Камень огня - Таня Хафф

— Не бойся, это вода. Пей, сколько сможешь, и вылей из себя яды. — Она встала и покачала головой. — Шесть дней… и ты сражался с пятью стражниками и победил. Должно быть, — ты силен как бык. Одно только сбрасывание топасент других убивало.

Фиона хотела еще что-то добавить, но только покачала головой и, резко повернувшись, ушла в лес. Казалось, деревья расступились и сомкнулись за ней, так бесшумно она двигалась.

— Винные цепи убили ее отца, — сказал Идан, опираясь щекой на гладкое дерево посоха. — Он дважды сбрасывал их, но третий раз остановил его сердце.

Чандра встала рядом с Аароном, как щит у спины Дарвиша.

— Ну, Дара они не убьют, — заявила она.

Принц, дрожащими руками приближая ко рту бурдюк, не был так в этом уверен.

К вечеру они вышли на дорогу, которая тянулась вдоль берега широкой реки. На ночлег остановились у обочины, и третий шои вышел из леса. Когда он положил на траву свой короткий лук и бросил Идану двух кроликов, стало невозможно отличить его от Фионы в неверном свете костра.

— Близнецы, — гордо сказал дядя, — очень повезло. Фион и Фиона, благословение семье.

Парень засмеялся, сверкая белыми зубами на темном лице.

— Ты совсем не это говорил, когда мы были детьми, дядя. — Он бросился на траву с грацией гигантской кошки. — Он говорил, что мы демонское отродье, и грозился оставить нас на обочине.

Идан усмехнулся, свежуя кроликов.

— Да, но ваша бедная, заблуждавшаяся мать никогда бы этого не позволила.

«Он напоминает мне Дарвиша», — осознала вдруг Чандра, глядя, как Фион помогает сестре подвесить кроликов над костром. Хотя его движения были столь же экономны, — что казалось характерной чертой шои, — он все равно выглядел картинно. «Дарвиша в ударе, каким он, наверное, был бы без вина». Девушка покачала головой. Близнецы как благословение? Шои и правда странные; все знают, что у близнецов одна душа на двоих, поэтому за ними нужно присматривать.

Пока кролики жарились, а искры плясали недолговечные дуэты со светлячками, шои слушали рассказ о шторме и о том, что случилось дальше. Нельзя было не ответить на прямой вопрос кого-либо из них. Чандра поискала у них магическую силу, но ничего не обнаружила. То ли ничего и не было, то ли она понятия не имела, что искать.

— Значит, вы двое и больной мужчина жили без ничего, без припасов, даже без бурдюка с водой целых шесть дней? — Идан задумчиво пожевал кусок мяса. — Трудно поверить.

— У нас была праща и чародей, — сухо ответил Аарон. — Что еще нужно?

Фион засмеялся, его сестра улыбнулась, и Идан сдался, подняв руки.

На следующее утро Фиона подхватила лук и скрылась в лесу.

Когда они тронулись в путь, Дарвиш наклонился к Аарону и тихо сказал:

— Ты заметил, они так ни разу и не спросили, зачем мы идем в Тиволик?

Аарон кивнул.

— Обычно это означает, что они уже знают.

Они вышли к стоянке перед самым закатом, и сумерки последовали за ними в лагерь, придавая всему более мягкий и чуть нереальный вид. Круг фургонов казался больше, чем мог быть, и больше детей, чем эти фургоны могли вместить, мельтешили вокруг ног, выкрикивая вопросы на языке шои и на общем языке этого края. Запахи стряпни от общинного костра напомнили Аарону и Чандре, как давно они не ели настоящую еду, и обоим пришлось глотать слюнки. Дарвиш уловил запах кое-чего другого и сжал кулаки.

— Вы явились вовремя! — Крепкая пожилая женщина спустилась из центрального фургона и властно махнула рукой Идану. — Идите. Бабушка хочет вас видеть.

Помолчав, она добавила:

— Их тоже.

— Трус, — пробормотал Идан вслед улизнувшему Фиону, и вчетвером они пошли к фургону. Кроме детей, никто не обращал на них внимания.

Чтобы протиснуться в дверь, Дарвишу пришлось не только пригнуться, но и повернуться боком, однако внутри оказалось намного просторнее, чем он ожидал, хотя воздух был спертый, как будто фургон давно не проветривался. В углу горела лампа; притягивая взгляд к древней женщине, закусанной в гору шалей и одеял. Остатки ее волос были стянуты в тугой серо-стальной пучок. Вместе с приплюснутым носом они подчеркивали сходство ее лица с черепом. Глаза, глубоко утопленные в кости, были едва приоткрыты. Кожа, сухая, иссеченная множеством тонких морщин, напоминала кожу ящерицы. Принц никогда еще не видел никого, старее этой женщины. Краем глаза он посмотрел на Чандру и Аарона.

Девушка выглядела заинтригованной. Лицо вора стало абсолютно пустым.

Голос старухи, как бы противореча ее тщедушному виду, был удивительно сильным.

— Ты нашел мое вязанье?

Идан положил шерсть ей на колени.

— Да, бабушка, вот оно.

Старуха вздохнула, и было удивительно, как это истощенное тело могло вместить столько воздуха.

— Я вижу, где оно, Идан, ты кокта. Убирайся отсюда.

— Хорошо, бабушка. — Он чуть ли не бегом направился к двери.

— Теперь ты. — Старуха наставила скрюченный палец на Аарона и помолчала, дыша с присвистом. — Успокойся. Я не собираюсь при тебе умирать.

Аарон вздрогнул, но его напряжение не спало. Шои — не эта семья, а их северные родичи — каждый год приезжали на великую ярмарку, которая означала месячное перемирие между воюющими кланами. Аарон знал, многие из их якобы магических заявлений основаны на простом наблюдении и глубоком понимании человеческой природы. Но это ему не помогло.

Старуха перевела свой все еще пронзительный взгляд с одного на другого и прищелкнула языком.

— Итак, — изрекла она, покачавшись в раздумье, — Камень Ишии украден, и вас послали вернуть его. Вам не кажется, что армия была бы практичнее, ваше королевское высочество?

— Племя чародеев, — тихо сказал Дарвиш. Он не мог решить, встреча с шои — это лучшее или худшее из того, что могло случиться.

Аарон сузил глаза.

— Здравый смысл, — резко поправил он. — Они почувствовали, что сила движется из Ишии в Тиволик. Единственная реликвия такой силы в Ишии — это Камень. В отсутствие каких бы то ни было слухов о войне вдруг воин, чародейка и вор оказываются на пути в Тиволик из Ишии. Они знают, что у короля Ишии есть голубоглазый сын. А здесь перед ними голубоглазый воин.

— Но моя иллюзия! — перебила Аарона Чандра. — Его глаза выглядят карими.

— Иллюзия редко обманывает шои.

Самодовольство на лице старухи сменилось откровенным раздражением. Она бросила в Аарона вопрос на языке, который, казалось, состоит из одних согласных.

— Нет, — ответил он.

Старуха нахмурилась, явно не веря.

— В этом замешан чародей, — попыталась сменить тему Чандра. Зачем сердить старейшину, когда они в стольком нуждаются?