Таня Гроттер и локон Афродиты - Дмитрий Емец

– Пакта серванда сунт ! – произнесон негромко.

И эти тихие слова сотворили чудо. Тефтелет

неохотно разжал пасть и поднял голову. Зубы иморда у него были в крови.

– Что вы ему сказаль? – изумленновоскликнул Айзек.

– Передал привет от всех болванов мира. Иот вас лично.

– ЧТО??? – взвыл Шмыглинг.

– Свои возражения выскажете потом. Показаймитесь вашим драконом! Ему нужна помощь! – сказал Соловей.

Тренер невидимок метнулся к Кенг-Кингу. Из шеиу него был вырван большой кусок мяса. Артерии, похоже, не были затронуты, новсе равно, стоило Кенг-Кингу попытаться повернуть голову, из раны начиналахлестать кровь. Но и это еще не все. При падении Кенг-Кинг сломал крыло. Вокругпокалеченного дракона суетливо бегали ангарные джинны.

Другие джинны поспешно заманивали в ангарТефтелета.

Соловей подошел к Кенг-Кингу, потрогал ноздри,посмотрел на рану и цокнул языком.

– Жить будет. Летать тоже будет. Современем. От забора до кормушки, – сказал он со знанием дела.

– Как ви можиль говориль такое?Послезавтра матч! Он должиль драться! Должиль быть нашими воротами!

– Боюсь, он уже ничего никому недолжен! – спокойно отвечал Соловей.

Он повернулся и, прихрамывая, пошел с поля.Шмыглинг догнал его и схватил за руку.

– Но почемуль? Почемуль? Ненавижу этотпроклятый Тефтелет! Кто-то его сглазиль, прокляль! Это все подлий зависть! Яненавидеть фсех! Фсех!

Тренер невидимок бессильно погрозил кулакомангару, в который заталкивали дракона бабаев.

– Клянусь стрелой, которая когда-тосделала меня кривым, это не зависть, а ваша глупость, – сказал Соловей.

– Мой глупость! Докажиль это! Не простоболталь, а докажиль! – вскипел Айзек.

– Какой сегодня лунный день? –спросил Соловей.

– А я откуда зналь, какой? Чего вы ко мнепристаль со своей Луной?

– Вынужден вас разочаровать. Личной Луныу меня нет. Сегодня семнадцатый день Луны. В этот день драконов, если они родомиз Индии или с Ближнего Востока, никогда не выставляют на матч. Тренер высшейлиги должен это помнить, если он на своем месте.

Шмыглинг застыл как статуя.

– А-а-а! Проклятье! Я забыль! Почему вымне раньше не сказаль?

– Советы дают тем, кто в них нуждается икто готов их выслушивать, не унижая достоинства советчика, – холодноответил Соловей, снова собираясь уйти.

Однако Айзек Шмыглинг вцепился в него какклещ.

– Дракон… Мы в тупик! Нам нужиль новыйдракон для невидимка! Ви будете продаль нам свой Гоярын?..

Глубокий шрам на лице Соловья дрогнул.

– Вы больны? А Буян вам в придачу недать? – поинтересовался он.

– Ви не хотите, ньет? Мы класть многозеленый мозоль на ваш расчасанный счет! Вам же лично мы давать премия! Многоводка, много любофф?.. Тоже нет? О, как ви сурофф! Тогда ви одолжиль его нам наодин игра? Всего на один игра! За такой короткий фремя мы не сможем купильприличный подготовленный дракон!

Соловей разглядывал Шмыглинга с живыминтересом биолога, по пальцу которого ползет волосатая гусеница.

– На колени! – сказал он, прерываяего болтовню.

Айзек изумленно заморгал:

– Я вас не понималь. Я должен сесть к вамна колени?

– Вы должны встать на колени! Здесь, напесочке!..

Шмыглинг, поняв, вспыхнул:

– Вы не имеете райтс, старый дурак!..

– Я вообще не имею в Магфорде никакихправ! Но мне пора! Я вижу, дальнейший разговор не имеет смысла.

Шмыглинг быстро покосился направо, налево,проверяя, слышит ли их команда. Команда сгрудилась вокруг и, разумеется, всеслышала. Красный, распаренный Шмыглинг выглядел таким раздраженным, чтоказалось – воздух нагревался, соприкасаясь с ним.

– Всем отвернуться, глюпый болван! Несмотрель сюда! – пискнул Айзек, грузно падая на колени. – Япризнавать свой некомпетентность и просить ваш дракон! Теперь ви удовлетворен вваш моралити? – сказал он с мольбой.

– Более-менее. В общих чертах, –

выдержав паузу, спокойно произнес Соловей.

Шмыглинг встал и брезгливо отряхнул брюки.Видно было, что он считает сделку удачно завершенной.

– Еще мне нужны будиль ваш защитник! Я быпопросиль у вас мадемуазель Лоткофф. Гоярын можиль не подпустиль к себе моихзащитник! Он будиль не понять, кто есть enemy, а кто friend, – деловитосказал он.

Соловей покачал головой и потрепал Шмыглингапо толстой щечке.

– Не расслабляйся, Айзек. За Лоткову тебепридется прыгать зайчиком!.. Готов? Начинай! – ласково сказал Соловей.

* * *

Вскоре стадион как-то внезапно опустел. Игрокии зрители переместились к драконьим ангарам. Кто-то помчался смотреть Гоярына,который из нежеланного гостя Магфорда стал теперь его единственной надеждой.Другие упивались унижением грозного Айзека, которого бывший разбойник залпомзаставил выпить ту чашу унижений, из которой прежде по каплям приходилось питьсамому Соловью.

Заморосил дождик, не столько сильный, сколькопротивный. Таня, оставленная наедине с тяжелым контрабасом, ладонью задумчивостирала с него влагу. Ягун куда-то слинял. Таня подозревала, что егоисчезновение связано с Лотковой, мелькнувшей в одном из гостевых ярусов.

Однако самой тащить контрабас ей не пришлось.Рядом, взявшись неизвестно откуда, прорисовался Гурий Пуппер. Почти сразу жепоодаль демоническим сусликом замаячил Глеб Бейбарсов.

Стоило Пупперу протянуть руку к контрабасу,как Бейбарсов внезапно заинтересовался своей тросточкой. Приподнял ее,покрутил, и Пуппер вдруг осел на песочек, держась руками за живот. На лице унего застыло недоумение. Он не понимал, откуда пришла внезапно скрутившая егоболь.

Таня присела рядом:

– Что с тобой?

– Сверлит что-то! – сдавленнымголосом произнес Пуппер, пытаясь улыбнуться.

– Ты можешь встать?

– Не знаю. Сейчас попробую.

Рядом предостерегающе зацокали языком. Это,разумеется, был сочувствующий владелец тросточки.