Баба Яга: Начало бессмертия - Katali

ресницами. Однако что-то хищное блеснуло в глубине её глаз.

— Это девушка из моей деревни, — бесстрастно ответил Николас и тут же сник.

— Что она тут делает? Да ещё и в такое время?

Ядвига попыталась ответить, да только слова застряли в горле тугим комом. Она больше не глядела на разлучницу, а пыталась прочесть душу мужчины, которому отдала своё сердце. Она вглядывалась в его глаза и больше не видела в них ничего, кроме пустоты. Куда-то исчезло ошеломление, ушел испуг и теперь он казался равнодушным ко всему, что его окружало.

«Если до этого в печали его глаз можно было утонуть, то теперь они стали безжизненно пустыми.» — подумалось ей.

— Не знаю, — Николас равнодушно пожал плечами, — но думаю, что она уже уходит.

Это были его последние слова, после чего он просто закрыл дверь, отрезав себя от её мира.

Ядвига продолжала неподвижно стоять и не моргая глядеть на сбитые доски. В ушах звенели два голоса, которые вырвали из груди и растерзали её душу.

Боль предательства выжигала все чувства в груди.

Неизвестно, сколько бы сраженная Ядвига простояла на пороге, если бы не раздавшийся неожиданно за спиной голос отца, вырвавший её из оков оцепенения.

— Надеялся, что моих слов будет достаточно. Я не хотел, чтобы ты это видела. Прости, — он осторожно коснулся руки дочери и легонько сжал её в своей ладони.

Веслав видел, как дочь сбежала из дома, но в этот раз решил не останавливать ее, ведь понимал, что сделать это не удастся. Она не успокоится, пока лично не убедится в подлости человека, которому так беспечно доверилась. Не имело значение, как сильно староста хотел оградить дочь от этих страданий, но он лишь молча проследовал за ней, чтобы оказаться рядом в нужную минуту.

— Отведи меня домой, — загробным голосом прошептала Ядвига, пустым взглядом посмотрев в сторону отца.

Глядя на дочь, Веслав не на шутку испугался за её состояние. Она побледнела, осунулась, взгляд потух, под глазами пролегли глубокие черные тени. Сейчас его дочь больше походила на ходячий труп, чем на цветущую молодую девушку. Слезы высохли, оставляя после себя блестящие полоски на щеках. Она была тихая и опустошенная.

— Пойдём, — Веслав обнял дочь за плечи, — у дороги тебя ждёт твой жених.

Казалось, что сердце Ядвиги умерло. Она была разбита. Сейчас ей было абсолютно безразлично, что с ней будет дальше. Жених, муж, палач… какая теперь разница.

Староста привел дочь к дороге, а князь помог девушке забраться в повозку. Вскоре тихая компания воротилась к изведенной Инге. Всё это время женщина не находила себе места от волнения и едва не лишилась чувств, увидев свою дочь в таком состоянии.

— Теперь ты пойдешь за князя? — осторожно спросил отец.

— Не время, Веслав, — кусая губы, шепнула мать, но лишенный красок голос дочери прервал её рассуждения.

— Пойду, — коротко ответила девушка и замолкла.

Витольд видел, насколько потрясена была Ядвига, и уже просто не мог оставить её одну в подобном состоянии. Он отчаянно хотел спасти её, утешить и помочь забыть эту трагедию.

Мужчина снял с пальца серебряное кольцо, надел на шёлковый шнурок и, как того требовал обычай, повесил его на шею невесты.

— У меня нет кольца. Простите… — равнодушно сказала Ядвига.

Она давно обменялась кольцами с Николасом. Пока они возвращались, девушка достала спрятанное заветное колечко, полученное от возлюбленного, когда вручала ему свое, и теперь крепко сжимала его в руке, чувствуя, как оно предательски обжигает ладонь.

— Не страшно, — улыбнулся князь, скрывая больно уколовшую его ревность. И несмотря на это, он был готов смириться с любым её прошлым, лишь бы теперь она стала его.

Витольд нежно прижал девушку к груди и сказал:

— Ничего не бойся, родная. Любить тебя буду всей душой. С каждым днём всё горячее. За тебя умру и для тебя жить буду. Хочу, чтобы ты улыбалась и смеялась, как дитя, как раньше, когда лечила меня, нерадивого. Всё сделаю, чтобы ты счастлива была.

Но каждое его слово отлетало от неё, словно от глухой стены. Ядвига стояла и молчала, смотря в пустоту невидящим взглядом.

Отныне всё изменится. Князь увезет навеки её из дома, оторвёт от семьи, вырвет из родных мест, но мучило несчастную не это. Сейчас она даже хотела сбежать как можно дальше отсюда, чтобы не видеть всего, что так ярко и мучительно напоминало о Нико… о её Нико… о теперь уже чужом мужчине…

Поцеловав невесту, князь уехал, а когда поутру воротился, то между ними был проведен свадебный обряд, как того требовал обычай, и, по настоянию жениха, супруги сразу уехали в его замок.

— Теперь это твой дом, душа моя, — заботливо сказал мужчина, обводя рукой свои владения.

— Хорошо, — Ядвига выдавила из себя фальшивую улыбку. — Где будет моя комната?

Витольд провел её к хорошо знакомой ей двери.

— Отныне мы будем жить в одних покоях.

Ядвига удивленно охнула, ведь не ожидала подобного, но спорить сил не было. Она молча ушла в покои, которые уже подготовили слуги, а новоиспеченный муж спустился в свой кабинет, чтобы отдать последние на сегодня распоряжения.

Ночью, когда все слуги разбрелись по своим комнатам, а время перевалило далеко за полночь, князь пришёл к жене.

Внутри всё сжалось, когда он увидел ее сидящую неподвижно в кресле и по-прежнему глядящую в пустоту.

Он опустился перед ней на колени и положил голову на её ноги.

— Любовь моя, позволь помочь тебе. Я буду любить и оберегать тебя. Клянусь, что сделаю всё, чтобы ты забыла свою боль и была счастлива.

Ядвига сидела неподвижно и молчала.

— Не отвергай меня… Дай мне шанс… Нам шанс…

Он вздрогнул, когда её невесомая рука легла на чёрные волосы, легонько поглаживая голову.

«Он не виноват, что это случилось. Нельзя его наказывать за свои ошибки, — думала Ядвига, проглатывая одинокие слезинки, падающие с глаз. — Князь искренен со мной, но как же сложно теперь доверять. Возможно, это никогда не случится, но я должна взять себя в руки.»

Муж поднял на жену полные печали глаза и спросил:

— Ты позволишь мне сделать тебя счастливой?

Ядвига кивнула в знак согласия.

— Я постараюсь стать для Вас хорошей женой. Только… — она помедлила, — только дайте мне время.

Витольд молча встал. Придерживая жену за руку, помог ей подняться и увел к широкой кровати.

Ядвига задрожала всем телом, когда он уложил её на мягкие перины, однако вместо того, чтобы лечь рядом, он укрыл её пушистым одеялом и лишь оставил на макушке целомудренный поцелуй.

Он понимал, какое потрясение пережила Ядвига,