Баба Яга: Начало бессмертия - Katali

за ухо черную прядь длинных волос, упрямо падающую на глаза.

— Я знаю, как велико твоё чувство ко мне. Только это помогает мне жить дальше. Ты стал моим миром, рядом с которым моя тревога и печаль отступают.

— Ядвига… — начал было муж, но она приложила тонкий палец к его губам намекая, что ещё не закончила.

— Шшш… Я хочу, чтобы ты знал, насколько дорог мне. Я готова начать новую жизнь рядом с моим мужем… Спасибо, что проявил ко мне такое терпение.

— А теперь скажи мне, отчего ты отстранился и больше не прижимаешь к себе? Разве я сделала что-то не так?

Мужчина любовно погладил лицо жены и ответил:

— Нет. Всё хорошо. Просто ещё не настало время.

— Но отчего же? Я готова и хочу этого.

Она действительно желала стать князю женой во всех смыслах.

— Нам некуда торопиться. Скоро всё случится, а пока позволь мне показать свою любовь иначе. Я хочу, чтобы ты желала стать моей так же сильно, как я хочу обладать тобой.

— Князь… — Ядвига поникла. — Простите меня…

Мужчина приподнял её лицо, удерживая за подбородок.

— Ну-ну, свет мой. Я не хочу, чтобы ты грустила.

Он ждал её улыбку, и наконец уголки губ приподнялись вверх.

— Мой свет… — шепнул он и прижал жену к груди, наслаждаясь ароматом её волос, — люблю я тебя без меры.

— Спасибо… — единственное, что смогла она ответить, хватаясь за хрупкую надежду на счастливую жизнь.

Они ещё долго лежали в объятиях друг друга, просто наслаждаясь спокойным биением упрямых сердец.

Глава 12

Время помогло Ядвиге справиться с горем. Она, как ей казалось, навсегда отпустила человека, который однажды коснулся её сердца искренностью своей любви, а после вонзил в него кинжал предательства. Стараясь не думать о прошлом, девушка сосредоточила своё внимание на будущем. И этим будущим стал высокий, статный и суровый с виду мужчина, чьи пугающе холодные глаза вселяли ужас в любого, кроме неё самой. До княжны стали доходить слухи, что слуги, люди, которые ближе остальных знали своего господина, диву давались изменениям в его характере.

Сперва Ядвиге казалось, что все рассказы о его грозности и неумолимости слишком преувеличены, ведь рядом с ней он никогда таким не был. Она знала его как чуткого, ласкового, доброго и заботливого мужа, который всегда жаждал коснуться руки своей избранницы, но не позволял себе этого без её на то дозволения. Обнимая жену, касаясь губами её рук, лица, шеи, крепче прижимая её к своей груди, князь согревал её своей самой искренней и добродушной улыбкой. Рядом с ней он мог смеяться, как дитя, и приоткрывать завесу своих чувств. Только её одну Витольд смог пустить в свой тесный мирок, который так усердно скрывал столько лет.

Чтобы порадовать жену, он отдал приказ расширить сад и высадить в нём множество диковинных цветов и деревьев. Очень скоро он преобразился до неузнаваемости и теперь стал излюбленным местом для умиротворенных ночных прогулок молодой четы. Ядвига и сама часто любила там работать, высаживая розовые кусты вдоль длинных извилистых аллей.

Работа настолько захватила девушку, что она и не заметила, как расцвела и переродилась, подобно обновленному саду. По длинным коридорам замка вновь звучал её задорный смех, а высокие залы и обширные комнаты наполнялись теплом и ароматом свежих цветов.

Ядвига стояла у двери в кабинет мужа и вертела в руках небольшой круглый медальон, не сводя с него глаз. Это скромное украшение когда-то давно подарил ей отец, и с того момента она никогда не снимала его с шеи. Оно не имело ценности физической, но было очень дорого девушке, как память о родным местах и любимых людях. Однажды по собственной беспечности юная целительница едва не потеряла медальон, что привело её в неподдельный ужас, но теперь она готова была с ним расстаться. Тем более, что теперь это уже не простая безделушка, а сильный защитный оберег от злых духов и дурных глаз, над которым одаренная трудилась несколько дней на ряду. Ей не только хотелось как-то отблагодарить князя за его любовь и терпение, но и позаботиться о нем самой. Если она будет знать, что Витольд носит её оберег, то будет спокойна.

Наконец набравшись смелости, Ядвига подняла руку и решительно постучала в дверь. За её стуком последовала короткая тишина, после чего двери рывком отворились. От неожиданности девушка вздрогнула и, подняв голову, встретилась с леденящим кровь сердитым взглядом, от которого веяло холодом.

— Кто?!… — грозно выпалил мужчина и сразу умолк, увидев на пороге растерянную жену. Он устало выдохнул и уже ровным тоном поинтересовался: — Ядвига… чем могу служить?

— Могу ли я войти?

— Конечно, — Витольд вымученно улыбнулся, хотя всё его тело было напряжено до предела и прямо-таки вопило, что время не совсем подходящее.

Мужчина отступил на шаг в сторону, пропуская жену в кабинет и закрывая за ней дверь.

— Я не займу у тебя много времени, но… что случилось? — девушка, встревоженная хмурым видом мужа, до боли сжала руки в замок.

Витольд вернулся за свой стол и небрежно развалился в кресле, подперев голову кулаком. Сейчас он был именно таким, каким по обыкновению его видели остальные: отстраненным, задумчивым и суровым.

— К великому сожалению, не всегда происходит всё ровно так, как задумывалось. Пришли известия, что на севере разбойники разоряют мои земли, что наносит непоправимый ущерб тамошним жителям. Если не предпринять крайних мер, то вскоре может начаться голод и запустение.

— Крайние меры…

Витольд подался вперёд и, всё так же серьезно глядя в глаза жены, сказал:

— На заре я выдвигаюсь с солдатами в поход. Пришло время положить конец этому кошмару.

— Но… но это же опасно! — воскликнула девушка, прижимая трясущиеся от волнения руки, в которых крепко сжимала оберег, к груди.

Невзирая на то, как была напугана Ядвига, Витольд тем не менее оставался неумолим:

— Глупо было бы убеждать тебя в обратном, но могу заверить, что я уверен в своих воинах.

— Тогда пусть идут без тебя.

— Негоже князю прятаться за высокими стенами, когда народ его в нужде великой, — темные брови грозно поползли вниз. — В первую очередь я воин и должен стоять во главе своей армии.

Ядвига понимала, что он прав и решение принял окончательное, но отчего-то в груди защемило поганой болью. Хотелось броситься ему в ноги и молить, чтобы он рядом с ней остался, однако вместо этого Ядвига лишь смахнула с глаз предательские