, Пепе продолжал негромко и испуганно попискивать, и тогда Лики вторично дотронулся рукой до его головы и лица. Наконец Пепе успокоился и, ухватив несколько бананов, поспешно отбежал подальше от Лики.

Но взрослые самцы далеко не всегда оказывались столь благодушными. В самом деле, тот же Лики при иных обстоятельствах или будучи в скверном настроении вполне мог ударить Пепе, хотя подросток всем своим поведением демонстрировал подчинение и зависимость от старшего по рангу. Чаще всего подросток издали наблюдает за пиршеством взрослых самцов, не осмеливаясь принять в нем участие или даже подойти ближе. Между тем вид лакомой пищи вызывает определенные эмоции, сдерживаемое напряжение все возрастает, и наступает неизбежная разрядка: подросток с хрустом ломает ветку, продираясь сквозь густой кустарник, волочит за собой здоровенные палки, а такое проявление чувств может не понравиться одному из старших по рангу, поскольку взрослые шимпанзе с большим недовольством относятся к шумным выходкам подростков и, как правило, стараются прогнать или даже отколотить незадачливого нарушителя спокойствия.

После двух уроков, преподанных Майком, Фиган твердо усвоил неписаный закон обезьяньего этикета — не устраивать шумных демонстрирований угроз в присутствии взрослых самцов. Однажды мы видели, как Фиган, не получивший ни одного банана, долго смотрел на Майка, который на его глазах съел огромную гроздь. От досады он раскачивался взад-вперед, но потом вскочил и стремглав побежал по тропе в лес, громко скуля и хныча — совсем как разобидевшийся ребенок. Метров через 100 он остановился возле высокого дерева с корявым толстым стволом и множеством воздушных корней. Его плач перешел в пронзительные учащенные уханья, он подпрыгнул, ухватился обеими руками за воздушный корень и принялся изо всех сил колотить ногами по стволу, выбивая ими отчаянную дробь: де-дум, де-дум, де-дум. Потом все стихло, и через некоторое время Фиган с безразличным видом присоединился к группе. Выглядел он вполне довольным и успокоенным. Впоследствии Фиган не раз прибегал к этому способу и барабанил по стволу дерева, когда бывал обижен на старших.

Но даже Фиган, несмотря на свое умение избежать наказания, все же, как и всякий подросток, получал иногда взбучки от старших. Другим же его сверстникам, менее хитроумным, чем он, доставалось гораздо чаще. Почему же все-таки подростки отдавали явное предпочтение компании взрослых самцов? Объяснить это хотя бы отчасти поможет тот факт, что в большинстве случаев агрессивные инциденты между юнцами и старшими по рангу заканчивались необычайно быстро, в особенности если подросток был почти детенышем, и завершались, как правило, дружеским прикосновением недавнего экзекутора к пострадавшему. Для многих подростков эта форма примирения была совершенно необходима.

Как-то раз Голиаф яростно набросился на Эвереда только за то, что тот не успел предусмотрительно отбежать в сторону, когда самец начал демонстрировать свою силу. Бедному юнцу здорово досталось: Голиаф до крови покусал подростка и вырвал изрядное количество шерсти. И все же Эверед, громко вскрикивая, побрел вслед за уходящим Голиафом. Пройдя несколько шагов, Голиаф сел, и Эверед начал крадучись приближаться к нему. Страх перед взрослым самцом был настолько велик, что подросток несколько раз останавливался в нерешительности и поворачивал назад. Но потребность в успокоительном прикосновении оказалась сильнее страха, и Эверед, продолжая визжать, подошел совсем близко к Голиафу, подставил зад и склонился к самой земле. Тогда Голиаф протянул руку и начал гладить Эвереда по спине, вопли подростка становились все глуше, минуты через полторы перешли в хныканье и наконец совсем смолкли. Лишь после этого Голиаф убрал руку со спины Эвереда.

К сожалению, искусственные подкормки на территории нашего лагеря значительно увеличивали соперничество между животными. В лесу же взрослые самцы вели себя не столь агрессивно, и подростки чувствовали себя в их компании более непринужденно. Каждый подросток прекрасно знал свое место: он не принимал участия в длительной процедуре взаимного обыскивания, любимом занятии взрослых, а сидел в сторонке и в одиночестве чистил свою шерсть. Не рвался он вперед и когда взрослые самцы, облюбовав дерево, приступали к кормежке: он старался держаться на почтительном расстоянии и даже выбирал для себя, как правило, какое-нибудь соседнее дерево. И уж конечно, подросток спешил убраться с дороги взрослых самцов, когда те начинали демонстрировать свою мощь при виде источника пищи, и терпеливо ждал, пока все успокоятся. Тем не менее подрастающие самцы составляли неотъемлемую часть группы самцов — они многому учились от старших собратьев, постоянно наблюдая за их поведением и подражая им.

Если подрастающая самка многому учится от матери и, ухаживая за младшими в семье, приобретает навыки, которые пригодятся ей в дальнейшем, молодые самцы не находят в семье постоянного примера для подражания. Роль отца, то есть взрослого самца, постоянно связанного с семьей, остается по существу незанятой. Именно поэтому подрастающий самец рано или поздно уходит от матери, чтобы быть в обществе взрослых самцов.

Иногда, особенно на первых порах, подросток может почувствовать себя слишком скованно в компании старших по рангу, тогда он снова возвращается к матери или же вообще отделяется от группы и в течение какого-то времени бродит в одиночестве. Почти все подростки, за которыми мы вели наблюдение, вдруг на несколько часов или даже дней выпадали из поля зрения. Это «устранение», по крайней мере в некоторых случаях, было вполне намеренным — подрастающие самцы шимпанзе специально искали одиночества.

Однажды я наблюдала за большой группой самцов и самок, в составе которой был и восьмилетний Фиган. В течение часа он оставался вместе со всеми, но в тот момент, когда группа взобралась на дерево кормиться, отделился от нее и побрел прочь. Вскоре он тоже залез на дерево, подкрепился фигами, но минут через 20 соскочил на землю и пустился в путь, продолжая все дальше уходить от группы. На следующий день он по-прежнему в одиночестве забрел к нам на станцию подкормки и лишь к вечеру присоединился к Фло и Фифи.

Между 13 и 15 годами подрастающие юнцы постепенно приобретают статус взрослых самцов и стремятся занять подобающее место в доминантной иерархии. Мы внимательно следили за несколькими молодыми самцами, вступившими в этот критический возраст, и особенно пристально — за ровесниками, Фабеном и Пепе. Оба подростка начали частенько демонстрировать свою силу не только друг перед другом, но и перед взрослыми самцами низшего ранга. Демонстрирование угрозы, очевидно, представляет собой адаптивную форму поведения, которая позволяет животному добиться главенствующего положения в группе. Как уже отмечалось, в подобных ситуациях поведение животного может отличаться крайней необузданностью и агрессивностью. Так, например, молодой самец в эти минуты способен угрожать взрослому животному, к которому он в другое время испытывает глубочайшее почтение. Даже те из самцов, которые занимают достаточно высокое положение в табели о рангах, иногда спешат убраться прочь, завидев разбушевавшегося юнца. Самцы же, стоящие на нижних ступенях иерархической лестницы, то и дело подвергаются угрозам со стороны претендента на более высокий ранг. Успехи укрепляют веру подростка в свои силы, его демонстрации становятся еще более дикими и впечатляющими, и характер взаимоотношений в стаде постепенно изменяется в пользу молодого самца. В самом деле, чем необузданнее будут угрозы, тем скорее он сможет занять достойное место в иерархии взрослых.