Ласточки - Лия Флеминг

* * *

День в Палгрейв-хаус выдался на редкость паршивым. Три утомительные перемены, полно заданий и к тому же Кей Броклхерст снова к ней привязывалась. Почему всегда находится девчонка, которой доставляет удовольствие издеваться над ее косым глазом, отсутствием груди и отличными ответами на уроках французского и латыни?

Иногда она так ненавидела свой класс, что ее тошнило от одного вида парты. Девчонки постоянно создавали группировки, а она выглядела белой вороной, потому к ней они вообще не подходили, если не считать толстухи Элси Флетчер. И на переменах, и после уроков ничего не менялось. Все, толкаясь, сбегали по ступенькам, а Мадди предстояла долгая дорога на вокзал.

После бегства Глории у нее не стало подруги, и она остро ощущала эту потерю. Из Лидса иногда приходили письма, но это случалось очень редко. Теперь все девочки хихикали и строили глазки мальчикам из классической школы в треугольных шляпах и габардиновых макинтошах. Все пытались выглядеть взрослыми и элегантными, даже в школьных формах. Смешно! Как может кто-то выглядеть взрослым в черных чулках, тапочках и широкополой шляпе из зеленого фетра! Мадди старалась не обращать внимания на толкучку, но, торопясь все-таки поскорее выбежать на улицу, случайно толкнула Памелу Браунло, лучшую подругу Кей.

– Эй, ты! Веди себя прилично, Мадди Исайя! – завопила Кей. – Косоглазое насекомое! Прочь с дороги!

– Я точно так же могу идти по тротуару, как и ты, – отрезала она. – И я не Мадди Исайя.

– О! Посмотрите на нее! Один глаз выше другого! Ну, что, дошло?

Мадди пыталась не показать виду, что задета, хотя ей осточертели все эти дурацкие шуточки на ее счет. Поэтому она задрала нос и проигнорировала подружек.

– Да кому она нужна?! Уродина! – крикнула Кей ей вслед.

Бравый молодой солдат стоял на тротуаре, оглядывая девочек. Кей остановилась и внимательно посмотрела на него.

– На что глазеете, рядовой? Ищете подружку?

Она подтолкнула приятельниц:

– Неплох собой, как, по-вашему?

Молодой человек брезгливо поморщился.

– Ты для меня слишком молода, я не краду детей из колыбели, особенно таких языкастых сучонок, как ты. Помой рот с мылом! Привет, Мадди!

Мадди остановилась и обернулась. Это был Грег в новеньком мундире цвета хаки, и выглядел он великолепно!

– О, наконец-то ты получил отпуск! Сколько лет…

Он казался таким взрослым, высоким и неотразимым.

– Только что получил увольнительную на сутки, вот и подумал, что приеду повидаться, прежде чем вернусь в Йорк. Понадеялся, что ты еще здесь. Эта свора тебя доводит?

– Не больше обычного, но если привыкнуть, это вообще не играет роли.

– Что же, дадим им пищу для размышлений… – ухмыльнулся он. – Я позаимствовал машину… нет, честно, владелец знает, что я ее взял, поэтому прыгай, и я отвезу тебя домой.

Стайка девушек потрясенно наблюдала, как он, схватив ее за руку, помчался через дорогу к маленькому двухместному «Родстеру» с открытым верхом.

– Где ты это взял? И где, во имя всего святого, достал бензин?

Машина была темно-зеленой, с полосой вокруг капота. Настоящий «Морган»!

– У меня приятель в мастерской. Я сделал ему одолжение и перебрал двигатель. Пойдем, пусть глазеют, сколько хотят! Притворись моей девушкой, – засмеялся он, целуя ее в щеку.

– За это меня миллион раз оставят после уроков, если, конечно, увидит мисс Басуэлл!

Мадди покраснела, но все равно наслаждалась каждой минутой. Грег завел мотор, и они развернулись, оставив Кей Броклхерст и ее компанию ошеломленно смотреть им вслед.

– Если я напущу на себя таинственный вид, это заткнет их на неделю-другую. – Мадди улыбнулась и помахала девушкам, крепко держа другой рукой шляпу.

– Спасибо! – крикнула она. Грег позволил ей почувствовать себя взрослой, а не уродливой, плохо одетой школьницей. Теперь он стал ей другом на всю жизнь, особенно после такой неподдельной доброты и тепла, необычных в этом холодном мире.

– Если хочешь, высади меня на вокзале.

– Нет, едем в Сауэртуайт, я тоже хочу туда, хотя бы на пару часов. Увидеть Древо Победы в последний раз. Не знаю, когда еще вернусь.

В Бруклине все очень обрадовались Грегу. Пичкали его булочками с чаем, словно он по-прежнему был одним из вакки, расспрашивали о новой жизни.

Грег чувствовал себя чужаком. Он сильно вытянулся, голос стал низким, а волосы смазаны бриллиантином. За последние несколько месяцев он отдалился от них. Словно невидимый щит ограждал его от остальных. А вот Мадди в школьной форме чувствовала себя неловко и глупо. Грег пускается в новое приключение, но без нее! Скоро совсем исчезнет из ее жизни, как Глория. А вдруг она больше его не увидит?

Впервые в жизни Мадди жалела, что она не взрослая и не хорошенькая. Она краснела при воспоминании о том, как Грег чмокнул ее в щеку только для того, чтобы шокировать ее глупых одноклассниц. Вот все, что ты получаешь, когда тебе четырнадцать. Поцелуй в щеку и шлепок по заднице от старого дяди Алджи. Кей права. Кто обратит внимание на косоглазую уродину!

Мадди села в постели и пощупала повязки. Когда же их снимут и она наконец сможет увидеть результат усилий мистера Фелстайна, который оперировал ее левый глаз?

Как странно сидеть в темноте и не слышать обычного сельского шума: блеянья ягнят, лая собак и шороха листьев на деревьях. Она слышала только шум машин, заводские гудки, шаги по коридору. И этот больничный запах, проникавший в самое нутро!

Слишком долго родные откладывали операцию. Конечно, вряд ли она поможет. И каким бы ни был результат, все равно придется носить очки. Зато худшее позади.

Какое это странное лето – лето Победы. Все надеялись, что война окончится к Рождеству, но этого не случилось…

Еще год в школе – и ее выпустят в мир взрослых людей. Бабушка уже поговаривала о кулинарных курсах в Котсуолдс. Тетя Плам предлагала секретарские курсы. Но Мадди не спешила принимать решения. Все встало с ног на голову. Она ждала конца войны и начала новой жизни.

В хостеле осталось всего несколько эвакуированных, а Мадди стала слишком взрослой, чтобы взбираться на деревья и участвовать в их проделках. Со времени исчезновения Глории и ухода в армию Грега все необратимо изменилось. Выходные она проводила в компании Монти, который научился брать препятствия, а также помогала в саду и пыталась развеселить бабушку, когда та погружалась в очередной приступ меланхолии.

Теперь в огромном доме из новых обитателей осталась она одна. Дядя Алджи неожиданно умер, тетя Джулия уехала в приличный дом для престарелых, остальные разъехались по родственникам. Дядя Джеральд все еще был за границей, а бабушка увлеченно правила бал.