Кекс в большом городе - Дарья Донцова

– Ангел мой, в жизни твоей мамы есть однатайна. Поэтому она и скрылась от мира в обители, я не имею никакого права ееразглашать, и навряд ли Анна когда-нибудь расскажет тебе истину. Но я сейчаспопытаюсь чуть-чуть растолковать, чем ты обязана матери. Если бы не маменька,ты бы сейчас не училась в школе, не имела подруг, хорошей одежды и сладостей попраздникам. Скажи огромное спасибо Анне Ивановне, для тебя в книге Судьбы быланаписана одна, право слово, крайне печальная глава, но матушка сумела еепеределать.

Луиза скривилась.

– Не работай мама в монастыре, мы бысейчас жили в городе, как все, ходили бы в кино, имели много денег.

– Тебе кажется, что золото –счастье? – с укоризной осведомилась Епифания.

– Конечно! – жалко воскликнула Луиза. –Деньги могут все!

– Мы учили тебя иным принципам, –грустно сказала настоятельница, – но, видно, сильно искушение. Хорошо,приподнимем завесу, кабы не монастырь, ты бы, наверное, давно умерла в детскомдоме.

– Почему? – захлопала глазамишкольница.

Епифания сложила тонкие руки на животе.

– Твой отец за грехи был сурово наказан,его посадили в тюрьму.

– Ой! – потрясенно воскликнулаЛуиза.

– Оказался он в камере вместе с тобой.

– Господи, – прошептала девочка.

– Ты ничего не помнишь, – спокойнопродолжала матушка, – поелику совсем крошкой была.

Внезапно перед глазами Луизы развернуласькартина: длинный коридор, стены, выкрашенные синей краской, железные кровати.

– Я думала, это больница, –вырвалось у Луизы.

Епифания строго посмотрела на собеседницу.

– Ты о чем?

– Ну порой вспоминается что-то вродеклиники…

– Если не станешь меня перебивать,расскажу тебе историю, – нахмурилась матушка.

К Луизе вернулось вбитое с детства смирение.

– Простите, – прошептала она.

Настоятельница ласково погладила ослушницу поголове.

– Отец твой был человеком слабым,искушениям противиться не мог, работать не хотел, порхал, словно бабочка, апотом решил разбоем заняться, он вскрывал чужие квартиры и воровал у людейденьги, драгоценности, не брезговал ничем.

Анна Ивановна, человек верующий, никак немогла смириться с таким поведением супруга, она сначала просто молилась,упрашивала разбойника одуматься, но тот лишь смеялся над женой.

В конце концов Анна Ивановна, перекрестившись,пошла в милицию, где все честно рассказала. В отделении отчего-то отнеслись кзаявлению Анны с прохладцей, участковый равнодушно заявил:

– Нечего нас в свои скандалы вмешивать,много вас таких, умных, полаются с мужиками и сюда несутся. Иди лучше домой,вари щи.

Анна Ивановна в слезах побрела обратно, утромона, как обычно, отвела четырехлетнюю Луизочку в садик, отправилась на работу.Вечером пришла за ребенком и услышала от нянечки:

– Девочку папка забрал.

Встревоженная Анна кинулась домой, Марк иногдазаходил за дочерью, но делал он это лишь после долгих и нудных просьб супруги,сам инициативы никогда не проявлял.

Родная квартира встретила непривычной тишиной,на кухонном столе белела записка. Аня схватила листок и чуть не свалилась безчувств, она прочла весь текст разом. «Гнида! Думала мужа за решетку сунуть?Теперь мучайся, я уехал, тебе не надо знать куда, Луизка станет жить со мной».

Несчастная мать помчалась в милицию, в головеу нее теснилась куча вопросов. Откуда вор узнал о ее визите в отделение? Кудаон отправился? Что с девочкой? Зачем разбойнику крохотный ребенок? Впрочем, напоследний вопрос ответ имелся: муж хотел побольнее «ущипнуть» жену, потому ивыкрал Луизу, дочь ему без надобности, скорей всего, он просто бросит малышкуна каком-нибудь вокзале.

Леденея от ужаса, Анна оказалась в кабинететого же участкового и вновь выслушала отповедь.

– Никакого похищения нет, – рявкнулмент, – ребенка отец забрал, не чужой дядя, разбирайтесь сами, делосемейное, милиция ни при чем.

Пришлось Анне уходить в слезах, больше кпредставителям властей она ходить не рисковала, пыталась найти девочку сама, номуж словно в воду канул. За несколько месяцев неизвестности Анна Ивановнапоседела, похудела и дала обет: если девочка отыщется живой, мать посвятит себяБогу.

В январе несчастную вызвали в милицию и обрушилией на голову ведро ужаса. Муж попался на воровстве, обчищал очередную квартируи не заметил некстати вернувшихся хозяев. Но судьба непутевого мужика маловолновала Анну, намного хуже было то, что омерзительный тип использовал вкачестве «отмычки» Луизу.

Отец подсаживал малышку в опрометчиво открытуюлюдьми форточку, и девочка, юркая, как обезьянка, распахивала дверь: папа-воробучил ее виртуозно обращаться с любыми замками.

Увидев Луизочку, Анна разрыдалась, любимаядоченька была похожа на ужасное отродье, грязная, в рваной куртенке. Девочка неузнала маму, но согласилась принять из ее рук еду. Уронив бутерброд на пол,ребенок грязно выругался, Анна побледнела и спросила у сотрудницы детскойкомнаты:

– Мы можем идти домой?

– Нет, – ответила женщина, –все не так просто, девочка участвовала в преступлениях, конечно, она крошка, нодля таких ребят существуют специнтернаты.

– Но я ее мать!

– И что?

– Луизу не надо отправлять в приют, онабудет жить со мной.

– Вовсе нет, – отрезала женщина всиней форме, – вот перевоспитают ее в учреждении, и получите дочь назад.Сидите смирно, сейчас оформим бумаги.

С этими словами она ушла, в головезаконопослушной Анны Ивановны мигом созрело совершенно нехарактерное для неерешение. Мать схватила дочь и вылезла в окно, домой она не пошла, села наэлектричку и укатила в Буркино, пришла в монастырь, упала в ноги кнастоятельнице и рассказала Епифании все.

Монахиня, сердобольная женщина, оставила АннуИвановну в обители, мать, боясь, что дочь запомнит уроки воровства, сталавоспитывать Луизу в строгости.

Епифания прервала рассказ, постояла немногомолча, потом очень тихо сказала: