Она ушла, не попрощавшись - Марина Серова

Я вышла из машины и вернулась к Крутцовым. Дверь мне открыла Ленка. Она удивленно уставилась на меня, а я спросила:

— Ты вашего сантехника Кротова в лицо знаешь?

— Во как? С чего вдруг интерес? Неделя уж прошла, а ты только спохватилась.

— Раньше причин не было сомневаться в его личности. Опиши-ка мне того, что в день аварии кран менял.

— Ну, ты спросила! Мне что, делать тут больше нечего, как только сантехников рассматривать? Да я в тот день как белка в колесе вертелась! Я не то что сантехника, себя не помнила.

— Ты не торопись. Подумай как следует. Не такой уж это сложный процесс. Я же тебя не прошу нарисовать его. Или описать с фотографической точностью. Просто общая информация: возраст, рост, телосложение. Может быть, особенности речи или другие особые приметы, — настаивала я.

— Ну, правда, не знаю я, что тебе сказать. Обыкновенный мужик. Возраст? Может, тридцать. Может, сорок, а может — и все шестьдесят. Их, мужиков, разве разберешь?

— А если увидишь, узнаешь?

— Вряд ли, — честно призналась Ленка. — Не смотрела я на него. Пришел, в туалете гостевом покопался, ушел. Я и не стояла возле него, и в лицо ему не заглядывала. Это плохо?

— Плохо. Будь ты повнимательнее, может и драгоценности на месте бы остались, и искать никого не пришлось бы.

— Ну, правильно, валите все на меня! У вас всегда прислуга виновата, — вспылила Ленка.

— А то кто ж? — пошутила я. — От вас, от прислуги одни беды.

— Да ну тебя, — сердито бросила Ленка и захлопнула дверь прямо перед моим носом.

Плохо. Ленка мне в этом вопросе не помощница. Даже лица сантехника запомнить не смогла. Придется снова пообщаться с Кротовым. Выяснить, не является ли Ольшанский причиной внезапного запоя Ивана. Пойду к нему прямо сейчас, и пока он мне всю правду не выложит, покоя ему не видать.

Дверь насосной, в которой жил Кротов, была открыта. Значит, хозяин на месте. Это хорошо, что ждать его не придется. Заглянула в уже знакомую мне комнату. Она оказалась пустой. Видно, хозяин вышел ненадолго. На столе стоял бокал с недопитым чаем. На ощупь еще теплый. Рядом лежал кусок пирога. Домашнего. А нашего друга Ивана кто-то подкармливает! Благодарные жильцы или зазноба? За спиной послышались шаги. Я поспешно отошла от стола. В дверном проеме появился Кротов. Увидев меня, он остановился, недовольно нахмурив брови.

— Снова вы? — не особо доброжелательно спросил Кротов.

— Снова я. Здравствуйте, Иван, — утрированно вежливо поздоровалась я, намекая на то, что и ему не мешало бы вести себя покорректней.

— Здравствуйте. Опять пытать станете? — не меняя тона, спросил он.

— Стану, — честно призналась я. — И надеюсь, сегодня вы меня байками потчевать не будете.

Кротов прошел в комнату, отодвинул в сторону ширму, загораживающую диван, и предложил:

— Садитесь сюда. Сидячее место у меня на одну персону. На гостей не рассчитано.

— Помнится, в прошлый раз вы заявили, что гостям всегда рады, — напомнила я.

— То гостям, — протянул Кротов.

На его выпад я отвечать не стала. Вместо этого спросила, кивком указывая на стол:

— Ужинали? Можете продолжить. Я не тороплюсь, могу и подождать.

— Аппетит пропал, — односложно ответил Кротов.

— Напрасно. Пирог-то, сразу видно, вкусный. С капустой?

— С мясом, — не поддаваясь моим попыткам растопить лед, буркнул Кротов.

— Жильцы угостили? — не сдавалась я.

— А хоть бы и жильцы? Это не взятка, гостинцы брать не возбраняется, — еще больше ощетинился он. — Послушайте, вы, забыл, как вас величать, чего вы тут комедию ломаете? Говорите, зачем пожаловали, и разбежимся.

— А я не представлялась, — спокойно сообщила я. — Тогда не представлялась. Считайте, что пришла исправить оплошность. А то некрасиво получается: я вас знаю, а вы меня вроде как нет. Иванова Татьяна Александровна, юрист по образованию, частный детектив по профессии.

Я замолчала, ожидая реакции Кротова. Однако мои регалии не произвели на него должного эффекта. Пришлось мне продолжить.

— Проблема у нас, Иван, и проблема серьезная. А связана она, как вы уже, наверное, догадались, с четой Крутцовых. Вернее, с тем, что произошло в их доме. К вам я пришла затем, чтобы вы мне все чистосердечно рассказали. Без увиливания и выдумок.

— Хотите напомнить, что чистосердечное признание смягчает вину? Так мы ж не в суде. Вы не следователь. Кто ж вину-то смягчать будет? — начал ерничать Кротов.

— Что вина все же существует, возражений нет, я правильно понимаю?

— Нет, неправильно! Ни в чем себя виноватым не признаю. И разговаривать с вами отказываюсь. Ищите себе другого собеседника, — взвился он. — И чего вы ко мне привязались? Мало у нас в бригаде народу, что ль? И дался же Крутцовым этот кран злополучный! Лучше бы я сразу от заявки отказался.

— А вот тут я с вами полностью согласна, — перебила я. — Для вас было бы гораздо лучше, если бы вы просто отказались. Но коль уж этого не произошло, придется вам за свои поступки отвечать. По всей строгости закона.

Закончила фразу я театрально высоким голосом. До Кротова дошло-таки, что я пришла не шутки шутить и это не простой визит вежливости. Он сразу как-то подтянулся, посерьезнел и спросил:

— В чем они меня обвиняют, могу я узнать?

— Такого права мне никто не давал, — начала я строго, — но я все же рискну открыть вам истинную причину своего интереса к вашей персоне. Несколько дней назад из квартиры Крутцовых пропали драгоценности. На значительную сумму. И я склонна считать, что вы сыграли в этом деле не последнюю роль. Итак, я свое слово сказала, теперь очередь за вами. Что вы можете сообщить мне по этому поводу?

Кротов долго молчал, глядя в пол. Потом поднял глаза на меня и произнес:

— Драгоценностей я не брал.

И снова замолчал. Я тоже молчала, ожидая продолжения. Его не последовало. Молчание затягивалось, и я была вынуждена заговорить первой.

— Это все, что вы считаете нужным сообщить мне в сложившихся обстоятельствах? Немногословно, вы не находите? Вы приходили в дом Крутцовых в тот день, когда пропали драгоценности. Этому есть свидетельства. Запись в журнале регистрации заявок. Показания бригадира о том, что он, распределяя заявки, отправил вас к Крутцовым. Ваши собственные показания о том, что работу вы выполнили. Вы хоть понимаете, чем вам это грозит?

— Да не грозите вы, дайте подумать, — без прежнего апломба обратился ко мне Кротов.

— О чем тут думать? Вам свою шкуру спасать надо, а не пытаться выгородить непонятно кого, — настаивала я. — Я ведь понимаю, что лично вам эти драгоценности нужны не были. Скорее всего тот человек, который уговорил вас сделать это, просто ввел вас в заблуждение. Но если вы мне не поможете, я не смогу помочь вам, понимаете?