Обольщение миледи - Дениза Хэмптон

– Ты меня не слушаешь! – в отчаянии воскликнула Элиан. – Как могу я убедить ее в чем-либо, если она меня близко к себе не подпускает?

Джос прижал палец к ее губам.

– А ты расскажи ей правду о своем отце.

Элиан побледнела. Джос слегка улыбнулся и убрал палец с ее губ.

– Это как раз то, что она хочет услышать, – заверил он девушку. – Можешь подсластить свою просьбу обещанием показать ей Конитроп, позволив поискать доказательства связи твоего отца с разбойниками. Сделай, как я говорю, и будешь в безопасности до моего возвращения.

Джос поздравил себя, решив, что придумал для мачехи превосходное задание. Беатрис будет чем заняться под неусыпным присмотром Ника. Более того, Джос не сомневался, что никаких доказательств виновности дю Омэ мачеха в Конитропе не найдет. Это означало, что до его возвращения у Беатрис не возникнет необходимости выяснять с шерифом отношения.

– Да поможет мне Бог, – тихо промолвила Элиан. – Я вынуждена буду стыдиться своего отца.

– Но ты сама обо всем рассказала, – напомнил Джос. Она махнула рукой:

– Это совсем другое.

От ее признания на сердце Джоса потеплело.

– Что именно? – спросил он, заранее зная, какой последует ответ. Но он хотел, чтобы она сама произнесла эти слова.

Элиан как-то странно на него посмотрела. Он уловил момент, когда она поняла, что проболталась. Об этом сообщили ему ее глаза и пылающие огнем щеки.

– Я сказала, потому что знала, что ты не возненавидишь меня за признание. Хотя мне стыдно, что я относилась к тебе с недоверием. Как могла я усомниться в тебе, когда ты переживаешь за меня ничуть не меньше, чем я за тебя? – прошептала она.

Вот она и сказала это при свете белого дня. Она доверяла ему, как никому другому. Эта новость отозвалась сладкой горечью в душе Джоса, и ему захотелось остаться единственным мужчиной, которого она впустила в свое сердце, и никогда не покидать его пределов, хотя судьба уготовила ему совсем другое.

Он снова вспомнил о клятве совершить возмездие и о том, что за этим последует. Мысль умереть и бросить Эли-ан без защиты была невыносима.

– Скажи, что ты все сделаешь так, как я говорю. Пойми, помогая леди Хейдон, ты можешь получить убежище, в котором нуждаешься. Если она замолвит перед настоятельницей за тебя словечко, монастырские ворота тотчас распахнутся перед тобой.

Эти слова встали у Джоса поперек горла. Ему придется смириться с тем, что Элиан пострижется в монахини. В конце концов, ей нужно где-то жить, и, конечно, не под его опекой, как бы ему того ни хотелось.

Элиан вздохнула. У нее больше не было сил сопротивляться.

– Раз ты просишь, я постараюсь, – пообещала она, но тут же покачала головой: – Боюсь, ты недооцениваешь силу ненависти ко мне твоей мачехи.

Джос лишь улыбнулся:

– Кому, как не мне, знать всю меру презрения леди Хейдон? Ведь я столько лет терпел ее неприязнь.

– Она тебя не любит? – воскликнула Элиан, нахмурившись, словно сама мысль, что кто-то может его не любить, показалась ей кощунственной.

Джос ей подмигнул.

– Ты говоришь не думая, Лиан. Не забывай, я был в семье отца побочным сыном, Беатрис так и не смогла родить мальчика.

К его удивлению, от тревоги и страха на лице Элиан не осталось и следа. Сузив глаза, она гневно распрямила спину.

– Как смеет она презирать тебя за происхождение? Как будто от тебя это зависело. Лучше бы она ненавидела не тебя, а своего мужа за измену, в результате которой ты появился на свет. Твоей вины в этом нет.

Только Лиан могла считать, что несправедливо упрекать незаконнорожденного ребенка в его происхождении. Ее слова вызвали в душе Джоса странное чувство. Он мог поклясться, что его сердце в этот миг распахнулось, и, прежде чем он осознал, что происходит, дочь шерифа шагнула в этот ставший вдруг уязвимым орган. И сердце захлопнулось за ее спиной, словно не хотело ее выпускать.

Джоса обдало новой волной желания, столь сильной, что он пришел в замешательство. Но в этом чувстве он не уловил ни капли похоти. Ему хотелось, просыпаясь утром, видеть рядом с собой Лиан. Хотелось знать, что она будет тосковать по нему, когда рыцарский долг заставит его уехать от нее. Хотелось видеть, как станет расти ее живот, когда она будет вынашивать его детей. Он мечтал, чтобы дочь шерифа была преданной и верной ему и чтобы это длилось до конца его дней.

Эти мысли лишили Джоса присутствия духа, и, выпустив ее руку, он отступил назад. Элиан ахнула от неожиданности и сделала движение к нему, словно хотела вернуть, но тут же передумала. Ее руки безвольно повисли. Лицо вновь стало печальным.

Джос не сдержал вздоха, взволнованный глубиной ее искренности. Он без труда прочитал по выражению ее лица: она позволит ему оставить себя, не бросив ни слова упрека ни сейчас, ни позже, когда он окончательно уедет из Набу-элла, разоблачив ее отца и загубив ее жизнь. Более того, она будет благодарна ему за все, что он сделал. Такой она была, его Лиан.

Она попыталась улыбнуться.

– Ты не представляешь, как я признательна тебе за заботу обо мне. Не знаю, чем отплатить тебе за твою доброту? Позволь мне хотя бы помочь тебе собраться в путь.

Джос вдруг обрадовался присутствию Перрина. Продлевать свидание с Элиан было и впрямь опасно, особенно в его нынешнем состоянии духа.

– В этом нет необходимости. Слуга уже забрал мои вещи из Конитропа и ждет меня здесь, в Набуэлле. Лучше отправляйся домой и позаботься о собственной безопасности, чтобы я о тебе не тревожился, пока буду в отъезде.

– Я поступлю, как ты хочешь, – промолвила Элиан с разочарованием.

Наступил момент прощания. Но ни один из них не сдвинулся с места. Время шло.

Желание поцеловать ее стало непреодолимым. Джос наклонился. Она вскинула руки ему на грудь и подняла голову.

– Бога ради, парень, убери свою лошадь, пока она не попортила мой товар! – крикнул торговец мануфактурой и, высунувшись из окошка лавки, погрозил в их сторону кулаком.

Джос резко выпрямился. Одарив его мимолетной грустной улыбкой, Элиан торопливо вышла из укрытия и оказалась на открытой части улицы. Джос двинулся за ней, ведя лошадь под уздцы. Следуя за девушкой в оживленной дневной толпе, он не спускал с нее глаз.

От торопливой походки ее юбки плавно колыхались. Заплетенные в косы волосы отливали коричневым медом на зеленом фоне платья, облегавшего спину. Зеленый цвет шел ей и делал ее глаза еще ярче. Платье из шерстяной ткани было совсем простенькое, даже без вышивки. После того как они поженятся, он закажет ей платье получше, но такого же оттенка.

После того как они поженятся? Эта мысль заставила Джоса резко остановиться. Лошадь, озадаченная внезапной заминкой, громко фыркнула и подтолкнула его носом в спину. Не отдавая себе отчета в своих действиях, словно во сне, он обошел кобылу и, вскочив в седло, повернул ее в направлении дома Альфреда, золотых дел мастера.